Елена Арсеньева - Большая книга ужасов – 68 (сборник) Страница 59

Лёнечка тоже помалкивал. Он уже успел одеться и то и дело одергивал длиннющие рукава рубахи, которые и так доходили ему чуть не до кончиков пальцев.

Валерка подумал, что это, наверное, и называется «спустя рукава». Из-за этих рукавов вид у Лёнечки был еще более нелепый, чем обычно. Обычно – нелепый и заоблачный, а сейчас – нелепый и вдобавок почему-то очень мрачный.

– Про Сан Саныча новости есть? – спросил Михаил Иванович.

Валерка покачал головой.

Доктор Потапов позвонил в полицию и узнал, что и там не имеют никаких известий о судьбе начальника.

– Ищем, – был ответ.

Валерка опасался, что Михаилу Ивановичу сейчас расскажут о его ночном звонке, но, наверное, утром на дежурство заступил кто-то другой, а сержант Кравченко уже ушел домой. Обошлось!

– Ладно, – сказал Михаил Иванович, положив трубку, – мне надо отдохнуть, ребята. За ночь даже покемарить ни разу не удалось. Тяжелый был больной, я глаз с него не спускал. Так что иду спать. А вы пока погуляйте, что ли.

Положил руку на плечо Валерке:

– Слушай, ты не расстраивайся так. Может, ничего плохого и не случилось. Подождем новостей из полиции. Мы ведь все равно ничего не можем сделать сами!

Валерка кивнул, отводя глаза. А что, если рассказать? Или хотя бы попробовать?.. Вдруг Михаил Иванович поверит?

В это самое мгновение дверь открылась и появилась Валентина. Она переоделась в другую футболку и ветровку и тащила в обеих руках сумки, полные продуктов.

– Хозяюшка ты наша! – восхитился Михаил Иванович, чмокнув ее в щеку. – С утра пораньше в магазин сбегала?! Ну, накорми ребят завтраком, а я так устал, что даже на еду сил нет. Не будите меня, ладно? Я сам встану и уже тогда поем.

И ушел в свою комнату.

– Ребята, может, скажем ему? – прошептал Валерка.

– Не болтай вздору – не выноси из избы сору, – изрек Лёнечка, не поднимая глаз.

– Мало тебе, что ли, как ночью на тебя орали? – презрительно спросила Валентина. – За ночной поход на кладбище можно здорово поплатиться! Например, Михаил Иванович запрет нас дома и запретит выходить. Да еще в полицию сообщит, что мы самовольно влезли в запертый дом Сан Саныча! Или, всего верней, отвезет нас в город, к психиатру. Ничего, Валерка! Мы зимой с Лёнечкой без посторонней помощи вполне обошлись. И сейчас обойдемся, правда?

– Обойдемся, – кивнул Лёнечка, одергивая рукава.

– Ну что, тогда пошли за иорданкой к Ефимычу? – нерешительно спросил Валерка.

– Да, да! – кивнул Лёнечка.

И вдруг затея с этим заговоренным ружьем показалась Валерке удивительно глупой. Ну найдут они его – и что, будут ходить с ружьем наперевес? Передавая его друг другу? Или выберут главного носильщика и стреляльщика?

– Только поешьте сначала, – велела Валентина, уходя на кухню.

Было, конечно, довольно странно, что после такого чревоугодия, которому ребята предавались ночью, они оказались способны проглотить хоть кусок, однако ничего, проглотили, причем проглоченных кусков батона с маслом, колбасой и сыром оказалось немалое количество!

Правда, Валентина почти не ела – казалось, о чем-то думает и эти мысли ее не радуют.

– У нас проблемы, – наконец сказала она. – Исчез айсбайль. Бесследно!

– Как исчез? – недоверчиво спросил Валерка.

– Если хочешь, чтобы чирьи исчезли без следа, приложи к ним вареный и толченый чеснок, – пробормотал Лёнечка.

Нашел время чудесить!

– Как исчез?! – повторил Валерка.

– Не знаю, – пожала плечами Валентина. – Как-то так! Я нарочно с утра пораньше не только в магазин сбегала, но сначала зашла к нам с мамой Мариной домой. Думаю, пусть айсбайль зимнее оружие, но я его возьму с собой на всякий случай. Он у меня в верхнем ящике письменного стола лежал, ну ты знаешь, – взглянула она на Лёнечку. – Да только не оказалось его там!

– Ну, наверное, твоя мама Марина куда-нибудь перепрятала, – сказал Валерка.

Однако Валентина взглянула на него уничтожающе:

– Во-первых, я все перерыла, все пересмотрела. И в кладовке, и в шкафах, и на шкафах, и под диванами – везде, короче! А главное – ну с какой стати маме Марине его перепрятывать, причем даже не сказав мне?!

– Да ну брось! Убрала куда-то и забыла сказать, – пожал плечами Валерка. – С женщинами такое бывает. У меня мама вечно что-нибудь куда-нибудь переложит, а мы с отцом потом найти не можем. И твоя мама Марина такая же. Не вижу, из-за чего на стенку лезть.

– А кто тут лезет?! – возмутилась Валентина.

– Да ты, – улыбнулся Валерка. – Ну хватит, правда, так переживать из-за ерунды!

Валентина пробурчала:

– На самом деле я совершенно не из-за айсбайля переживаю.

– А из-за чего? – изумился Валерка.

Валентина насупилась и промолчала, убирая со стола.

Валерка покосился на Лёнечку: может, он что-нибудь понимает? Но тот таращился в потолок и все одергивал свои несчастные рукава.

Валентина зыркнула на него исподлобья, потом еще раз… Очень неравнодушно зыркнула!

А Лёнечка на нее и не взглянул.

Тогда Валентина сердито отшвырнула посудное полотенце и вышла их кухни.

«Кажется, у этих двоих какие-то тёрки, – подумал Валерка. – Может, у них роман в зачаточной стадии? Может, они отношения выясняют и чувства проверяют? Может, Лёнечка ко мне ревнует? Вот уж полная ерунда! Надо как-то дать ему это понять… ну объяснить, что Валентина мне вообще до лампочки, не более чем Валюшка-подружка, ведь после Ганки я ни на кого и смотреть не могу! Но как ему дать это понять? Про Ганку рассказать? А как про нее расскажешь?! Никак!»

– Вы долго там животы будете набивать? – раздался нетерпеливый голос «Валюшки-подружки». – Если решили идти на кладбище, то надо до вечера обернуться. Ночью я туда ни за какие коврижки не потащусь!

Ребята поспешно встали из-за стола.

За окном было ветрено, облака то собирались, то развеивались; Валерка и Лёнечка снова надели ветровки, как вчера, а Валентина свою так и не снимала.

Лето натурально задерживалось. Хотя, с другой стороны, сегодня 31 мая, еще весна, можно сказать…

Когда вышли на улицу, Валерка невольно замедлил шаги, начал оглядываться. А вдруг с двоеглазкой ничего не случилось? Вдруг он сейчас прибежит и подставит пыльную голову под ладонь?

Но нет, никто не появился, и Валерка загнал боль и страх в тайники души.

До старой больницы дошли быстро. Она являла собой весьма причудливое зрелище: на крыше кое-где проросла трава и даже качались тоненькие тополя, стены облезли, зато в некоторые окна были вставлены стеклопакеты в обрамлении комьев неопрятно-желтой застывшей строительной пены.

– Начинали делать ремонт, – пояснила Валентина. – Кое-где окна заменили, а потом все бросили. С противоположной стороны везде старые рассохшиеся рамы.