Мария Семёнова - Джокер Страница 6

— Что, голова? — понимающе спросила она. — Анальгину дать?

— Не… спасибо… — Краев встал, схватился за край стола, как-то нашёл в себе силы криво улыбнуться. — Вы… не беспокойтесь… всё хорошо…

Света белого не видя, он бодро дошёл до железной двери, вывалился в коридор… До третьей по счёту двери было далеко, точно до Марса. Кто-то говорил ему, что в таком состоянии он был похож на мертвецки пьяного… Не Рубен ли? Почему-то очень важно было вспомнить, кто именно. Он уже понимал, что до своего номера не дойдёт, но организм на автопилоте доковылял до нужной двери. Закрыв её за собой, Краев стёк на пол, точно бесформенная амёба, и решил остаться лежать, но что-то в нём по-прежнему не сдавалось, он приподнялся, в несколько приёмов добрался до своей сумки, выпил зелья, потом выпустил точно в вену одноразовый шприц…

— Спасибо… Тома-джан… — сипло поблагодарил он супругу Рубена, так здорово умевшую делать уколы, и, задыхаясь, окончательно свернулся калачиком на полу. Он знал, что однажды придёт срок и гусевское снадобье уже не подействует. Он давно положил себе этот срок как окончательный и теперь с полным равнодушием прислушивался к себе, ожидая: подействует?.. Или пора стартовать по тропиночке в лес, без лишнего багажа?..

…Подействовало. Не так чтобы скоро, но всё-таки боль начала отступать. Краев даже вспомнил про свой дар, некогда полученный в кяризах Афгана, и кощунственно вознамерился при случае направить его на Оксану… Это была его последняя мысль. Краев то ли отключился, то ли заснул — не суть важно, главное, поплыл по мягким волнам, успев осознать это и благодарно подумать, что гусевское лекарство посулило ему ещё некоторую отсрочку. Жаль было бы отправиться на прогулку в лес именно теперь — так и не успев поговорить ни о чём… с Оксаной…

Наутро, едва только Краев вылез из душа и задумался, продолжить ли брошенную вчера на полуслове работу или, может, сперва сообразить насчёт завтрака, как в дверь постучали, и на пороге возникла гэбистка Оксана во всем великолепии парадной формы. В руке она держала пластиковый мешочек, у ног отчаянно зевал явившийся своим ходом Тихон. Краев понял его без слов: «Спать дайте, гады, дайте спать!»

— Доброе утро, Олег, — улыбнулась Оксана. — Вы уж будьте так добры, присмотрите за этим чудовищем, а то совестно в номере запирать. Вы ведь с ним, помню, поладили… Тут ему на завтрак «Васька» с тунцом, а на обед — с курочкой… ну а к ужину, будем надеяться, я и сама появлюсь. Наружу запросится — просто дверь откроете или окно, дальше он разберётся. Ну всё…

Снова улыбнулась, кивнула и ушла по коридору. Она была умная женщина и не стала спрашивать Краева о самочувствии, но он заметил, какие тревожные поначалу были у неё глаза. Может, всерьёз подумывала номер вскрывать, если вдруг он не отзовётся. И как потом тревога в глазах уступила место радостному облегчению: живой!

Краев проводил её взглядом и, даже не напрягая свой дар, вдруг увидел её одновременно как бы в двух ипостасях. Вот она, грозная и прекрасная, с расчётливой яростью даёт сокрушительный отпор автобусному террористу. И она же — в летней майке и каких-то легкомысленных шортиках — босиком бежит по берегу озера, по белому песку между сушей и водой, прекрасная, солнечная, счастливая…

«Муж с дочкой погибли, — вспомнилось ему. — Уже давно…»

Потом он обратил внимание, что мешочек в его руках никак не соответствовал по объёму и весу двум баночкам кошачьего корма. Олег заглянул внутрь… И точно. Харч в мешочке оказался не только для кота. Там ещё присутствовала банка ряженки местного производства, несколько пакетиков чайной заварки и толстенный бутерброд — между двумя ломтями чёрного хлеба добротные куски жареной курицы, очищенные от костей. Краеву сразу захотелось есть.

— Хорошо быть котом у такой хозяйки, — задумчиво сказал он Тихону и стал собирать неожиданный завтрак, ему и себе. С одной стороны, утренняя прогулка по Пещёрке (которую он было запланировал) ему бы вовсе не помешала, с другой… приятно всё же, когда о тебе так вот заботятся. Почти в постель, можно сказать, несут… И за компьютер, так и простоявший со вчерашнего включённым, без промедления можно засесть…

— Да, брат, — с определённым цинизмом сказал Краев коту. — Для писателя крайний срок — жизненно необходимая штука. Продуктивность работы взлетает на недосягаемую высоту…

Заварив крепкий чай, он неторопливо, со вкусом съел Оксанин бутерброд. Тихон между тем расправился с баночкой «Васьки», несыто походил было вокруг краевских ног, потом уселся и принялся за умывание. «Вот бы пожить немного котом, — собирая крошки, подумал Олег. — Аж завидно иногда…»

Передвинув поудобнее ноутбук, он нырнул в текст и ушёл на самое дно. Время для него остановилось… Он не сразу обратил внимание на мяуканье Тишки и вышел из творческой нирваны, только когда рыжий квартирант начал натурально выражаться матом и всерьёз собрался драть когтями дверь.

— Сейчас, сейчас, — запоздало сообразил Краев. Выпустил, как было велено, кота в коридор, потом всё-таки усомнился и решил пойти следом. Мало ли, всё же кот… маленький зверёк… беспомощный, по большому-то счёту… один-одинёшенек, а город чужой… Злые люди, машины… собаки опять-таки…

Он оказался непростительно тяжёл на подъём. Краев едва успел завязать левую кроссовку, когда в коридоре рявкнуло, громыхнуло, раздались голоса. Причём с явственной доминантой страшного кошачьего рыка.

«Что за чёрт?» — Краев подхватил упавшие с носа очки и как был, с кроссовкой в руках, пулей вылетел в коридор. Было ясно, что кого-то надо спасать, но вот кого? Тишку — или от Тишки?..

Сначала ему показалось, что он узрел привидение. В коридорных сумерках стоял тот прапорщик из Афгана. Господи, как же его звали-то?.. Ваня. Ну конечно. Ваня Наливайко… Всё такой же огромный, широкоплечий и в камуфляжных штанах. Он старался — и не без успеха — перегородить собой коридор, удерживая хлеставшего хвостом Тишку от непосредственного контакта с непроглядно-чёрной тенью, топтавшейся у него за спиной. Белыми у этой тени были только проточина посередине широченного лба, да пятно на груди, да короткие «носочки» на передних лапищах. Не допустить друг до друга котяру и кобелину Наливайко помогал некто бородатый, очень быстрый, вёрткий и… определённо знакомый. Краев поправил съехавшие очки…

— Колян, — вырвалось у него.

— Привет, — отозвался Колька Борода. — Монстра этого не поможешь убрать? А то собачку на улицу не вывести…

— А ну-ка фу! — грозно выдал Краев первое, что явилось на ум. — Тихон, зараза, хватит! — И добавил в порыве вдохновения: — Оксане нажалуюсь!