Масако Бандо - Остров мертвых Страница 57

— Я когда ехал сюда, чуть не столкнулся со встречной машиной. Выскочила из-за поворота, не посигналила. Водитель даже не вышел извиниться.

— Машина шла от подножия горы? — быстро спросила Хинако.

Мужчина активно закивал, радуясь, что она наконец-то приходит в себя:

— Ага. Кажется, голубой седан. Нет, скорее синий. Парень лет тридцати и школьница в матроске, хорошенькая такая.

Хинако сжала кулаки. Фумия и Саёри направились в Якумуру. Она представила сияющее улыбкой бледное лицо Саёри рядом с Фумия, и ее захлестнула злость. Рядом с Фумия ее место. Разве Саёри не умерла? Фумия живой, а мертвецу место среди мертвецов.

— Быстрее, прошу вас, — с силой сказала Хинако. Парень удивленно взглянул на нее. — Ну быстрее же! — В ее голосе сквозило нетерпение.

Несмотря на час для посещений, в больнице царила тишина. Редко кто приходил навестить больных наутро после тайфуна. Никто не мешал им смотреть свои бесконечные сны.

Томоко Ясуда остановилась у кровати Ясутаки Хиуры. Его немигающий взгляд по-прежнему был направлен в потолок. Никаких признаков выздоровления. Девушка вчера устроила шум, но она явно обозналась. Рефлекторное подрагивание руки приняла за пробуждение, а хрип в застоявшихся легких — за речь. Нет, Ясутака Хиура не придет в сознание после семнадцати лет комы.

Томоко немного поменяла положение его тела и прошептала:

— Вот и отлично. Хороший мальчик. Мой малыш.

В этот момент она услышала хриплый голос:

— Я… не твой… малыш…

Женщина испуганно отдернула руку. Кровать под Ясутакой тихо заскрипела. Медленно повернув к ней голову, он произнес:

— Вставать пора. Надо идти.

Томоко смотрела на Ясутаку и не верила собственным глазам. Она чувствовала себя так, как если бы ее кукла внезапно заговорила по собственной воле.

Неимоверным усилием он приподнялся на локтях:

— Времени нет. Я должен торопиться.

Томоко мягко придавила его к кровати:

— Вам нельзя двигаться. Сейчас я позову врача.

Ясутака поморщился:

— Говорю же, времени нет. Я возвращаюсь в Якумуру.

Он говорил уже совершенно нормально. Удивительный случай выздоровления! Борясь с нарастающим беспокойством, Томоко твердо заявила:

— Это невозможно. Вы должны еще какое-то время побыть в больнице.

В его глазах мелькнула насмешка.

— Чтобы ты снова меня лапала? Если бы ты знала, как надоела мне за эти семнадцать лет! Превратила мое тело в игрушку. Если бы только я мог двигаться, живо прекратил бы это.

Томоко побледнела. Ее тайна выплыла наружу. Она уже слышала, как он говорит всем вокруг, что похотливая баба называла его «своим малышом» и трогала за гениталии.

Побелевшими пальцами Ясутака хватался за спинку кровати, стараясь привстать. Томоко попыталась придавить его к постели. Он яростно сопротивлялся:

— Что ты…

Не давая ему закончить, она прижала к его лицу подушку. Он пытался бороться, бил в воздухе руками и ногами, но Томоко не отпускала. Его тело принадлежит ей. Родинка под мышкой, впадинка на ребре, крепкие упругие ягодицы. Все эти годы она любовно заботилась о каждой, самой крохотной частичке его тела. И она не позволит ему ругать ее.

Томоко навалилась на подушку всем телом. Наконец, когда его руки бессильно упали на кровать, она убрала подушку. Глаза мужчины вылезли из орбит, изо рта шла пена. Томоко вытерла ему рот платком, аккуратно сложила раскинутые ноги. Он не двигался, напоминая гигантскую куклу. Его тело снова вернулось под заботливое крылышко Томоко.

— Ну вот, молодец, хороший мальчик, — прошептала Томоко, накрыла его простыней и ласково похлопала по животу.

В Ущелье Богов было тихо. Рука об руку с Саёри Фумия вошел в поросшее цветами ущелье. Рука Саёри была холодной и обжигающей одновременно — такой же, как ее взгляд.

Вокруг плавал белый туман, цвели тигровые лилии. Их не тронул вчерашний тайфун.

Кажется, он был на Исидзути. Почему же вдруг оказался здесь? Эта мысль промелькнула в голове и тут же исчезла. Саёри не отрываясь смотрела на него, разгоняя все сомнения.

Под вуалью тумана виднелась впадина в центре ущелья. Нет, теперь это была уже не впадина, целое озеро, в центре которого высился зеленый камень.

Саёри и Фумия спустились по склону и встали у воды. Озеро вело себя странно: кипело, бурлило, от его пузырящейся поверхности поднимались мириады крошечных белых облачков. Покружив по ущелью, они уплывали вдаль, за горы. Словно облакам вдруг стало позволено лететь куда вздумается.

— Счастливы те духи, у кого есть кто-то, кто их помнит. Дух может вернуться к этому человеку в том виде, в каком тот его вспоминает. Вот и я смогла вернуться к тебе. — Саёри положила руку Фумия себе на плечо и улыбнулась. — Я знала, что ты, Фумия, по-настоящему меня любил. Ведь ты постоянно думал обо мне.

Слова Саёри проникали в самую душу. Любимая женщина, кто она? Эта девочка или… Он столько раз видел это во сне. Там он соглашался с ней, но чувствовал какое-то противоречие. Как разобрать, где сон, а где реальность, пока не очнешься ото сна?

Он почувствовал, как Саёри тянет его за руку, и следом за ней вошел в озеро.

— С этой минуты живые и мертвые смогут жить вместе. Теперь смерть не будет концом. Мертвецы будут довольны, ведь Сикоку станет царством мертвых.

Воды было по щиколотку. Саёри повернулась к Фумия и стала стягивать матроску. Под ней ничего не оказалось, и он увидел ее упругую грудь. Она сняла юбку и предстала перед ним совершенно нагой.

Ее худенькое, почти детское белое тело посреди воды казалось прозрачным и делало ее похожей на грациозную цаплю. Она протянула к нему руки:

— Фумия, я хочу стать взрослой…

Белые облака затянули небо, скользили по гребням гор, прятались среди деревьев, ползли по склону. Сигэ беспокойно смотрела с веранды на улицу. Она ни разу не видела, чтобы после тайфуна был такой туман, тем более в летний полдень.

Ясудзо и Тидзуко после обеда отправились в поле проверять ущерб, нанесенный ураганом. Мицуру в школе. Сатоми взяла Такэси и ушла за покупками. В доме стояла тишина.

Сигэ заметила, что во дворе до сих пор стоит серп, установленный против тайфуна. Надо убрать. Благодаря ему буря обошла их дом стороной.

Сигэ подошла к сушилке для белья, к которой был привязан бамбуковый шест с серпом. Развязав веревку, она попыталась снять шест. Он зашатался. Боясь, что шест сейчас рухнет на землю, она поспешно навалилась на него. Внезапно ей показалось, что оберег стал легче. Она оглянулась — шест поддерживал мужчина.