Мария Барышева - Говорящие с... Страница 6

   - Олег Георгиевич, я все поняла! Конечно, я соразмеряю всю величину пропасти между нами - вы влиятельный человек с деньгами, Шая ваша личная вотчина, я по общественному положению никто - ни средств, ни работы, но, тем не менее, я никому не позволю над собой издеваться - будь то хоть бомж, хоть английская королева! Мне жаль, что вы потратили на меня время! И мне жаль, что я потратила на вас свое! Я ухожу, до свидания!

   Резко крутанувшись на одном каблуке, она дернулась было к двери, но тут на ее предплечье сомкнулись железные пальцы, легко потянули назад и в сторону, и Эша невольно совершила разворот следом за ними, словно в па танца. Ейщаров поймал и другое ее предплечье, и она оказалась с ним лицом к лицу, с удивлением обнаружив, что по росту он, оказывается, лишь самую малость выше ее.

   - Я ожидал подобной реакции, - весело сообщил он. - И, честно говоря, думал она будет более бурной. Из газеты, куда вам, наконец-то, удалось устроиться на штатную должность, вас выгнали после того, как вы разбили пепельницу на голове у главного редактора. В дальнейшем научитесь сдерживать ваши эмоции, иначе в журналистике вам делать нечего. Кстати, пепельница хоть была с окурками?

   - А как же! - с вызовом ответила Шталь, в упор глядя в потрясающе синие глаза, которые откровенно смеялись над ней. - Я лишь жалею, что она оказалась слишком легкой!

   - Ну и глупо, - Ейщаров отпустил ее и неуловимым движением отодвинулся назад. - Я же сказал вам, Эша, с шутками мы закончили. Ну что, успокоились?

   - Я не волновалась, - Эша дернула плечами и огляделась. - И что же не так с этими вещами? Они испускают смертоносные лучи? Летают по воздуху? Наносят повреждения различной тяжести? По-моему, это самые обычные вещи.

   - К сожалению, с торшером я вам ничего доказать не могу, поскольку вы не электрик, - Олег Георгиевич сунул руки в карманы брюк и сделал несколько шагов в сторону. - Все лампочки, которые в него ввинчивают, взрываются, стоит только зажечь свет. Он тщательно проверен, в нем не найдено ни единого дефекта, в лампочках тоже. Они просто взрываются, вот и все. От осколков, в свое время, пострадало несколько человек, один даже чуть не лишился глаза. Конечно, я могу вам это продемонстрировать, но вас это не убедит, поскольку, как я уже сказал, вы не специалист в этой области.

   - Вы правы, - Эша скептически посмотрела на торшер, который выглядел точно так же, как миллионы других старых торшеров. Несомненно, в торшере есть неисправность, просто ее не нашли. Если вообще искали.

   - То же самое и с этим, - Олег Георгиевич потянулся и взял чашку, расписанную поблекшими васильками. - Я не могу доказать вам ее необычность, поскольку вы не блондинка.

   - А это здесь при чем? - Эша удивленно раскрыла глаза. Ейщаров усмехнулся.

   - Если в эту чашку налить жидкость - любую - сок, чай, вино - что угодно, и отпить из нее, то, - он приподнял чашку, демонстрируя ее, и Эша, сама не зная, почему, отклонила голову, словно из пустой чашки ей в лицо могла плеснуться кислота, - ничего не произойдет. Вы почувствуете именно тот вкус, который и должен быть. Но если вы - натуральная блондинка - обязательно натуральная, то жидкость в чашке окажется соленой.

   - Каким образом?

   - А я не знаю, - Ейщаров вернул чашку на стол. - Чашка была неоднократно проверена. Обычный фаянс - ничего больше, и любой другой человек может пить из нее совершенно спокойно. А вот блондинки - нет.

   - А если не жидкость туда, а еду какую-нибудь... ну, я не знаю, кашу. Или кусок мяса положить?

   - Ничего не произойдет. Но ведь кружка предназначена для того, чтобы из нее пить, не так ли?

   - А если после блондинки кто-нибудь попробует? - торопливо спросила Эша, мысленно умирая со смеху. Олег Георгиевич покачал головой.

   - Все, вкус уже не меняется. Совершенно соленый.

   - Какой-то налет на стенках. Фаянс что-то выделяет. Или...

   - Нет. Ничего.

   - Губы блондинок портят содержимое кружки?! - Эша, не сдержавшись, фыркнула. - Кружка, не любящая блондинок?! А может, у тех блондинок что-то во рту было?! На губах?! Да и вы не можете совершенно точно... вы же не блондинка, Олег Георгиевич! Это просто смешно!

   - Поэтому мы и не будем заострять внимание на этих двух вещах, - невозмутимо произнес Ейщаров. Эша покладисто кивнула.

   - Хорошо. А что же делает книга? - она протянула руку к столику и небрежно взяла книгу. - Кого она не любит? Брюнеток?

   - Ну, насколько мы выяснили, она никого не любит, - Ейщаров легко коснулся ее запястья. - Осторожней. Будете ее перелистывать - обязательно порежетесь.

   - Порезаться страницей - это уметь надо! - Эша покачала головой и, наклонив книгу, раскрыла ее, держа ее за обложки. Перевернула. Тонкие страницы с легким шелестом заколыхались из стороны в сторону, побежали слева направо, мелькая черным типографским шрифтом и черно-белыми рисунками, одно белое поле сменяло другое, и все они были испещрены мелкими бурыми пятнышками. Больше всего пятнышек было на нижних уголках, на одном из них Эша заметила смазанный бурый отпечаток чьего-то пальца и умирающим взглядом посмотрела на Ейщарова.

   - Вы серьезно?

   - Попробуйте, - он пожал плечами, - если вам не жаль ваших пальчиков.

   Страницы остановились, раскрывшись на английской сказке про осла, столик и дубинку, и у нее невольно вырвался еще один смешок. Опять предметы! Самонакрывающийся столик и дубинка, по первому велению избивающая обидчиков своего хозяина. Бесподобно! Затылком она ощущала внимательный взгляд Ейщарова, похожий на прикосновение нервно подрагивающих пальцев. Шутник или сумасшедший? Шутник или сумасшедший? Шталь с удивлением почувствовала, что ее собственные пальцы дрожат. Бедные пальчики, запугал вас безумный король Шаи?! Ничего, давайте полистаем, потому что все это глупости! Она перевернула одну страницу, другую, третью - тоненькие, потрепанные, они поддавались легко и послушно. Ехидно улыбаясь в адрес стоящего рядом, Эша подцепила пальцем четвертую, потом пятую и, зашипев, отдернула руку, недоверчиво уставившись на узкий разрез на подушечке указательного пальца. То ли страница как-то изогнулась, или соскользнула, то ли она слишком ее дернула... так или иначе, дело было исключительно в этом. Эша подула на палец и машинально сунула его в рот. Она никогда в жизни не резалась бумагой.

   - Я вас предупреждал, - Ейщаров извлек из кармана платок и протянул ей. Шталь свирепо посмотрела на него и, положив раскрытую книгу на стол, стерла платком выступившую бусинку крови. На уголке странички осталось крошечное свежее пятнышко.

   - Это все потому, что вы мне под руку сказали! Вы - как одна моя знакомая! Если она кому-то говорит - ой, осторожно, не упади! - тот немедленно спотыкается и падает.