Элмор Леонард - Прикосновение смерти Страница 6

Линн продавала записи компании «Детройт рекордс», и спустя какое-то время эта компания предложила ей работу промоутера грамзаписей, гарантировав семнадцать с половиной тысяч долларов в год плюс автомобиль и оплату представительских расходов. Она заглянула к своему старому приятелю и бывшему боссу Биллу Хиллу и рассказала ему об этом, горделиво добавив: «Не так уж плохо для дирижера хора единоверческой церкви, которая не знает ни строчки из сборника церковных гимнов. Здорово, да?» Билл Хилл ответил: «Замечательно, малышка. Ты достигла моего уровня, хотя я уже в том возрасте, что гожусь тебе в дяди».

Это было девять месяцев назад, когда Линн Уайли впервые вышла на работу в студию грамзаписи в Детройте, покинув Лос-Анджелес и снова взяв свою девичью фамилию. Линн Фолкнер, без второго имени Мэри…

Семнадцать с половиной штук баксов плюс автомобиль и оплаченные представительские расходы — это звучало грандиозно. За исключением того, что здесь не было офиса, а это означало, что ей придется работать у себя дома с автоответчиком и телефаксом. Ну и хорошо! Может быть, даже и к лучшему!

Она сняла квартиру в Сомерсет-Парке, престижном пригородном жилом комплексе с бассейнами, теннисными кортами, площадкой для игры в гольф, где, возможно, — ха-ха! — навалом холостяков! Спальня, столовая, гостиная с балконом, выходившим на площадку для игры в гольф, и всего за триста девяносто баксов в месяц, половину из которых она имела право списать на служебные расходы.

Автомобиль, темно-зеленый «шевроле-нова», бывший в употреблении, купили у почтовой конторы. Нормально! Линн пришлось приобрести радиоприемник AM-FM диапазона, оплатив его стоимость из транспортных расходов, которые исчислялись в размере двадцать центов за милю.

— Может, мне взять с собой диск-жокеев? — спросила Линн у Арти Рэппа, директора студии.

— Куда ты их хочешь взять? К себе домой? — пожал плечами Арти Рэпп. — У них есть машины. Все, что тебе надо делать, — это следить, чтобы наши рекламные ролики звучали в эфире, а пластинки продавались. Необходимо оказывать внимание музыкантам, приезжающим в Детройт, брать у них интервью, короче, придется основательно готовиться к предстоящим концертам и рекламной кампании.

— Оказывать внимание музыкантам… Что имеется в виду?

— Делать все возможное, чтобы они остались довольны. Придется уделить им немного своего свободного времени. Иначе что тебе делать здесь, в Сомерсете, с такой ломовой зарплатой? Знаешь, сколько людей хотели бы с тобой поменяться местами?

— Сколько? — вскинула брови Линн.

— Для начала я приглашаю тебя поужинать, — улыбнулся Арти Рэпп. — В Сомерсете есть местечки, где хорошо кормят, — добавил он, вскидывая ноги на кофейный столик Линн. — Короче, мы будем вместе работать…

Линн поладила с Арти. Она установила деловые контакты с менеджерами музыкальных радиоканалов, диск-жокеями. Ей все удавалось, потому что она действовала напрямик и не тратила время впустую на словесную шелуху. Если ей действительно нравилась пластинка, она могла продать ее без особых усилий и напористых действий. Если возникала необходимость дать взятку за рекламу на радио, ТВ, это делал Арти. Линн избегала всяких разных приманок, не спала ни с одним местным диск-жокеем и не собиралась уступать никому из них, даже в этом шоу-бизнесе, ориентированном на молодежь.

Накануне своего тридцатилетия она изменила имидж. Белокурые волосы, стриженные лесенкой, она зачесывала назад, красила ресницы двадцатидолларовой тушью, румянила щеки до состояния вполне естественного румянца и красила ногти в бежевый цвет. У Линн был аккуратный, слегка вздернутый носик, глаза с поволокой и стройная фигура.

Арти утверждал, что она потрясающе сложена и что он убежден в одном: хорошенькая женщина — вывеска в делах мужчины.

Разве нет?

Линн улыбалась, но помалкивала.

Арти обхаживал ее девять месяцев, но желаемого не добился.

Диск-жокеи, западавшие на нее, обычно кидали на Линн томные взгляды под конец тусовки в каком-либо из баров.

— А не заняться ли нам сексом? — вопрошали они.

Линн обычно отвечала:

— Я верующий человек, соблюдаю заповеди и занимаюсь этим только по любви.

— Так давай полюбим друг друга!

— Любовь — это тончайший нервный раздражитель, как музыка… Если композиция вызывает удовольствие, ее пускают в эфир и пластинка продается миллионными тиражами. Короче, секс без любви — это не для меня!

Парни из музыкального шоу-бизнеса скоро поняли, что банальный кадреж в общении с Линн не проходит. Она оказалась весьма коммуникабельной особой, однако не шла ни в какое сравнение с теми ультрамодными герлами, снять которых не составляло никакого труда.

Но и у нее были свои слабости!

У Линн был роман с одним ведущим теленовостей, продолжавшийся до тех пор, пока его прическа — копна коричневато-седеющих волос — однажды не вывела ее из себя. Они покуривали травку и валялись в постели до полудня, а когда парень наконец собрался уходить, он целый час приводил свою прическу в порядок, готовясь к выпуску вечерних новостей. Линн очень скоро пришла к выводу, что за его убойной внешностью и нарочитой обходительностью скрывается самовлюбленный показушник.

У нее был роман с женатым менеджером радиоканала, весьма искренним человеком. Он появлялся у нее дома по понедельникам и вторникам и все вечера напролет рассказывал о критической ситуации на работе и о трагической — дома: жена у него была алкоголичка. Линн казалось, что она любит его, но спустя несколько недель, после выслушивания его горестных излияний, когда он приходил, усталый и разбитый, но «постельные функции» выполнял исправно, она пришла к выводу, что искренность и содержательность — вещи разные. Да и вообще, тем, кто любит плакаться в жилетку, лучше всего исповедоваться собственной мамуле либо психотерапевту!

Арти после шести месяцев работы повысил ей жалованье до двадцати тысяч в год. Она восприняла это спокойно. Ну и что? В этом разве счастье?

Ей хотелось уединения, хотелось тихой, спокойной жизни. А ей приходится вечно улыбаться, сохраняя лучезарное выражение лица, когда совсем не хочется этого делать! Эти улыбочки — прямо как заноза в заднице… Этот формат не для нее! Да и вообще, едва только узнаешь человека поближе, сразу хочется послать его подальше. А эти рокеры — просто головная боль. Во-первых, они появляются со своими рок-концертами, когда их перестаешь ждать. Да и вообще, у них напрочь отсутствует чувство времени! Ей приходится часами ожидать их прилета в аэропорту Детройта. А затем толкотня в номерах и вестибюлях гостиниц, тягостное ожидание за кулисами в толпе поклонников и администраторов гастролирующих групп, высокомерное отношение со стороны менеджеров и прочих представителей музыкального шоу-бизнеса… Короче, ожидание успеха или провала…