Александр Варго - Корень зла Страница 53

Артем закрыл глаза. Что там Павел говорил про лекарство от плохих воспоминаний? Именно то, что не давало ему покоя, что не вписывалось в общий ход событий – пусть безумных, но в целом соответствующих законам логики. Прогулка по ночному городу, в котором он родился и провел практически всю бестолковую жизнь. Он вошел в квартиру на улице Крылова. Пил кофе, позвонили в дверь. Пошел открывать. Открыл. Полный привет. Очнулся в номере гостиницы «Обь», куда его доставили ночью «друзья»… Утром с Павлом в подъезде родного дома провернули тот же фокус. Человек из ниши с мусоропроводом, провал. Очнулся в собственной машине рядом с работой…

Выходит, люди Ангерлинка вот так их интересно пометили. И что дальше?

– И что дальше? – осмыслив новость, спросил он. – Всыплете сто горячих? По полной строгости с занесением?

– И замуруем в монастырскую стену, – осклабился Гурвич, – с возданием положенных почестей. Выпить хотите?

Он извлек из нагрудного кармана (хорошая защита от пули в сердце) плоскую стальную фляжку, открутил кружку, хлебнул.

– Или побрезгуете?

– Давайте уж, – Артем забрал протянутую фляжку, сделал большой глоток… и не смог остановиться, пока не выпил до дна густую огнедышащую жидкость. Откинул голову, в которой завертелась карусель, брызнул фонтан, застрочили пулеметы… и уже не слышал, как закрылась дверь за начальником службы безопасности.

Но окунуться в блаженную негу безделья ему не дали. Хлопнула дверь, он подскочил с забившимся сердцем. Влетела Аэлла со сверкающим взором. В таком безумстве он эту фурию еще не видел. Стремительный разгон, мгновенное торможение – она свалилась ему на грудь, вцепилась хваткими ручонками в шею. Оба не удержали равновесия, повалились с кровати, покатились по полу.

– Ну что, мое солнце, – шипела она ему в лицо, – обмануть нас собрался? Дружков своих в замок привести?…

Глаза уже вываливались из орбит, он задыхался, а ведьма издевательски хохотала, сжимала горло со всем усилием. Он уперся пяткой в ножку кровати, оттолкнулся. Клубок из спутанных конечностей, и он уже ворошился сверху, ударил ведьму лбом в лицо. Таран оказался на редкость успешным: кровь брызнула у ведьмы из переносицы. Она заорала дурным голосом, но горло не отпустила. Спас от верной смерти рассерженный окрик – драчунью оттащили. Она упиралась, сыпала проклятьями, пиналась, засандалила кому-то из союзников в промежность…

Он пришел в себя, когда над головой возник Роман Ватяну собственной персоной – бледный, надменный, скрестивший руки на груди.

– Вот только не надо меня гипнотизировать… – простонал Артем и пополз на кровать, – какие у вас тут все нервные…

– Успокойтесь, господин Белинский, – сказал Ватяну, – берите пример с нас – мы уже все спокойны. Вы знаете, что вы провалялись на полу больше двух часов и за это время произошли значительные события?

– Миром теперь правит Дьявол? – огрызнулся Артем, влезая на кровать.

– Данный господин всегда правил миром, – снисходительно улыбнулся Ватяну, – просто некоторые невежды этого не понимают. Они считают, что с именем Дьявола связано только плохое. Можно подумать, с именем Бога связано только хорошее. М-да. Но это лирика, Артем Олегович. Спорить о Дьяволе и Боге можно до посинения, абсолютно не понимая, о КОМ речь. Вы уже осознали всю глубину своего падения?

– Только этим и занимался, – проворчал Артем, – лежал и осознавал.

– Это шутка, – надменно улыбнулся Ватяну. – Мы не звери, прекрасно понимаем, что вы человек подневольный, действовали вопреки своим желаниям, а о чипах и вовсе не знали. Забудьте про Аэллу, она погорячилась. На наши с вами взаимоотношения сей досадный инцидент никак не повлияет. Будем считать, что он исчерпан, – Ватяну повернул голову и сделал кому-то небрежный знак.

Появился маленький человек в черном, поставил на тумбочку компактный DVD-проигрыватель размером меньше ноутбука, включил и испарился. Техническое устройство работало от аккумулятора. Побежали волнистые полосы, возникла картинка. Камера оператора бесстрастно и неторопливо фиксировала какой-то кошмар. По всей видимости, это был тоннель, прорубленный в скале. Бетонное покрытие для автотранспорта, необработанные стены с потеками сырости, блеклые осветительные приборы, развешанные в шахматном порядке. Совсем недавно в тоннеле происходило безжалостное побоище. Вповалку валялись тела. Их было не меньше десятка. Оператор переходил от одного к другому, снимал покойников крупным планом, чтобы было видно, что это никакая не инсценировка. Бывшие люди были одеты в черные комбинезоны, черные шапочки, способные при скатывании на лица превращаться в маски-«балаклавы». Вооружены до зубов – короткие автоматы израильского производства, подсумки с магазинами, гранатами, ножи в чехлах, у каждого на ушах портативные коммуникаторы. Похоже, этих людей забросали гранатами: тела буквально разорваны, искромсаны, залиты кровью. У бородатого мужчины с вытаращенными глазами отсутствует полчерепа, белобрысый парень скандинавской внешности лишился руки и заполучил огромную дыру в правом боку…

– О чем это вы? – поморщился Артем, стараясь не выставлять наружу охватившие его чувства.

