Майкл Лайблинг - Терракотовый мальчик Страница 5

Она опустила руку в воду и оглядела озеро, словно кто-то здесь мог их подслушивать.

- Но у нас их совсем немного. Вот почему большинство из нас идет по жизни, не испытывая ничего плохого. В других местах, в Индии, Китае, «станции судьбы» повсюду, говорит Кит. У родников, в пагодах - везде, где собираются люди. Вот почему у них все время происходят какие-то бедствия, за один раз может погибнуть миллион человек.

- Откуда она это знает? - спросил он, в его голосе явственно звучало недоверие.

- Не знаю, - отрезала она, мгновенно разъяряясь от его скептицизма. - Просто знает - и все. Ты не обязан мне верить, Орри. Но она говорит, в Америке когда-нибудь такие станции тоже будут повсюду. Но не такие, как в Индии или Китае. Здесь это, скорее всего, будут площадки для гольфа и рестораны быстрого питания.

Он боялся, что его вывернет наизнанку, что он перевернет лодку.

- Площадки для гольфа и «Макдональдсы»! - Он сотрясался с головы до пят, силясь перебороть смех. - Ты меня разыгрываешь, да? Это ее предки рассказали ей такую чушь? - «Как Тесс может быть такой легковерной? И насколько, по ее мнению, легковерен я?»

- Нет, ее родители ничего не знают. Они ни во что не вмешиваются, только если происходит что-то по-настоящему важное и Кит нужно их присутствие. То, что Кит знает, она просто знает.

- Значит, она посмотрит на Рея и узнает, случится ли с ним что-нибудь?

Тесс серьезно кивнула.

- Но цвета она видит только в «Бампоу».

- А если она увидит, что ничего не должно произойти?

- Нет, тут дело в другом, Орри. - Она снова оглядела озеро, словно еще раз обдумывая то, что делает. - Цвет людей меняется все время, иногда от лунки к лунке. Единственный цвет, который имеет значение, тот, с которым ты покидаешь «Форт».

- Но она сказала, я терракотовый. Что, мой цвет не меняется?

- Красно-коричневая у тебя только аура, а все остальное меняется. Кит следит, чтобы ты уходил с безопасным цветом. Я попросила ее.

- Безопасный цвет? Нет, это уж слишком, Тесс…

- Хуже всего белый. Он означает, что нехорошее произойдет совсем скоро. Оттенки синего лучше всего. Особенно лавандовый. За него меня любит Кит. С синими не случается ничего недоброго. А есть промежуточные цвета. Мандариновый. Амарантовый. Кит знает больше цветов, чем живет народу в Китае.

- Значит, если я приведу Рея в «Форт»…

- Тогда останется лишь проследить, чтобы он вышел… в нужный момент.

- А потом?

- Не знаю. Кит никогда не знает точно. Только то, что кое-что произойдет.

- Это безумие.

- Но это правда, Орри. Кит знала про твоего отца. А пару лет назад, когда отец Рея, папаша Гудкинд, играл с друзьями из «Ротари-клаб» в «Форте», он вышел белый. Кит сказала: долго он не протянет, - и через несколько дней он утонул. Вот так. Она не знала, что он утонет, но знала, что умрет.

Орри глотнул, с шумом втянул в себя воздух.

- Я ненавижу Рея, но не настолько, Господи. - Он снова глотнул и вдохнул. - Я не желаю ему смерти, не хочу.

- Тогда, может, тебе нужно, чтобы он ушел с одним из промежуточных цветов?

- Да. Какой-нибудь такой, чтобы он держался подальше от нас с мамой. Так будет лучше.

Кит отнеслась к этому без восторга.

- Ты ему все рассказала, Тесс? Все?

- Ему нужна помощь. Он никому не расскажет. Он обещал. Орри закивал с чистосердечным видом.

- Но ты тоже обещала, Тесс, а что сделала? Я знала, ты слишком часто с ним видишься, я знала, что так будет.

- Он никому не расскажет, Кит. Никому.

- Никому, клянусь.

- Это было между нами, Тесс. Ни для кого больше. Наша тайна. То, что отличало нас от других.

Тесс изучала пряжки на туфлях.

- Прости, - заговорила она, потупившись, облизнула губы, краем глаза следя за реакцией подруги, исподтишка улыбнулась Орри. - Но сделай это для меня, Кит? Мы же лучшие подруги и…

Кит стащила с носа очки, поплевала на стекла и протерла краем подола.

- Скажи-ка мне, Терракотовый Мальчик, - деловито начала она, - когда ты собираешься привести своего приятеля?

- Как можно скорее.

- Что ж, приводи.

- Но помни, я не хочу его смерти и ничего такого.

- Он хочет какой-нибудь промежуточный цвет, Кит.

Рей Гудкинд заключил сделку.

- Я пойду играть при одном условии, Орс. Ты подстрижешься.

Орри не стал колебаться. Дело того стоит. Кроме того, волосы вернутся, а вот Рей, скорее всего, нет.

- Чудесно, - одобрила мама. - Вы, мальчики, прекрасно проведете время. - Сказать в этот момент что-нибудь еще она не решилась.

Как было договорено, Орри с Реем приехали в среду поздно вечером, как только опустился занавес за последним участником еженедельного шоу талантов Гудкинда. Последним номером было «Yesterday», последовательно исполняемое трубой, мандолиной, аккордеоном и меццо-сопрано из Нью-Рошели. Когда Тесс встретила их под хвостом енота, Рей все еще мурлыкал мелодию.

- Здравствуйте, мистер Гудкинд, - сказала она и тут же воскликнула, не веря своим глазам: - Боже! Что с твоими волосами, Орри?

- Это была идея Рея, - ответил он угрюмо.

- Нельзя не признать, юная леди, что так он гораздо больше похож на человека.

Тесс улыбнулась, словно что-то щекотало ее изнутри, и отдала им мячи, клюшки и счетные карточки.

Кит заперла кассу и включила неоновый указатель на девятый маршрут. Орри и Рей будут последними посетителями этим вечером.

Кит с Тесс наблюдали, стоя у забора. Когда цвет Рея изменится должным образом, Кит сделает шаг вперед и скажет, что ей придется закрывать, потому что ее отец заболел, и поведет их обоих к выходу, выдав билеты на повторное посещение. Просто.

Действенно. Надежно. Только ничего не происходило. Они переходили от лунки к лунке, а Кит молчала.

Обескураженный, Орри заспешил, подгоняемый настойчивыми окриками Рея, его ядовитыми наставлениями.

«Сильнее согни колени, Орс. Спину выпрями. Подбородок выше. Выше подбородок! Я сказал, выше подбородок! »

«Рука и глаз работают вместе. В этом все дело, Орс».

«Не будь размазней, сынок. Направляй мяч».

«Повезло, Орс, идея никуда не годная, но выполнено блестяще! »

К восемнадцатой лунке «КОШМАР НЭТТИ» Орри был уверен, что талант Кит - ерунда, а Рей навсегда останется частью его жизни. Еще хуже то, что Рей обставил его на тридцать очков. Идиот в ударе!

Восемь боксерских груш, развешанных вокруг идентификационной метки, оставляли мало места для маневра. На каждой груше был изображен злобный воин-ирокез с томагавком и ножом. Все это называлось «перчаткой», предполагалось, что игрок каким-то образом сумеет добраться до лунки. А там поджидала вторая часть испытания: саму лунку заслоняли три гризли, они бродили кругами, время от времени поднимаясь на задние лапы. Позиция, с которой лучше всего было бить, все время изменялась.