Гарри Бранднер - Вой-3: Эхо Страница 6

— И что же он собирается делать, анатомировать его?

— Это не очень профессионально, доктор.

— Извините. Это только мое предположение. Но я могу быть с мальчиком хотя бы сегодня?

— Да, конечно. И надеюсь, между вами и доктором Пастори больше не будет конфликтов?

— Я постараюсь.

— Вот и прекрасно. Я рад, что мы поговорили.

Холли оставила при себе свое мнение об этом разговоре и вышла из кабинета.

Мальчик ждал ее.

— Доброе утро, Малколм.

Он оторвался от телевизора и посмотрел на нее.

— Доброе утро, Холли.

— Ты запомнил мое имя.

— Я всегда знал его.

— Хорошо. — Она подошла и села. — Давай сегодня посмотрим, что еще ты помнишь.

Мальчик слегка нахмурился.

— Не беспокойся. Я не собираюсь тебя допрашивать. Мы просто отдыхаем и разговариваем.

В дверь просунул голову Гевин Ремси.

— Я могу сказать доброе утро?

— Привет, Гевин, — произнесла Холли. — Войди и познакомься с Малколмом.

Ремси удивленно посмотрел на нее, затем вошел в палату и остановился рядом с кроватью.

— Привет, — поздоровался он с мальчиком.

— Малколм, это шериф Ремси, — сказала Холли.

Мальчик внимательно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Гевина.

— Здравствуйте, шериф.

Ремси протянул руку, и мальчик с серьезным видом пожал ее.

— Рад, что ты снова заговорил, сынок.

— Мы как раз собирались выяснить, что может вспомнить Малколм.

— Вот как?

— Может быть, попробовать гипноз. Малколм, ты знаешь, что такое гипноз?

— Это когда усыпляют.

— Не совсем. Это средство, помогающее расслабиться и вспомнить то, что "забыто".

— Это больно?

— Нисколько. Наоборот, после гипноза большинство людей чувствует себя лучше. Ну что, попробуем?

Мальчик смотрел на Ремси.

— Он останется?

— Нет, если ты не хочешь.

Мальчик немного подумал.

— Ладно, пусть остается.

Ремси переставил стул к стене и сел там.

— Теперь, Малколм, — начала Холли, — три раза глубоко вздохни и выдохни. Вот так хорошо. — Она дышала вместе с ним. То же делал и Ремси. — Ты отдыхаешь, тебе хорошо и спокойно. Я знаю, что это так. — Она говорила тихо и ровно. — Расслаблены и отдыхают пальцы твоих ног. Думай о них. Попытайся их мысленно представить себе. Ты чувствуешь легкое покалывание, сначала в мизинце, затем в следующем пальце, еще и еще в одном и, наконец, в большом пальце. Тебе нравится это ощущение. Приятно и спокойно. Теперь твои ноги, Малколм. Они отдыхают, и теплая волна медленно поднимается к твоим лодыжкам. Как будто ты опустил ноги в теплую воду. Так спокойно, так хорошо…

Ремси откинулся назад, испытывая приятное тепло в ногах, как вдруг в дверях появился Мило Фернандес и позвал его.

— Шериф, эй, шериф.

Холли подняла голову и приложила палец к губам. Ремси встал и вышел в холл. Вскоре он вернулся и тихо сказал Холли.

— Я должен идти.

— Неприятности?

— Да. Поговорим позже.

Когда он ушел, Холли вернулась к Малколму, который сидел, опираясь на подушки, с сонным выражением лица.

— Все хорошо, Малколм. Теперь ты возвращаешься в лес. Кругом деревья высокие и могучие. Дует легкий ветер, качаются и шелестят ветки. Возвращаешься и вспоминаешь. Слышишь, чувствуешь воздух. Вспоминаешь лес…

Глава 4

Воспоминание о лесе постепенно возвращалось к нему. Он ощущал под ногами сосновые иголки. Слышал шум дождя в высоких верхушках деревьев. Чувствовал запахи елей и цветов. Помнил ночные звуки леса: монотонное пение древесной лягушки, крик совы, плач маленьких живых существ в ее когтях.

Детство в лесной деревне Драго, с беззаботными днями и темными ночами, среди людей, чьи лица сейчас он вспомнить не мог, но которые любили и заботились о нем.

Затем, без всякого перехода, детство кончилось. Следующие годы были заполнены странными школами, узкими кроватями, холодными лицами людей, тех, кто учил его, кормил и давал приют на ночь. Воспоминания были острыми, как осколки разбитого зеркала. Лица, учебники, странный дом в странном городе. Ничего примечательного. Просто шло время.

Затем и это кончилось, и он был возвращен в лес. Обратно в Драго. Но это было уже не то же самое. Дни стали тревожными, а ночи полны опасности. Малколм держался в стороне от остальных в деревне. Они владели какой-то тайной, которую скрывали от него. Страшной тайной, которую он должен был узнать. Этого ему хотелось больше всего, когда его привели к Дереку, вождю деревни.

Малколм не мог определить возраст Дерека. Конечно, не старый. Не годами. Однако, казалось, он был здесь всегда сильный и энергичный, но в его глазах было что-то старше самого времени.

Дерек жил один в маленькой хижине. Другие жители Драго жили вместе — по четыре, шесть или восемь человек в доме. Дерек же жил один, потому что был вождем.

Раньше вместе с ним жила женщина. Малколм помнил ее, хотя и был тогда совсем маленьким. Она была смуглой и гибкой, и от нее пахло дикими цветами. Ее глаза были такими же темно-зелеными, как и у Малколма. Затем ее не стало. Малколм хотел знать, где она, но стеснялся спрашивать.

Малколм чувствовал себя неловко, сидя на диване рядом с Дереком в маленькой хижине. Он вспотел и не знал, куда деть свои руки. Дерек улыбался. Он говорил тихо, но Малколм чувствовал силу, исходящую от него. Силу, которая при желании могла переломить Малколма, как сухую ветку.

— Успокойся, мальчик, — сказал Дерек, словно прочитав его мысли. — Я не причиню тебе вреда. Не я и ни кто другой. Здесь твой дом. Тебе это понятно?

— Д-да.

— Вот и хорошо. Ты, вероятно, хочешь знать, почему тебя вернули?

— Я даже не знаю, почему меня отсюда отослали.

— Таков порядок нашей жизни. Я думаю, ты заметил, что в Драго нет детей, кроме самых маленьких.

— Да.

— Ты тоже жил здесь, пока был мал.

— Я помню. Немного.

— Приходит время, когда ребенок начинает задавать вопросы. Вопросы, к ответам на которые он еще не готов. Когда это начинается, мы отправляем его отсюда. За пределы деревни, где он может узнать о другом мире. Когда же он готов узнать о нас и о Драго, мы возвращаем его.

— Значит, я готов к этому?

Дерек улыбнулся ему. Странной грустной улыбкой.

— Ты более чем готов, Малколм.

— Я не понимаю.

— А разве с тобой ничего не происходит? С твоим телом? То, что ты не можешь объяснить?

— Д-да. Иногда… ночью.

— Это и начинается обычно ночью. Или когда ты испытываешь страх. Или боль. Или гнев. Мы всегда стараемся вернуть ребенка обратно и все объяснить ему, прежде чем с ним начнутся изменения. К несчастью, нам не удалось вернуть тебя вовремя. В результате ты опоздал, хотя и не по своей вине. Ты уже ощущаешь некоторые перемены, происходящие с тобой, которые ты не в состоянии понять.