– Вы сами догадались, – бесстрастно отозвался Ватяну, – люди, на которых вы вольно или невольно работали, полагали огрести улов в Швейцарии. Не вышло. Тогда они отследили путь, по которому вас привезли обратно в Варну. Под покровом ночи специально обученные люди пытались прорваться в урочище. Это не очень здорово, господин Белинский. Но мы уже знали, что наши гости выступают в качестве маяков. Поэтому трагедии не произошло. Как в песне поется, помните? – конец хоть не трагичный, но досадный. Диверсантов поджидали. Результат неудавшегося штурма вы можете наблюдать воочию. К сожалению, пришлось завалить тоннель, но это лишь временные технические неудобства.

Артем молчал, мрачно наблюдая за «сюжетом». Но «сюжет» очень кстати оборвался. Побежали полосы.

– Раненым пришлось помочь удалиться в мир, который они заслужили, – бесстрастно продолжил Ватяну, – а несколько человек, в том числе старшего группы, мы взяли в плен.

Артем посмотрел на него с интересом.

– Да, это интересно, – согласно кивнул Ватяну, – смотрите дальше. Перед вами, в некотором роде, агитационно-пропагандистский ролик.

Полосы исчезли, началось новое немое кино. Смотреть на такое человеку с нездоровым сердцем просто невозможно. Можно представить, что после допроса никого из пленных в живых не оставят, но чтобы так изощренно… Съемка велась стационарной камерой, закрепленной под потолком в картинной галерее Ватяну. И вновь беспристрастное фиксирование чужой боли. Озаренный рассеянным светом зал. «Око Леонарда» в полной красе. Сверкает монументальными рамами, переливается масляными красками. Персонажи жутковатых картин сурово взирают на несчастных, заблокированных в зале. Их пятеро, они уже без амуниции, босые, с непокрытыми головами. Люди корчатся от немыслимой головной боли, теряют ориентацию в пространстве. Один пытается выбраться, рвет на себя дверную ручку, сползает на пол, глаза наливаются кровью, буквально рвутся… Он уже не жилец. У второго подкашиваются ноги, он падает, пускает пену. Самый стойкий сидит, качается, сжав виски, потом поднимает к небу лицо – оно искажено мукой…

– Довольно, пожалуй, – Ватяну захлопнул крышку проигрывателя на самом «интересном» месте. – Как видите, вам еще повезло. Вас приняли… хм, за своего. А это знак свыше, не находите?

– Сниже, – буркнул Артем. Ватяну натянуто рассмеялся.

– Прекрасная шутка. Но мы опять же не будем спорить, кто выше, кто ниже, и кто тут, собственно, всех главнее. Надеюсь, вы догадываетесь, что речь не идет о дешевых трюках, вроде токсичного газа в помещении, ядов, психотропных препаратов. Сущая энергетика, господин Белинский. Если угодно, чудо, колдовство. Такова уж сущность явлений. Скажите, вы же чувствуете, как разносятся по миру из урочища благие вести? – он как-то подбоченился, сделал замысловатый жест холеной рукой. Артем уставился на него с изумлением.

– Впрочем, вам пока не понять, – вздохнул Ватяну, – можете отдыхать, господин Белинский. Вас пока не потревожат. Если желаете, вас переведут в другое помещение. Пусть это будет маленьким сюрпризом с нашей стороны.

Настало утро нового дня. Хмурое, сырое, ветреное. Состояние – просто никакое, когда не хочется ничего делать (даже вспоминать, где находишься), и даже повеситься лень. Круглое помещение, «облицованное» кирпичом, стыки замазаны раствором, беленый потолок. Вполне такая загородная обстановка. Под Артемом кривоногая тахта. Четыре окна во все стороны. Посреди комнаты красовался настоящийдеревянный мольберт, заправленный холстом. У стены – стопка готовых холстов, растрескавшаяся сухая палитра, коробочки с сухими красками, бочонок воды, ворох разнокалиберных кистей, какие-то древние муштабели, мастихины, лопаточки для соскребания красок. Тут же стоял крытый соломенной чашей остывший завтрак, пачка сигарет, спички. Несколько минут он, озадаченный, перебирал эти древности. Холсту на мольберте лет немерено – пожелтел от старости (впрочем, подобного эффекта можно добиться, добросовестно пропитав новый холст зеленым чаем). Фактура холста – перекрестно-плетеная, явно голландского производства. Многие краски, если появится нужда взяться за кисть, придется перетирать вручную, как делали живописцы до девятнадцатого века (только в 1830 году появилась первая машинка-краскотерка).