Елена Усачева - Откровение Страница 52

Дверь мастерской распахнута, изнутри слышался стук отбойного молотка, пахло краской.

Несколько человек возвращали мастерской прежний вид. Стены уже были частично покрашены, в навесной потолок вворачивались последние лампочки, несколько ярких фонарей стояло на полу, освещая быстро двигающихся людей. Женщина в платке и комбинезоне отчищала окна, скрипела газетой.

— Они пошумят еще немного. Тебе это не будет мешать. — Макс медленно спускался по ступенькам, ведущим с пролета между первым и вторым этажом. Добавил: — К завтрашнему дню все будет готово.

Джинсы, футболка, аккуратно уложенные волосы — он успел переодеться. Он вообще многое успел. Глаза были ясные, на лице и следа не оста- лось от недавней аварии. Будто никто и не выбирался из разбитой машины, не корчился на снегу. И день был спокойным — книга, диван, приятный разговор.

— Что будет готово?

Я с опаской смотрела на Макса, на его мягкие движения, на осторожные жесты. Наверное, я когда-нибудь привыкну к тому, что мой любимый все время разный, и я никогда заранее не угадаю, каким его встречу. Но пока моя стукнутая голова не была готова к такой резкой перемене.

— К празднику. Ты забыла? — Макс звонко щелкнул своими пальцами. — Мы завтра собирались веселиться.

Я прислонилась плечом к стене.

Спокойно, дышим глубже...

— Доктор говорил, что у меня будут только зрительные галлюцинации, — пробормотала я. — Про слуховые речи не было.

— А где зрительные?

— Зрительные — это ты. И я так понимаю, уже навсегда. Но слуховые меня теперь тоже будут иногда преследовать. — Я потерла ладонью лоб. — Какой праздник? О чем ты? Мне кажется, мы уже повеселились на дороге.

— Гостей не было. - Макс перестал улыбаться.

— А в грузовике разве ехали не гости?

Шаг, и Макс уже навис надо мной.

— Я не позволю им напугать нас! — быстро зашептал он. — Никто не заставит меня прятаться!

Прятаться? И фа в прятки явно не была популярна в его детстве. С его-то талантами выделяться в любой толпе.

Лифт открылся, пропев свою приветственную песню. Мне предлагали подняться на свой этаж.

— И что же ты собираешься отмечать?

Лифт подождал нас немного и недовольно схлопнул створки.

— Нашу жизнь. — Макс нажал на кнопку вызова лифта, а когда дверцы снова разъехались, под локоть ввел меня в кабину. — Часов в шесть будет не очень поздно собраться?-

— Макс, ты понимаешь, что говоришь?

Может, у вампиров тоже бывает сотрясение

мозга, и они его переживают в какой-нибудь экзотичной форме? Например, у них начинаются провалы в памяти.

— Абсолютно! — Он снова был спокоен. А его ведь не переубедишь. Надо узнать, не родился ли он в апреле. Только Овны бывают такими упертыми. Да еще вампиры. — К утру мастерская будет готова. Не обещаю, что успею завезти все вещи, но пианино новое поставлю обязательно. Ты умеешь танцевать?

— У меня постельный режим. И мне нельзя падать. — Что там еще вредно для моего здоровья? Ходить, дышать и жить? Хороший набор!

— Будем танцевать вальс. — Одной рукой он притянул меня к себе за подбородок, вторую положил на больную макушку. — И никаких сотрясений. — Губами Макс коснулся моего лба. — Извини, дверь в машине открылась не так быстро, как было нужно.

Я качнулась в его руках, но он меня удержал. Лифт остановился. Макс глубоко вдохнул и вдруг резко выбросил руку в сторону, не давая створке закрыться.

— Ты знаешь, кто это сделал? — Голова моя опять начинала болеть. — Не то, чтобы я переживала, просто хочу проверить список гостей. Может, кого-нибудь звать не стоит.

— Ее можешь вычеркнуть. — Любимый осторожно вывел меня на лестничную площадку.

— Что ее опять не устраивает?

Я заглянула в лицо Максу. Очень хотелось, чтобы он улыбнулся, посмотрел на меня и сказал, что авария была случайной. Что мы просто неудачно остановились на дороге, а у самосвала заклинили руль, поэтому он и врезался в нашу некстати припаркованную машину.

Но ничего этого я не услышала. Макс смотрел мимо, и я сейчас не могла понять, откуда тянет холодом — от него или от приоткрытого окна межлестничного пролета.

— Женщины... — передернул плечами Макс. — Время идет, а они не меняются. Женщины всегда наводят свой порядок, делают так, как им кажется правильным. Для нее мы неправильное явление, нежизнеспособная модель. Своими действиями она возвращает мир к гармонии.

Я не понимала. В моей голове не укладывалось, что такого мы делаем неожиданного, чтобы кого- то чем-то не устраивать. Улицу, что ли, на красный свет переходим? Так ведь нет! Только на зеленый и по пешеходному переходу.

— Какая-то у нее странная гармония с перевернутыми машинами!

Макс вдруг внимательно оглядел меня всю с ног до головы, резко вдохнул в себя воздух.

— Ты разве не замечала, что любовь всегда ко- му-то мешает?

Ну да, по мнению доктора, любовь как раз то, о чем я потом буду жалеть.

— Мне сегодня об этом уже говорили, — поморщилась я.

— А сколько еще скажут! Например, твоя мама.

— Моя мама?

Как мне было больно смеяться! Но я все равно хихикнула. Надеюсь, завтра я буду чувствовать себя лучше.

— Как думаешь, долго ли твоя мама не будет замечать, что ты не ходишь на курсы в институт? Как скоро спросит, куда делись твои хорошие оценки?

— А куда они делись?

Я машинально опустила глаза. И куда же они побежали, мои оценки? И чем их теперь ловить? Но Макс не собирался присоединяться к моей игре. Он смотрел с осуждением.

— Мне и раньше хорошие оценки не особенно ставили, — ворчливо оправдалась я.

Макс покачал головой.

— Как говорят у вас в стране — гнилые отмазки. — Он намеренно произнес последнее слово с акцентом. — Ты так своей маме будешь говорить, когда она запретит тебе со мной встречаться и перестанет пускать меня на порог.

— С чего вдруг? — Не замечала я раньше за ней стремления командовать моей жизнью. — А потом, ты забыл другую русскую поговорку — если выгоняют в дверь, можно войти в окно. К тому же мама не такая!

— Катрин тоже «не такая». До недавних пор мы с ней мирно уживались, и маниакальных наклонностей к игре в сталкивающиеся машинки у нее не наблюдалось.

— Что ты сравниваешь! Катрин хотела нас убить, а моя мама никогда не дойдет до того, чтобы насылать на нас самосвалы.

Макс посмотрел на меня долгим, очень долгим взглядом.

Милый, милый мой человек... Так много скрывается за этими глазами! Так много они видели! Все-то они понимают! Как я раньше без него жи- ла? Сколько понадобиться времени, чтобы хоть чуть-чуть начать его понимать.

— Думаешь, если твоя мама будет делать все, чтобы я не смог к тебе подойти, это не убьет меня?