Темные проемы. Тайные дела - Роберт Эйкман Страница 50

Даже если бы девочка ничего ей не сказала, Кларинда узнала бы Руфо по его странной походке. Более того, он все еще опирался на cвою ярлыгу, которая застревала в грязи – ее конец приходилось вытаскивать на каждом шагу. Руфо, если это и впрямь был он, собирался вернуться за опушку рощи, как и девочка. Не сделав ни одного агрессивного выпада в сторону Кларинды, цыган все же одним своим видом поверг ее в ужас. Она попыталась сойти с кочки – и по-настоящему испугалась, поняв ужасающую правду: что-то мешает ей сдвинуться с места. Все тело сковал паралич.

Волосатая сутулая фигура медленно приближалась, и вместе с ней накатывал волнами ужасный запах – сладковато-гнилостный, удушающий. Кожа зверя – что это был за зверь? – собралась в толстые складки на шее, на морщинистой голове выделялись мертвые, ничего не выражающие глаза и огромный нос.

Потом зверь прошел мимо нее, и вновь показалась маленькая девочка в плаще.

– Я так торопилась, так торопилась к вам! – выпалила она на бегу. Ее отсутствие, по разумению Кларинды, длилось всего мгновение. – Можете не переодеваться. Момент уже все равно упущен. – Очевидно, она повторяла слова, сказанные ей взрослыми. – Нам пора выдвигаться – вам, конечно, придется спрятаться… но это не беда, – добавила она полным успокоения голоском. – Раньше тут тоже бывали люди, которых приходилось прятать. – По тому, как девочка сказала это, можно было подумать, что речь шла не об одном поколении визитеров. – Давайте пойдем. Скорее.

Кларинда обнаружила, что снова может двигаться. Руфо исчез из поля зрения.

– Где мне прятаться?

– Я покажу. Я часто это делала. – Кажется, неугомонное дитя снова набивало себе цену. – А где же повязка для ваших волос?

– Что?

– Повязка для волос. Она нужна. Скорее же! – Маленькая девочка вела себя с ней очень напористо, но не без сочувствия. Она походила на мать, обращающуюся к необычайно медлительному ребенку, которого тем не менее очень любит. – Ох, госпожа, неужели у вас больше нет той повязки?

– Я просто спасала прическу от влаги. – Но Кларинда упрятала черный шарф обратно в карман плаща, предварительно высушив его перед плитой на кухне Карстерсов. И теперь, сама не ведая зачем, она вынула его.

– Ну же! – Медлительность молодой женщины приводила девочку в бешенство.

Но Кларинда не позволила вывести себя из равновесия и совершила лунный ритуал с осторожностью и изяществом. Ткань шарфа плотно окутала ее мягкие густые волосы, прижала их к голове.

Маленькая компаньонка заставила ее повернуть назад и обойти чащобу полукругом. Вскоре они вышли на узенькую тропку, змеившуюся меж кустов, – такую же болотистую и топкую, как и все кругом. Заметив в грязи следы, Кларинда тут же поняла – их оставили тут свиньи.

– Я лучше пойду первой, – сказала девочка, добавив в своей привычной великодушной манере: – Эта дорога чрезвычайно терниста, госпожа.

Она не кривила душой. Проводница низенького роста могла легко прошмыгнуть там, где высокой Кларинде только и оставалось, что двигаться напролом. Вскоре колючки превратили ее плащ в решето, оставили глубокие царапины на лице и руках. На ежевичных кустах и шиповнике клочьями висела липкая, плотная паутина, и в ее смертельных тенётах трепыхались нерасторопные ночные насекомые всех форм и размеров. Кларинда терпеть не могла пауков и вся дрожала от омерзения.

– Мы почти на месте, – сказала ей девочка. – Прошу вас, не шумите. Тише…

Невозможно было не шуметь в таких условиях; Кларинда была готова разрыдаться.

– Тише, – повторила проводница, и путница не осмелилась ничего сказать в ответ. Они продолжали идти еще минуту-другую по узкой, грязной, извилистой тропе, ощетинившейся наполовину выкопанными из земли кореньями, затем девочка прошептала:

– Сюда!

Она проделала брешь в листве высокого круглого куста. Кларинда протолкнула себя внутрь, очутившись в каком-то подобии маленькой первобытной избушки – всюду листва, но у самых корней земля расчищена, утрамбована и усыпана сухим песком и галькой.

– Становитесь сюда, – прошептала девочка, указывая на пенек двух футов высотой и где-то четырех – в диаметре. – Это обеденный столик феи.

– А где будешь ты?

– Не волнуйтесь за меня. Я здесь всегда.

Кларинда забралась на пень и нерешительно раздвинула листву на уровне глаз.

Представшее ее взору зрелище навсегда отпечаталось у нее в памяти.

Очевидно, там, за кустом, находился тот самый лабиринт, хотя она никогда раньше не видела ничего подобного – и уж точно ни о чем таком не слышала. Он занимал поляну в роще шириной около двадцати-тридцати ярдов и представлял собой сплетение небольших насыпей, каждая – высотой от полуметра до метра. Общее устроение лабиринта походило на круг со множеством внутренних хорд, но местами эти хорды выходили за самую главную внешнюю границу – будто некие выбросы сродни вулканическим породили их. Прогалины меж насыпей заросли травой, но на верхушках этих странных земляных образований ни одной былинки не росло. В центре лабиринта находился высеченный из куска скалы блок, который напомнил Кларинде Коронационный Камень[48].

Но Кларинда с первого взгляда не ухватила все эти подробности, ибо лабиринт весь буквально кишел голыми женщинами и мужчинами. Тела – ладные и крепкие, но оттого до странности безличные, – корчились в лунном свете, превращавшем пот на них в серебряную глазурь. И все эти люди были совершенно и невозможно молчаливы в тишине ночи. Заметила Кларинда и то, что по всему лабиринту раскиданы черные шкуры, а у всех женщин волосы были убраны под простые черные повязки.

РОБЕРТ ЭЙКМАН

За оградой лабиринта маячило несколько фигур. Эти надзиратели остались при своих мехах, искажавших контуры их тел. И если Руфо еще как-то можно было опознать по неразлучной ярлыге, то миссис Пагани Кларинда признала далеко не сразу. Лишь когда та чуть выступила вперед, лунный свет лег на ее лицо. В выпученных глазах женщины ни намека на мысль не осталось – лишь некое хищное выражение слабо одушевляло эту пару стеклянных шариков, выражение волка, загнавшего молодую лань. Перемазанные красной помадой губы, неестественным образом оттянутые, обнажали разом и зубы, и воспаленные кровоточащие десны. Ноздри миссис Пагани нечеловечески расширились, превратившись в два темных провала на лице.

Внезапно в укрытии послышался шорох. Пусть приглушенный и мягкий, это был первый звук, который Кларинда услышала с тех пор, как в первый раз посмотрела на лабиринт.

– Уходи, глупыш! – забормотала девочка.

Кларинда обернулась через плечо.

Внутри укрытия лунный свет, просачивавшийся сквозь завесу листвы, преображался в тусклую вуаль, но даже за ней она узнала большие глаза и заостренные черты молчаливого ребенка, прежде составлявшего девочке компанию. На нем все еще красовался зеленоватый плащ с капюшоном –