Лиза Дероше - В объятиях демона Страница 53

— Ага. Повторяй это, если тебе станет лучше, ведь вы крадете детей из семей.

Габриэль чуть ближе придвигается к ней, но она отстраняется.

— Он и так со своей семьей. Бог призвал его домой.

— Что ж, тогда твой Бог… отвратителен.

Я пересекаю комнату и сажусь рядом с Фрэнни. Беру ее за руку, желая — нет, испытывая нужду хоть как-то облегчить ее боль.

— Фрэнни, я думаю, то, что сказал Габриэль, правда. Если бы ты убила его, то уже была бы отмечена для ада, но это не так.

— Что ж, следовало бы сделать это, — говорит она, уклоняясь от моего прикосновения.

Я приподнимаю ее голову за подбородок, всматриваясь в бездонные сапфировые глаза.

— Нет, — отвечаю я, наклоняясь для поцелуя.

Лишь в третий раз применяю я к Фрэнни свою силу, чтобы избавить ее от боли и перенаправить злость. Этого недостаточно, но это единственное, что я умею.

Я колеблюсь, но затем смотрю в черные глаза, словно проникающие ко мне в душу. А когда губы Люка касаются моих, все меняется, злость уходит. Когда он наконец отпускает меня из плена своих глаз, то гнев и боль исчезают.

Гейб тяжело вздыхает и грустно смотрит на меня, а я сгораю от угрызений совести. Я нуждаюсь в них обоих, хотя не могу понять, как такое может быть. Гейб пересекает комнату и садится в кресло под окном.

Я опускаю голову, уставившись на колени.

Люк крепко сжимает меня.

— Так, вернемся к изначальному вопросу. Что со мной, черт побери, происходит? Во что именно я превращаюсь? — Он обжигает Гейба яростным взглядом. — Ведь не в одного из вас. Ну пожалуйста, ради всего грешного, скажи, что я не стану паинькой ангелом. Я не смогу пережить этого.

Гейб в ответ тоже сверкает взглядом.

— Не знаю. Все возможно. Дай знать, если у тебя прорежутся крылья.

Я поднимаю глаза на Гейба.

— А может он стать человеком, как я?

Люк снова смотрит на меня с надеждой.

— Возможно, — смиренно отвечает Гейб. — Насколько я знаю, это беспрецедентный случай. Я понятия не имею, что происходит, кроме того, что это на самом деле происходит, и, очевидно, это очень важно. А ты — ключ ко всему. Фрэнни, ты изменишь мир. Это очень серьезно.

— Серьезно… — выговариваю я, стараясь осознать смысл его слов. — Ты имеешь в виду серьезно настолько, что, например, способно привести его к Иисусу. — Я киваю в сторону Люка. — Или серьезно как в «непорочном зачатии»?

Люк хмурится, а губ Гейба касается легкая улыбка.

— Зная, на что ты способна, я бы задумался о «непорочном зачатии». Хотя, если ты сможешь привести к Иисусу его, это уже будет огромное дело.

Люк опрометью проносится от дивана через всю комнату.

— Не может быть, что вы это серьезно!

— Не будь тупицей. Если бы все не было серьезно, то послал бы он меня? Кстати, ее имя — Мэри. — На лице Гейба появляется лукавая, отнюдь не ангельская улыбка. — Люцифер, в чем же дело? Не хочешь стать Иосифом?

Люк круто разворачивается и с рыком, от которого у меня волосы встают дыбом, упирается руками в стену.

— Во имя ада! Это ведь не взаправду!

Затем он снова поворачивается и широко распахнутыми глазами смотрит на меня.

Я поднимаюсь с дивана и становлюсь рядом, пребывая в смятении. Вспоминаю поцелуй с Гейбом. Если это и есть рай, то я хочу еще. Помню, как мечтала остаться там навеки, среди любви и умиротворенности. Но это не то, о чем он говорит — и что предлагает. По его словам, у меня есть сила, способная спасать людей. И чем больше я думаю, тем больше мною овладевает паника, от которой теснит в груди.

Гейб привлекает меня к себе и кладет руку на талию. На этот раз я позволяю ему, потому что нуждаюсь в нем. Я таю в объятиях, поглощенная ароматом летнего снега и спокойствием.

Когда мое дыхание выравнивается, я поднимаю на него глаза.

— И что со мной будет?

Его глаза — словно омуты, в которых мне хочется утонуть.

— Что ж, прежде всего вот это. — Он наклоняется и целует меня в щеку, слишком близко к губам, и, несмотря на спокойствие Гейба, мое сердце бешено колотится. — Знай, я всегда буду рядом. Если тебе когда-либо что-либо понадобится… — он пристально смотрит на Люка, — ты знаешь, где меня найти. — В его глазах появляется обеспокоенность. — Но кроме этого, я ни в чем не уверен.

Я сильнее прижимаюсь к Гейбу, а Люк испепеляет нас взглядом, стоя у окна.

— Не слишком ли ты распустил свои крылья? — хмыкает он.

В ответ Гейб еще крепче обнимает меня и улыбается одними губами, не сводя с Люка глаз, полных сомнения. Я растворяюсь в нем, позволяя летнему снегу окутать меня. Больше мне ни о чем не нужно думать.

ГЛАВА 18

АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ

Забавно наблюдать за этими парнями. Они так яростно ненавидят друг друга и даже не замечают, как сильно похожи. Ну… похожи, за исключением того, что один из них излучает тьму и опасность, а второй ослепляет своей лучезарностью. Но помимо этого…

Я только-только начинаю вникать в некоторые вещи. Прошла неделя с тех пор, как Люк и Гейб во все меня посвятили, а потом оставили в покое, чтобы дать подумать. А Гейб оставил меня в покое и в другом смысле. Мы редко бываем наедине, и он почти не прикасается ко мне. Не уверена, что рада этому. Я не спрашивала его, в чем дело, но, наверное, в комментарии Люка о том, что Гейб может потерять крылья, есть доля истины.

Полностью белая кухня Гейба как будто сияет, подобно ее хозяину. Гейб неодобрительно смотрит на Люка, и тот отвечает ему вызывающим взглядом.

— Выше моего понимания, как после всего виденного тобою ты сохранил подобное мироощущение. Единственная причина, по которой Всемогущий не посылает на землю второй потоп, — то, что первый оказался бесполезным.

Гейб несогласно качает головой.

— Каждый день люди совершают поступки, доказывающие, что ты не прав. Полностью самоотверженные добрые деяния.

— Должен поспорить. Не существует ничего самоотверженного. В корне любого доброго поступка лежит личная выгода.

— Эй, приятель, остынь.

Я закатываю глаза.

— Гейб, брось ты это. Он безнадежен. — Я раскрываю на столе учебник по математике и отодвигаю в сторону пустую миску из-под мороженого. — Вы, ребята, конечно, гении, и все такое прочее, но вообще-то итоговые экзамены начинаются завтра, и мне нужно учиться, или УКЛА поменяет свое мнение на мой счет.

Люк с улыбкой смотрит на меня.

— А кстати, что за идея с УКЛА?

— В смысле?

— Просто любопытно, почему тебя так тянет уехать на учебу за три тысячи миль от дома.

— Ну… отчасти из-за того, что это за три тысячи мили от дома. Правда, еще там лучшая в стране программа по международным отношениям, и я, пожалуй, смогу выбрать основной предмет в политической науке, например, или изучении Ближнего Востока.