Олег Гладов - Смех Again Страница 6

Это была очень вкусная вода.

Самая вкусная.

— Мать?

— Да.

— Кто это у Седашовых живёт?

— Кто?

— Ну парень какой-то.

— А-а… это племянник Лиды покойной, царство ей небесное… Брат Нюркин, двоюродный.

— А-а-а!.. А то я у Нюрки спрашиваю — она молчит…

— Нашёл, у кого спрашивать…

— А тебе кто сказал?

— Зойка…

— Зойка? А чё племянник-то не выходит из квартиры?

— Приболел он в дороге…

— Приболел? Чем?

— Вась, тебе чего — заняться нечем? Ты мне когда стиралку обещал починить, а? У меня постельное две недели не стиранное!..

— Воду же отключили!

— Я ванну успела набрать.

— Сегодня починю…

— Не сегодня, а сейчас!

— Всё-всё, мать! За плоскогубцами в гараж сбегаю…

— Я через пять минут выгляну… если ты опять в домино сядешь стучать, я и тебе, и твоему Илашу!.. Пулей чтоб мне!

Иглы, имена & телеграммы Part 2

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Иногда мне кажется, что главная причина всего произошедшего в том, что мне всегда хотелось попробовать — «как это?»

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Знаете, человек может прийти в паспортный стол, написать заявление, собрать нужные справки и изменить фамилию. И имя. И даже отчество. Если он не отсидел, не привлекался и не разыскивается, это вполне реально. Но «это» — совсем не то.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Знаете, в некоторых странах человеку, давшему в суде показания, за которые его могут пристукнуть нехорошие дядьки, государство вручает паспорт с новым именем и увозит в какую-нибудь Пердь, где он может спокойно жить. Он может вешать соседям на уши какую угодно хрень, трахать их жён и жрать двенадцатилетний виски трёхлитровками. И всё за счёт правительства. «Программа защиты свидетелей». Но «это» — совсем не то.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

В обоих случаях о факте изменения имени остаются сведения в архивах. Закрытые на замок. Лежащие в зашифрованных файлах компьютера. Продублированные на всех видах информационных носителей. От банальной бумаги до невидимых глазу цифровых дорожек. И «это» — совсем не то.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Скоро уже?

Если когда-нибудь кому-нибудь придёт в голову составить сборник часто задаваемых вопросов — я внесу свою лепту.

— Скоро.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Сидящего в кресле зовут Александр. Отличное имя. Но он уже лет двадцать откликается на «Дрын».

Вопросы, которые он слышит чаще других:

а) «За что?»

б) «Зачем ты сломал ему нос?»

Вопросы, которые чаще всего слышат его клиенты:

а) «Деньги принёс?»

б) «Я тебя предупреждал?»

В каком разделе сборника будет опубликована эта глава, думаю, объяснять не надо.

Дрын — подсевший. На мою иглу. Своим «Micky Sharpz» я раскрасил процентов тридцать его кожного покрова. Сегодня я набиваю ему мудацкий череп, проткнутый кинжалом. Мудацкий. Но Дрыну я об этом не скажу. Ему нравится. Мне пох. Это моя работа.

— Слы, Мотор?

Пока я меняю иглу с контурной на заливочную (с четырьмя микроскопическими жалами), Дрын пытается рассмотреть свой трицепс, где постепенно проявляется выбранный им рисунок.

Мотор — это я. Так меня называют в этом городе. Откуда им знать, что за полторы тысячи километров отсюда меня с детства прозвали Гансом. Маленькая легальная попытка. Программа защиты меня?

— Да? — я обмакиваю новую иглу в контейнер с тушью.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Как думаешь, на свой мозг в суд можно подать?

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Чего?

— Ну на свой мозг в суд подать можно?

Я молчу несколько секунд.

— Ммм… а за что?

— За то, что он мне во сне, мля, показывает.

— И чё показуют?

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Да уже, мля, целый месяц, каждую ночь я трахаю своих племянниц. Сразу

трёх. А им всем и пятнадцати нет…

Хм. Прикольно. Но вслух я этого не произношу. На всякий случай.

— Трахаю их, жучу, пердолю по всей программе. А им, сучкам, нравится. Подмахивают… визжат… Не я их трахаю, а они меня…

Я молчу.

— Я уже боюсь спать ложиться… Только глаза закрою, а они уже там… В школьной форме, с белыми бантиками и в гольфах… Набрасываются, трусы с меня стягивают, валят на пол — и понеслась…

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Такую б кассетку я себе прикупил, хе-хе…

— Самое страшное, что мне это начинает нравиться. Такое вытворяют… Ни одна шлюха такого не делала…

Точно бы прикупил. А лучше сразу две: вдруг видак зажуёт?

— Тут на днях у сеструхи юбилей был. Вся родня собралась. Прихожу, и эти трое там. Мля, не поверишь, у меня сразу встало, как только я их увидел.

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Почему не поверю.

— Я блин даже пораньше свалил. Не мог с ними в одном помещении находиться… А ночью они захотели анального секса. Все втроём.

Я окунаю иглу в краску:

— Чё ты паришься? Это же сон.

Дрын молчит несколько секунд. Потом произносит неохотно:

— Да дело в том, что вчера засыпаю… а там тётя Нина из Воронежа… Я ей в рот кончил… А ей пятьдесят шесть лет, прикинь?

Не-е… Такую кассету я бы не купил.

— Это если мой мозг, падла, начнёт ко мне всех моих родственниц по ночам таскать… Мля! У меня одних бабок трое… А тёток — вобще песец!

ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Был бы в штатах — стопудово судился бы с этим гондоном… Ещё бы приплатил, чтобы на допросах разрешили присутствовать… А то я теперь спать ложиться стремаюсь…

Я выключаю машину.

— Чё, всё уже?

— Всё.

Дрын подходит к зеркалу. Я кидаю перчатки в ведро. Ставлю иглы в стерилизатор. Протираю кресло. Следующий клиент будет через полчаса.

— Ништяк, — Дрын рассматривает мою работу. На его спине гигантский дракон, извергающий пламя. Сделано за три захода. Hand made.

Дрын лезет в карман и отсчитывает купюры. Застёгивает рубашку.

— Ну чё, если какие проблемы, обращайся…

Я киваю и говорю «хорошо».

Уже в дверях он снова поворачивается ко мне:

— Как там твой братела? Ксивы прокатили? Никаких косяков?

Я говорю «всё нормуль», «прокатили», «спасибо, никаких косяков» и показываю большой палец. Дрын уходит. Через двадцать пять минут придёт следующий клиент.

Жара. Я включаю кондиционер на полную мощность.

Ксивы прокатили. Никаких косяков

В прошлом году я ездил в Севастополь. Пить вино, загорать и всё такое. Снял домик на Фиоленте рядом с радарами военной базы и валялся, подставляя голую задницу солнцу. Никто меня не видел. А если и видел — стыдиться мне нечего. Я три раза в неделю хожу в спортзал.