Владимир Лещенко - Время Черной Луны Страница 52

Чекан не стал дожидаться ответа – оставил Андрея размышлять над своей речью, он отошел куда-то в сторону и достал мобильник, доставшийся им вместе с брошенной «восьмеркой».

…Ника начала приходить в себя как раз когда Чекан начал свою речь, и теперь сидела с открытым ртом. Видя удруче6нное лицо Градова, она прикинула, что хотя красноречием Чекан особенно не блеснул, но зато сообщенные факты буквально придавили новоявленного владыку гару.

Между тем, раны, освобожденные от пуль, уже почти затянулись. Только голова немного кружилась, но Ника чувствовала себя вполне сносно.

Поэтому решила вмешаться в ситуацию.

– Чекан все правильно сказал – хрипло произнесла она, повернув голову к Андрею, – не сомневайся… Повелитель.

Подумав несколько секунд, Виктор позвонил Эльфу. Если ответят чужие – он просто выбросит «засвеченную» трубку, окончательно оставшись без связи. Но риск был неизбежен. Жив он или мертв, в плену или на свободе, но позвонить ему Чекан обязан. После пары гудков, на звонок ответили, и варк узнал бесконечно усталый, но живой голос мага.

– Да, Арвид слушает….

– Эльф, слава Богу ты жив! Нет времени – через полчаса жду тебя возле Нескучного Сада. В сторону магазина, там кусты есть…

– Хорошо, приползу. Кстати…

Связь внезапно оборвалась – скорее всего, деньги на краденном мобильнике закончились. Первый Воин тяжело вздохнул и уставился себе под ноги.

Виктор Иванович Чекан не родился в Стае, в отличие от Ники. Он вообще прожил четверть века, не зная – что такое Стая и не веря в существование оборотней. Точнее – вообще не задумываясь над такими вопросами.

Судьба его была куда как замысловата.

До семи лет он рос в детском доме на окраине Алма-Аты. Никто не говорил ему о родителях, да и сам как ни старался – ничего вспомнить о них не мог. Лишь много позже ему стало известно, что он сирота почти от рождения – его перевели в детский дом из Дома ребенка, где он оказался после того как пожарные вытащили его, грудного, буквально нескольких дней от роду, из-под руин сгоревшего дома. (Как ни старались потом варки, они не нашли ни следа его настоящих родителей, и даже приблизительно не смогли выяснить – кто это мог быть).

На восьмом году сирой и неустроенной жизни детдомовского малыша, его усыновила немолодая бездетная пара – майор, дирижер полкового оркестра, и медсестра.

Приемного отца скорее перевели в Иркутск, и там юный Витя Чекан прожил следующие девять лет своей жизни – наверное, лучшие свои годы. Именно оттуда он уехал поступать в Рязанское воздушно-десантное училище, которое и окончил с блеском.

На третьем курсе он похоронил мать, сгоревшую в полгода от рака крови, на пятом – отца. Старого фронтовика Ивана Чекана хватил инфаркт, когда в очереди за водкой какой-то молодой ублюдок заявил ему: «Если б ты, дед, хуже воевал, мы бы сейчас пили баварское пиво без очереди». (Две недели отпуска Виктор потратил на поиски юного шакала, и не нашел – к счастью для того, да и к своему наверное).

Но так или иначе, он успешно закончил училище и попал в Тульскую дивизию ВДВ командиром взвода.

И даже успел съездить «наводить порядок» в Карабах.

А через месяц после возвращения все и случилось.

Статистика «неуставных взаимоотношений» тогда, как он помнил, ухудшалась с каждым месяцем, да и вообще все явно катилось под откос. Но то, что случилось, стало потрясением даже на фоне всего прочего.

Несколько отмороженных «дедов», накурившихся привезенной с юга анаши, встретив молодого солдата на задах военного городка, стали ни с того ни с сего зверски его избивать. Когда мерзавцы пришли в себя, бедолага уже хрипел в агонии. Осознав – что натворили, они бросились бежать куда глаза глядят. На КПП отобрали у часовых автоматы, тяжело ранив одного – как назло в карауле были первогодки, оробевшие перед сержантскими лычками и наглостью «дедов».

Пока командиры части разобрались чем дело – беглецы были далеко.

Время было поганое, власть и дисциплина шатались, а отмороженная интеллигенция уже привычно вызывала ужас у военных.

Так что пока командование думало – что делать и как объяснить очередное ЧП прессе, волей неволей пришлось организовать ловлю дезертиров своими силами.

В погоню отправились пятеро – командир третьего взвода Слава Герасимов – страстный охотник, прихвативший свою лайку – Дружка, сам Чекан и трое лучших солдат роты.

В лесу двое рядовых умудрились отстать и потеряться – впрочем, может они просто струсили?

Но к вечеру благодаря Дружку, надежно взявшему след (помог берет, потерянный одним из убийц на месте схватки) они вышли к домику лесника.

Наверное, следовало залечь в засаде, и дождаться подкрепления, или попытаться атаковать молча, дождавшись ночи.

Но лейтенант Герасимов решил иначе – поднявшись в весь рост, он смело пошел к дому, выкрикивая что-то вроде «Сдавайтесь, вы окружены, сопротивление бесполезно!»

И тут же был срезан автоматной очередью – бандитам в форме было уже нечего терять (как потом выяснилось, по дороге они расправились с четой пожилых грибников).

Шальной пулей был тяжело ранен в бок ефрейтор, бывший с ними.

Так Виктор Чекан остался один против трех убийц.

Он успел отползти и вытащить ефрейтора.

Затем перевязал раненного, пока засевшие в сторожке матерясь, расстреливали Дружка воющего над трупом Славы, а потом…

Вдруг холодная и вместе с тем непреодолимая ярость охватила все его существо.

Он с отчетливой ясностью осознал, что перед ним – враги. Просто Враги. Убившие на его глазах лучшего его друга – Славу Герасимова, отличного парня, у которого месяц назад родился сын.

Он не орал, не проклинал убийц, не плакал – он просто сказал себе – они умрут. Все. Сейчас.

Он поднялся, во весь рост под жидким прикрытием кустов, сбросил бронежилет – повинуясь непонятному позыву…

Они умрут! – повторил он сам себе еще раз.

Потом Виктор вдруг почувствовал непонятную дрожь во всем теле. Волна обжигающего жара ударила в мозг…

Последнее что он помнил, был ощущение странно укорачивающихся ног, и ухмылка огромной луны над верхушками деревьев, вдруг блеснувшей в затуманившиеся очи отблеском вороненого клинка…

Очнулся он спустя несколько часов уже под утро – посреди дремучего леса, голый, перемазанный кровью.

Кое-как приведя себя в порядок, и прикрыв наготу ветвями, с трудом он выбрался к дороге – только третий водитель остановился при виде почти голого парня с диким взглядом.

(Как он узнает потом, ему очень повезло – при спонтанном пробуждении метаморфизма у гару вероятность умереть очень высока – особенно когда рядом нет Наставника.)