Людмила Романова - Потерянные в Зазеркалье. Четыре книги в одной Страница 54

Виктор послушно шел за Кларой, и взгляд его был направлен вперед. Под ногами пробегали ящерки, рассыпался песок, и росли редкие кактусы. Пальмы небольшими островками вставали в сумраке вечера, а небо приобрело необъяснимо странные тона от золотисто-палевого до малинового. Впереди уже видны били его волны, и вскоре открылась вся его поверхность, которая, вторя оттенкам неба, сверкала багрово-фиолетовыми красками. Клара опустилась на песок и повелительным тоном приказала сделать это Виктору.

Почему он? – думала она, лежа на песке. Зачем он? Если все пройдет без потерь, он уедет, а я останусь с этими желаниями один на один с этим берегом.

А если он не выдержит потери своей энергии? Что тогда? Он навсегда останется безвольным зомби.

Нет, ей не хотелось любить зомби. Она хотела ответной, реальной страсти. Она хотела любви, а не рабского исполнения ее желаний. Хотя это скорее оставляло ей его в полное распоряжение. Вернись к нему его мысли, кого бы он предпочел? Клара даже вздрогнула от ревности.

Но и сейчас Виктор не был сам собой. Клара смотрела на него, и боялась, что в своих грезах, он увидит не ее, а другую.

– Пусть, – решила, Клара. Она обвила шею Виктора своими руками и посмотрела ему в глаза. Прижавшись к нему щекой, она скользнула губами по ней и, дойдя до шеи, оставила свой поцелуй там. Она легла головой на его плечо, продолжая гладить его лицо рукой. Она задумалась, наполняясь пришедшим к ней теплым и вкрадчивым огнем любви, который медленно начинал проникать во все клетки ее тела. Она почувствовала желание в его ласках, потому что уже все ее существо переполнилось нежностью, и стремилось к нему. Но ей хотелось любви, а не рабской страсти. Она желала, чтобы он целовал ее и произносил ее имя, и упивался близостью с ней, а не с иллюзией. Она поцеловала нежно его в губы, надеясь, что этот поцелуй возбудит в нем воспоминания о ней.

– Валя вдруг выдохнул Виктор. Я приехал!

– Виктор, я так тебя ждала, услышал он в ответ.

И Валя обняла его, и уткнулась ему в шею. Виктор ощутил ее теплое тело, и на минуту остался в таком положении, чувствуя, как к нему приливает ее энергия. Она смешивается с его энергией, и при этом в его душе начинает звучать невидимая и не слышимая музыка, он только чувствует ее действие на душу и на тело. Энергия входит в его руки, и они берут ее голову и, откинув светлые кудряшки, целует ее. Он подхватывает ее на руки и несет к дивану. Глаза Вали закрываются и Виктор, охваченный страстью, целует их, шею, грудь…

Но вдруг в глазах его возникают черные змейки, бегущие по ее шее, и от этого в голове у него возникает страх, но чувства его так сильны, что он пренебрегает этим страхом. Валя обнимает его так, как он и не предполагал. Да она просто вся дрожит от страсти и стонет, и ласкает его своими руками, от которых по нему порхает какое-то пламя не жгущее, но приводящее его в такие секунды в мимолетный шок. Он растворяется в любви, и только на секунду замечает, что глаза у Вали вдруг начинают гореть черным огнем, и губы у нее слишком пухлые, и жадные! Но, он снова видит ее, хотя удивляется ее бронзовому цвету кожи, и змейкам, бегущим по его телу, по его ногам и по ее груди, и это только усиливает его желание, и В момент наслаждения он вдруг видит другую женщину, черную, смотрящую на него своим страстным взглядом и с улыбкой, которая близка к мистике…

– Клара! – выдыхает он.

– Ты не забудешь меня, никогда. Твоя Валя, по сравнению со мной снег, Тебе всегда будет не хватать меня, моего тела и моих губ. Ты будешь вспоминать меня ночью во сне, ты будешь томиться неясным желанием, глядя на песок, на воду и на змей. Я оставляю себя в тебе, а тебя в себе – сказала Клара, откинувшись на песок, стараясь успокоиться после этих минут страсти. Она снова довела его до исступления, и он снова выполнил все ее желания.

Она подозвала слугу, который находился в хижине у океана. И окунувшись в океане, переодевшись в сухую одежду, она снова приказала Виктору идти к особняку.

На следующее утро, все были готовы следовать в пещеру. Впереди шел Моамба с факелом. Множество ступенек, поворачивающих на отдельных площадках, снова опускались вниз, и если бы Виктор мог осознавать происходящее, он бы почувствовал вполне комфортный воздух помещения, температура подземелья не охлаждала ни грела, все было настолько приближено к существу, что казалось, что они идут в невесомости. Наконец за следующим поворотом показалось просторное помещение с высокими потолками, и его неровные стены закрывали собой следующий вход в другое такое же, это был подземный дворец, стенами и кровлей которого была гора, сама земля и камень. Пол, отшлифованный возможно самой природой не представлял никаких трудностей для ходьбы, по дороге попадались небольшие водные пространства, которые пополнялись каплями падающими с потолка грота, и также медленно уходящими куда-то возможно в следующий зал, или превращающиеся на поверхности в горный ручеек. Наконец они подошли к двери, с железным кольцом. Моамба нажал особым образом на кольцо, и дверь открылась. В этом помещении на двух каменных ложах все также возлежали два черных тела. Глаза их были закрыты и руки сложены на груди. Рядом дымился жертвенный огонь, издающий терпкий запах вложенного туда растения, на полках вырубленных в стене стояла пища, цветы и фигурки, вырезанные из черного дерева. С трех сторон висели зеркала, обрамленные в черные рамки. Моамба открыл тайник и достал оттуда книгу с заклинаниями, жертвенный топор и чашу, затем он вытащил восковую фигурку вождя.

– Все готово, – сказал он. Мы можем начинать ритуал.

Пьер подкинул вверх и поймал дважды за ноги петуха, и потом быстрым движением положил его шею на жертвенный камень и отрубил петуху голову. Кровь хлынула из горла птицы. Наполнив чашу до определенной отметки кровью петуха, он положил его на маленькое ложе, и приставил голову на место.

Моамба бросил травы в стоящий на огне котел, и через десять минут погасил его. Волшебная жидкость была готова. Моамба влил туда кровь петуха и, зачерпнув ковшом жидкость, полил ее на шею птицы. Настала тишина, которую не нарушал ни голос, ни движение. Через десять минут он поднял петуха снова за ноги и восторженный крик вырвался у всех присутствующих. Моамба положил петуха на ложе и провел по нему рукой. Петух открыл глаза и попытался подняться. Пьер взял петуха и положил его в клетку с сеном из набора двадцати трав. Петух продолжал лежать, потом поднялся на ноги и лег на траву, подняв голову. Через секунду он отпил воды из стоящего там сосуда и принялся клевать семена травы, не вставая с нее.

Отвар прошел испытание, – сказал Моамба. Откуда пришло, туда и вошло, – проговорил он, как бы омывая свое лицо и поднимая к небу глаза.