Олег Никитин - Голова мертвого друга Страница 6

Она кивнула на кресло, заваленное одеждой. Таранцев уселся на подлокотник, а Валентин-3 тем временем развалился рядом с хозяйкой и принялся пощипывать ей плечи.

– Вы правы, – кивнул Игорь. – Сегодня ночью из могилы украдена голова Антона-9, бывшего друга господ Старобаевых.

После этих слов друг Евы прекратил теребить ее и с ужасом уставился на гостя.

– Из могилы? – спросил он и перевел глаза-плошки на хозяйку. – Они держали его в сырой земле? Они убили и захоронили его? Ева! Скажи, что это какая-то ошибка! Ты ведь не спровадишь меня на кладбище?

– Пока ты массируешь меня – нет, – рассмеялась та, и друг с небывалым воодушевлением возобновил это занятие. – Шериф, я ничего не знаю об этом.

Таранцев лишь пожал плечами. Он и не рассчитывал на помощь этой странной женщины. Спасибо уже на том, что она не проявляет к нему нездорового интереса, иначе легко могло бы случиться непоправимое.

– И ничего странного с вами не случалось в последнее время? Может, вы кого-нибудь подозреваете в этом преступлении?

– Пойдемте, я покажу вам одну странность, – вдруг сообщила Ева и поднялась. – А ты подожди, – остановила она порыв Валентина-3.

Макова подхватила мятый, короткий черный халат и облачилась в него, хотя поясок завязывать и не стала. Проходя мимо гостя, она как бы невзначай коснулась его острой коленкой, и Таранцев только волевым усилием сохранил равнодушный вид. Ева как будто усмехнулась при этом.

Она приблизилась к биолаборатории, но входить в нее, разумеется, не стала. Довольно было и удаленного доступа, который она осуществила с помощью джойстика. Управляемая видеокамера на тонком гибком стебле из стекловолокна приблизилась к закрытому стеклянному шкафу и замерла напротив цилиндрической банки.

– Как видите, это реальный экспонат из моей коллекции, – пояснила Макова.

Вслед за чем с наручного пульта вывела видеосигнал с камеры в форме простой голограммы. Та была не слишком плотной и четкой, но благодаря удачному масштабу отлично передавала главное. А именно: в банке с физиологическим раствором плавал зародыш, похожий на головастика, полупрозрачный и безглазый.

– Господи! – воскликнул Игорь и содрогнулся.

– Увеличение 1000:1, – сказала Ева. – Не бойтесь, его реальный размер всего около миллиметра.

– Что это за тварь?

– Ребенок Валентина.

– Не может быть! А мать кто?

– Я.

– Вы насмехаетесь надо мной, – печально проговорил шериф.

– Ничуть. Это самый крупный экземпляр, который мне удалось получить, и то лишь потому, что я сразу поместила яйцеклетку в подходящие условия. Не просто подходящие, а идеальные. Не правда ли, чудо? Все остальные не стоят внимания, под микроскопом только и разглядишь.

Таранцев был предельно смущен и озадачен. Конечно, Ева Макова могла ставить тут любые опыты, не угрожающие ничьей жизни, однако их этическая сторона выглядела уж слишком сомнительно. Пусть даже ей и удалось каким-то химическим способом вдохнуть жизнь в ту влагу, что изливается из фаллоса друга при эякуляции… Зачем ей это понадобилось? Мало, что ли, обычных человеческих мужчин? Есть же банки спермы, в конце концов! Заводи ребенка, если надо, и не изощряйся, воображая себя богиней, способной зачать от кибернетического «существа».

– Друзья не предназначены для воспроизводства людей, – произнес шериф.

– Кто это сказал? Представьте, насколько лучше жилось бы людям, если бы они обладали такими же памятью и силой, умениями, здоровьем наконец, как и друзья?

– Я не расположен вести философские дискуссии. А вам не кажется, что эти опыты противозаконны, сударыня?

– Чушь. Даже не думайте об этом, Игорь, здесь все чисто, у меня есть лицензия.

– И в чем смысл ваших странных опытов? Какое они имеют отношение к пропавшей голове Антона-9?

Макова загадочно улыбнулась и потрепала гостя по плечу.

– Кто знает, кто знает… Может, и самое прямое отношение. Но я, в конце концов, не шериф и выводы делать не стану.

– Больше вам нечего добавить?

Но Ева уже потеряла, очевидно, интерес к разговору и явно ждала, когда Таранцев покинет комнату. На резком лице Маковой появилось нетерпеливое выражение, как будто она увлеклась собственными опытами и только ждала момента, чтобы возобновить их.

Можно было бы сделать перерыв на обед, но Игорь решил сегодня навестить еще одного подозреваемого. Тем более шериф находился буквально в нескольких десятках метров от нужного дома. Миновав напрямик сырую от непрекращающегося дождя лесную полосу, он пожалел, что не воспользовался доступными гравийными дорожками. Как бы не простудиться!

А навестить он намеревался известную художницу Веру Найт. Фамилия у нее была не настоящая, а творческий псевдоним, но для расследования это было несущественно.

Жила художница весьма уединенно, почти не покидая поместья. Насколько знал Игорь из газет и телепередач, а также Ксюшиных сплетен, ее нередко приглашали посетить собственные и чужие выставки, разные светские мероприятия. Но она очень часто отказывалась, а в последние полгода, кажется, и вовсе никуда не выезжала.

Дом ее почти скрывался под растительностью, настолько густо был оплетен всевозможными вьюнами, лианами и прочими ползучими травами. Да и участок вокруг него также зарос крапивой и другими сорняками до жуткой непроходимости. Словом, Игорь добрался до крыльца практически сырым, хоть выжимай.

На звонок открыла горничная госпожи Найт, пухлая хохотушка. Таранцев не помнил ее имени, хотя Ксюша не раз упоминала его – что-то сложное и многозначное вроде Терпсихоры.

– Могу я поговорить с хозяйкой? – спросил он.

– Да на вас сухой нитки нет, сударь! – осуждающе заметила горничная и тут же провела гостя к электрокамину.

Тот работал с приличной мощностью, и одежда на следователе практически сразу пошла паром. Он с любопытством осмотрелся, пока подруга ходила за хозяйкой. В общем, от дома такой эстетки, как Вера Найт, можно было ожидать чего-то более насыщенного. А так, похоже, все художественные устремления творческой натуры реализовались в ее публичных работах. На стенах висело всего несколько невзрачных репродукций в бледных тонах, а мебель вообще была предельно утилитарной.

Хорошо хоть удобной, а то Игорь уже находился сегодня по поселку и чувствовал потребность отдохнуть. Кожу рук и лица обжигало теплом камина, и он развернулся к нему боком, усевшись на краешек кресла.

– Пройдите в мастерскую, – сказала возникшая из глубины дома горничная. – Вам чай или кофе? А может, спиртосодержащего напитка?

– Горячего вина, – воспользовался предложением Таранцев.