Кларк Смит - Город поющего пламени Страница 5

Однако мелодия не лишила меня рассудка полностью. Вздрогнув от ужаса, как человек, испытавший соблазн броситься в бездонную пропасть, я отступил. Потом я заметил, что то же страшное притяжение ощутили и некоторые из моих спутников. Два уже упомянутых мною существа с ярко-красными крыльями держались чуть в стороне от группы. Вдруг, громко захлопав крыльями, они взмыли вверх и полетели на Пламя, словно две ночные бабочки на огонь свечи. На краткий миг свет покраснел из-за заслонивших его полупрозрачных крыльев, пока они не исчезли в брызнувшем искрами Пламени, которое лишь на секунду вспыхнуло и опять обрело свое обычное свечение.

Затем другие создания, представители самых различных форм жизни, ринулись вперед и принесли жертву, предав себя огню. Были там и существа с просвечивающимися телами, и крылатые исполины, и передвигающиеся огромными шагами гиганты, а также нечто с атрофированными бесполезными крыльями, которое едва плелось, чтобы найти, как и другие, один и тот же конец. Но среди них я не увидел ни одного жителя города.

Я заметил, что фонтан огня стал угасать. Пламя уменьшалось равномерно, но медленно, пока не достигло обычной высоты. В это время не было ни одного самопожертвования, а находившиеся рядом со мной создания внезапно повернулись и удалились, будто преодолев губительные чары Пламени.

Какое-то громадное существо в доспехах протрубило в мой адрес несколько слов, в которых ясно слышалось предупреждение. Все еще кружась в водовороте противоречивых чувств, я последовал за ним. Чувства безумия и бреда, навеянные музыкой, сражались во мне с инстинктом самосохранения. Несколько раз я едва не повернул назад. Мой путь домой был путанным и долгим, как блуждания находящегося а трансе курильщика опиума. А музыка пела за моей спиной, нашептывая об упущенном блаженстве, о растворении в Пламени, краткий миг которого стоил большего, нежели целые века смертной жизни…

Пытался заставить себя записать еще одну историю, но не получается. Все, что могу представить или выразить словами, кажется мне слишком наивным по сравнению с непостижимо таинственным миром, в котором я побывал. Искушение вернуться туда, как никогда, огромно, зов той незабываемой музыки нежнее голоса любимой женщины. И я все время испытываю муки от того немногого, что довелось ощутить и познать.

Что это за силы, с существованием и притяжением которых я соприкоснулся? Кто жители этого города? А существа-паломники, слетевшиеся на пламя алтаря? Какие легенды влекут их из неведомых миров и далеких планет к этому месту непредвиденных опасностей, к гибели? И что представляет сам фонтан, в чем секрет его соблазна, его губительного пения? Эти вопросы порождают массу гипотез, но какого-либо разумного ответа на них пока нет.

Намереваюсь вернуться туда, но не один. На этот раз кто-нибудь должен сопровождать меня, чтобы стать свидетелем всех этих чудес и опасностей. Я хочу, чтобы кто-нибудь из людей подтвердил то, что я видел, чувствовал и переживал. И потом этот человек, быть может, поймет, о чем я лишь догадываюсь.

Кого взять? Необходимо пригласить кого-нибудь из внешнего мира, эстетически и интеллектуально высокоодаренного человека. Может быть, связаться с коллегой Филипом Хастейном, писателем-фантастом, как и я? Боюсь, что он слишком занят. Но есть же калифорнийский художник Феликс Эббонли, иллюстрировавший несколько моих фантастических романов… Эббонли как раз и будет тем человеком, который увидит и оценит другое измерение, если только сможет приехать. Поскольку он склонен к необычному и сверхъестественному, картина той равнины и города, вавилонских зданий и сводов, Храм Пламени приведут его в экстаз. Сейчас же напишу ему в Сан-Франциско…

Эббонли здесь; загадочные намеки в моем письме на новые в его вкусе сюжеты картин были чересчур соблазнительными, чтобы он устоял. Теперь я ему все объяснил и подробно пересказал все свои приключения. Вижу, что он не очень верит, но не могу на него сердиться. Ведь это скоро пройдет, так как завтра мы вместе отправимся в Город Поющего Пламени.

Надо сконцентрировать все свои способности, подобрать слова и все обстоятельно изложить. Это будет последняя страничка моего дневника, самая последняя запись. Как только закончу, запечатаю тетрадь в конверт и отправлю ее Филипу Хастейну, который поступит с ним, как посчитает нужным.

Сегодня я водил Эббонли в другое измерение. Две скалы на Кратер Ридж поразили его так же, как когда-то меня.

— Похожи на разрушенные основания колонн, воздвигнутых еще языческими богами, — заметил он. — Теперь я начинаю вам верить.

Я попросил его идти первым, показав место, где он должен был остановиться. Эббонли, не колеблясь, повиновался, и я получил исключительную возможность увидеть мгновенное растворение человека в полнейшем небытии. Вот он стоит передо мной, а секунду спустя я вижу лишь голый скалистый грунт и далекие черные хребты, которые он заслонял собой. Я последовал за ним и застал его застывшим в оцепенении на фиолeтoвoй траве.

— Это, — сказал он, — из рода вещей, о существовании которых я до сих пор и не подозревал. Такое мне никогда не удавалось изобразить даже в самых фантастических рисунках.

Мы говорили мало, пока спускались вдоль ряда валунов к равнине. Вдали, за высокими величественными деревьями с пышной листвой, золотисто-коричневый туман рассеялся, и показался нескончаемый горизонт. Поверх него в глубь янтарного неба уходили наслоения сверкающих кругов и всполохов. Будто занавес отгораживал этот неизвестный нам мир.

Мы пересекли равнину и оказались в пределах слышимости колдовской музыки. Я предупредил Эббонли, чтобы он заложил ватой уши, но тот отказался.

— Не хочу притуплять новые ощущения, которые могу испытать, — заявил он.

Мы вошли в город. Мой товарищ приходил в настоящий экстаз при виде исполинских зданий и существ. Я также заметил, что музыка овладела его сознанием: взгляд его стал неподвижным и рассеянным, как у почитателей опиума.

Вначале он без конца толковал об архитектуре и обгонявших нас разнообразных существах, обращая мое внимание на незамеченные до этого детали. Однако по мере приближения к Храму Пламени его интерес слабел. Замечания его стали реже и короче, и, казалось, он даже не слышит моих. Было видно, что мелодия окончательно обворожила его.

Как и во время моего последнего посещения, к святилищу спешили толпы паломников, а оттуда возвращались лишь единицы. Большинство этих созданий принадлежали к эволюционировавшим видам, которые я уже видел. Среди неизвестных мне помню одно дивное существо с небесно-голубыми, отливающими золотом крыльями, похожими на крылья гигантского чешуекрылого насекомого, и сверкающими, как две жемчужины, глазами, которые, похоже, были созданы для того, чтобы отражать великолепие какого-то райского мира.