Юрий Кургузов - Луна - Солнце мертвых Страница 54

Священник, до того не проронивший ни звука, впервые вмешался в наш разговор:

— Сейчас они спешат к Каменной Пустоши, вы же видели и слышали сами. И потом, каким образом оборотни могли незаметно проникнуть в замок? Мы же следили за воротами.

Ян всплеснул руками:

— А если через подземный ход?.. — Он вдруг хлопнул себя по лбу. — Господи, ну и болван же я! Совсем забыл, что в замок ведет заброшенный подземный ход, вырытый еще во времена войн с турками, когда Волчий замок часто осаждали отряды магометан.

Я вспомнил старинную книгу и вздохнул:

— Значит, мы зря карабкались через стену?

— Вовсе нет, ход начинается здесь.

— Прямо здесь?!

— Нет, но поблизости, около пруда.

Ничего себе поблизости, уныло подумал я. Да до пруда надо еще добраться. К тому же он тянулся, извиваясь, то сужаясь, то расширяясь и делясь на множество рукавов и проток, почти через всю усадьбу, и этот проклятый подземный ход надо было еще отыскать.

— Отыщем, — успокоил Ян, и я досадливо поморщился: хотя бы сейчас держал свои таланты при себе. А святой отец недовольно поджал губы.

— Но с какой стати ты вообще вообразил, что здесь ожидают нашего появления?

— Вы думаете, после того как камень едва не снес Карлу полчерепа, они не всполошились?

Вот это новость — я же еще, оказывается, и виноват!

— Да ведь ты сам велел бросить камень! — возмутился я.

— Ну ясное дело, сам, — тихо рассмеялся Ян. — Пусть знают, что и у нас длинные руки. К тому же паника в рядах врага, сударь, вещь очень полезная.

— Ладно… — Я не собирался развивать эту тему дальше. — Кажется, нам надо спешить?

— Надо, — согласился Ян.

— Так идем же.

— Идемте. — И мы, согнувшись в три погибели, короткими перебежками, от куста к кусту, от дерева к дереву, стали пробираться в глубь сада.

Вскоре башни Волчьего замка скрылись из виду, закрытые густыми кронами высоких дубов и вязов. Мы молча шли по дорожке, освещенной бледным светом Луны, которая поднялась теперь в небе еще выше и словно осыпала все вокруг неяркой, тусклой серебряной пылью.

Внезапно слева и справа забелели греческие богини и боги, и я узнал это место: сейчас дорожка выведет нас к пруду, там, где в десятке метров от берега плещется бронзовая наяда или нимфа, а потом начнет петлять вдоль зарослей камыша и ракита.

Однако возможно, я и ошибся и это было совсем не то место — по крайней мере, когда впереди заблестел пруд, никакой нимфы я не увидел — лишь ближе к противоположному берегу то и дело шумно плескалась какая-то крупная рыба. Ян со священником пошли по тропинке дальше, а я все стоял, глядя на воду, пока не услышал приглушенный голос Яна:

— Ну где же вы, сударь?

— Иду.

Я догнал своих спутников, и Ян спросил:

— Что-нибудь потеряли?

Он смотрел на меня странным взглядом, и, собравшись было огрызнуться, я вдруг передумал — махнул рукой и пошел вперед. Впрочем, Ян тотчас же снова меня обогнал.

Минуты через две наш предводитель остановился возле невысокого, поросшего травой и мелким кустарником холмика и задумчиво погладил бороду.

— Кажется, здесь…

Мы обошли холм с другой стороны, и я увидел, что у подножия его темнеет небольшая дыра, наполовину присыпанная землей и тоже полузаросшая густой травой.

Ян достал нож и принялся расчищать, так сказать, вход в ход. Мы со священником ему помогали: отгребали подальше землю, отбрасывали траву, вытаскивали из мягкого грунта камни, и через несколько минут в образовавшееся отверстие вполне уже мог бы протиснуться даже Ян, а мы со святым отцом тем более.

Из своих необъятных карманов Ян извлек короткий факел, коробок спичек — и в следующую же секунду вспыхнувший огонь осветил уходящие вниз замусоренные, разрушенные кое-где ступени и облицованный неровным красноватым камнем приземистый полукруглый свод.

Надо сказать, первое, что пришло мне в голову при виде черной дыры в подземелье, были слышанные когда-то рассказы и прочитанные в юности книжки о таинственных подвалах, заваленных драгоценностями и скелетами лабиринтах и склепах, загадочных глубинных штольнях, населенных призраками и душами заблудших там как в прямом, так и переносном смысле охотников за сокровищами и грабителей могил.

Ощущения эти были, признаться, не из приятных — тем более что если раньше я считал подобные штуки хотя и занимательным, но пустым вымыслом, а говоря проще — совершеннейшей чепухой, то теперь, теперь-то я уже знал, чего можно ожидать от такой вот прогулки даже по верхнему, относительно освоенному людьми этажу царства Аида, и только приятная (как ни дико и странно это звучит) тяжесть оттягивающего карман револьвера — заряженного, правда, пока еще обычными патронами, — и периодически похлопывающего по бедру тесака вносили в мою истерзанную и смятенную беспрестанными тревогами и волнениями душу некоторый, хотя и ничтожно мизерный, элемент относительного спокойствия. К тому же в путь мы тронулись в следующем порядке: впереди, с факелом в руке, Ян, следом — я, а замыкал наш ночной дозор священник — так что изо всех троих моя позиция была, пожалуй, самой безопасной, хотя, наверное, я предпочел бы иметь в эскорте двух Янов — и спереди и позади своей измученной, но по-прежнему такой милой и дорогой для меня персоны.

Судя по количеству ступенек, ведущих вниз, подземелье было не слишком глубоким. Я подумал, что расположено оно приблизительно на том же уровне, что и подвальные коридоры Волчьего замка, по которым таскала меня Эрцебет прежде чем привести в "зал с Дракулом". К тому же и облик подземного хода был примерно таким же — потрескавшиеся от времени каменные плиты на полу, полукруглые сырые стены, сводчатый, в лохмотьях бурой при свете факела паутины потолок. Да, и ход этот и лабиринты под замком явно были сделаны в одни годы и одними руками, представляя собой, если только можно так выразиться, единый историко-архитектурный ансамбль.

Но кое-какие различия все же имелись, а главное — воздух: затхлый, спертый, просто дурманящий воздух коридора, которым мы следовали сейчас, разительно отличался от воздуха в подвале замка, видимо, регулярно проветриваемого и, как теперь выяснилось, даже в некоторой степени — "жилого".

Ход был узким, и потому поначалу я видел перед собой лишь широкую спину Яна. Потом стены немного раздвинулись, и пламя на конце факела заплясало, разбрасывая по потолку причудливые изогнутые тени. Воздух стал чище, свежее, и я ощутил на щеке легкое дуновение… нет, даже не ветерка, а… Ну, в общем, не знаю, как сказать, — просто я ощутил в тот момент сквозняк, а значит, выход из подземелья был где-то поблизости.