Джим Браун - Точка разрыва Страница 58

Джон поднял голову. Снова пошел снег.

Невозможный человек выступил из комковатой тени хранилища и вошел в полосу голубоватого тусклого света. Он раскрыл объятия, вскинул голову и одарил Дина улыбкой. Рельефные губы раздвинулись, обнажив ряды зубов в крепких розовых деснах. На фоне белых волос резким контрастом смотрелась темная кожа, гладкая и ровная, неподвластная влиянию времени.

Время пощадило ее, не оставив ни малейшего следа.

– Скучал по мне? – спросил человек. – Много воды утекло.

Голова Дина тряслась мелкой дрожью от все возраставшего напряжения. Дыхание было так затруднено, будто кто-то или что-то выкачало воздух из комнаты, наполнив пространство клейкой невидимой массой. Все тело охватила небывалая усталость.

– Ничего не хочешь мне сказать? Например, «Как поживаешь? Где ты был? Извини, мы тебя убили?». Понимаешь, что-нибудь в этом роде.

Голова Дина горела, а конечности неприятно похолодели. Странное ощущение шершавых усиков на коже, сдавливающих руки и ноги. Его наполненный ужасом голос, задыхаясь, прошептал:

– Кто ты?

Смущение, как мимолетный отблеск пламени свечи, мелькнуло на лице мужчины, но сразу пропало. Улыбка расширилась.

– Ты меня знаешь, – он ударил себя кулаком в грудь. – Мы приятели, дружище. Черт, у нас были одни и те же женщины.

Немыслимый человек подошел ближе и слегка наклонился. Но хотя между ними все еще оставалось несколько шагов, Дин готов был поклясться, что ощущает его дыхание, огненно-леденящую смесь боли и смерти и запаха лука.

Лука?

– Должен сказать тебе, сиськи последней, – беловолосый покачал головой, как будто обжегшись, – это что-то. И впрямь «Тройное Д». Понимаешь, о чем я? Конечно, понимаешь. Черт, ведь не был же ты таким дураком, чтобы не воспользоваться этими грандиозными шарами. Как там ее звали? Мэри, Марта, нет, Мевис. Ага, Мевис, точно.

Росток гнева пустил свои корни у Дина под кожей и постепенно взбирался по спине, принося с собой мужество противостоять сокрушительному действию страха и смятения.

– Я тебя опять спрашиваю. Кто ты, черт подери? Беловолосый остановился у первой лабораторной стойки. Он взял пробирку с серной кислотой и ткнул рукой в Дина.

– Капут.

Поставил обратно и, выдвинув ящик стола, стал перебирать содержимое. Дин слышал стук карандашей и ручек, скрепок и записных книжек.

– Нет сигарет? Какого черта держать столько модных зажигалок, если нет даже долбаных сигарет?

Он взглянул на Дина и приподнял бровь.

– У тебя случайно сигаретки не найдется? Ха, о чем это я? Конечно, нет. Хотя последнее время за курение даже значками награждают.

Страшный человек с силой задвинул ящик. Отзвук пронесся по всей комнате. Он подошел еще ближе.

Гнев, способный уничтожить парализующее действие страха, был весьма ненадежен. Дин отступил назад, упершись спиной в стол. Он хотел повернуться и посмотреть, поискать оружие. Сделать что-нибудь. Но не мог. Не мог оторвать взгляда от человека с белыми волосами.

Дин сглотнул несуществующую слюну в пересохшем горле, слегка вдохнул и сказал:

– Уайти Доббс умер.

– А, наконец-то дошло, – человек обвел комнату широко раскрытыми взволнованными глазами. – Конечно, я умер. Как эта турбосиська, как ее там – Мевис? Как Ларри Пеппердин и Клайд Уоткинс.

Еще ближе. Теперь их разделяло только две лабораторные стойки. И снова Дин почувствовал холод и огонь дыхания беловолосого.

– Как и Джуди умерла.

Дину как будто воткнули кол в грудь.

– Ты ведь помнишь Джуди, а? Маленькую сестричку Джона. Такой милый носик пуговкой, губки бантиком, большие голубые глазки. Сладкая штучка. Да, клянусь, очень сладкая штучка. И стала женщиной. Здорово боролась, но тем слаще. Ты ведь по ней с ума сходил.

Беловолосый сделал неприличное движение бедрами.

– Понимаешь, о чем я?

В Дине поднялось бешенство. Он выпрямился. Теперь уже он сам шагнул ему навстречу.

– Убирайся к черту, ублюдок.

– Я там и был, – этот человек пожал плечами. – Эй, ты разве не приметил? Как же еще ты объяснишь, что у меня все такое же симпатичное младенческое личико, но ты же… Да, боже мой, Джимми Дин, ты постарел. Тебе уже поздно начинать, и не развалишься ли ты, сделав зарядку?

Дин заставил себя сосредоточиться и осмотреть лицо знакомого незнакомца.

– Пластическая хирургия – вот, что помогло тебе сохранить молодость или другому молодому человеку обрести лицо Уайти Доббса.

Послышалось характерное карканье. Этот беловолосый смеялся таким же скрипучим, каркающим смехом, как и Уайти Доббс.

– Хирургия?

Еще ближе. Один стол между ними.

– Ты когда-нибудь слышал о такой хирургии? Эй? Доббс повернул голову вправо, влево.

– Никаких следов, шрамов, никакой хирургии. Это просто мертвая ткань. Оказывается, смерть очень полезна для кожи. Уж для моей точно.

Навязчивый страх снова заволок пеленой слух Дина. Неужели такое могло быть? Нет.

– Наука за последние несколько лет шагнула далеко вперед.

Уайти Доббс скрипнул зубами. Его рука промелькнула так быстро, что движение только угадывалось. Серная кислота, микроскоп, штатив – все слетело на пол.

– Наука? Не могу поверить, что ты все дудишь в ту же дуду. Так ничему и не научился? Наука для Вселенной – то же, что снег для Аляски, только внешнее покрытие. Есть вещи посильнее науки.

Беловолосый сократил расстояние до пяти шагов. Его карие глаза горели от внутреннего огня.

– Я – одна из них.

– Я не знаю…

– Ты не знаешь, дерьмо, – лицо ужасного человека раскраснелось, брови нахмурились, ноздри раздувались.

Только сейчас Дин осознал, что смотрит в самое настоящее лицо Уайти Доббса.

Уайти Доббс?

Время замерло. Доббс глубоко вздохнул и задержал дыхание на то время, пока ярость не улеглась в нем.

– Много лет прошло, но настал день расплаты. Киска, я пришел, чтобы составить коллекцию.

Клик.

Флип.

Дин не слышал этого звука двадцать два года, но вряд ли когда-нибудь мог бы его забыть. Он опустил глаза, ожидая увидеть вишневую рукоятку и блестящее лезвие отвратительного ножа-молнии Уайти Доббса.

Лезвие? Оно выглядело еще острее, почти ожило. Ни один металл не походил на него.

Доббс опять улыбнулся. Дин подумал, что, если бы акула обладала способностью выражать эмоции, она выглядела бы примерно так же. Доббс поднял лезвие, играя им, поворачивая так и эдак. Маленькие солнечные зайчики запрыгали по комнате.

– Ты же так и не понял, да? – сказал Доббс. Теперь его голос звучал тихо, как будто со стороны:

– Никогда не мог посчитать это. Никогда не осознавал, что ей на самом деле нужно.

– Я любил Джуди.