Райчел Мид - Духовная связь Страница 62

Находиться в голове Кристиана, возможно, было более интересным, но так как это было невозможно, я возвратилась в свою собственную и обдумала свой более ранний разговор с Адрианом.

Могло ли это наказание наконец то закончится? Был ли официальный королевский указ, что бы, наконец, поставить меня вместе с Лиссой, не смотря на политику стражей?

Попытка понять это, было как быть в колесе для хомяка.

Много работы.

Никакого прогресса.

Но это дошло до меня во время разговора за ужином и прежде чем я узнала это, группа Лиссы поднялась и направилась к двери ресторана.

Темнелось и Лисса не могла помочь, но чувствовала таинственное бытие человеческого сознания..

Если бы это было в школе или в суде, это была бы середина дня.

Вместо этого, она теперь движется обратно в гостиницу и будет спать.

Ну, наверное, не сразу.

У меня не было сомнений, что если Лисса и Кристиан преодолеют свой гнев, они снова вернуться к вспарыванию ещё большего количества подушек.

Как бы я хотела, чтобы они были вместе снова, я не могла помочь, но думаю, что они были бы в безопасности вдали друг от друга.

А может и нет.

Группа зашла в ресторан, когда время нормального обеда прошло, так что большая часть его была пуста.

Стражи не припарковались сзади, но так же они не были близко к главному входу.

Они, однако, должны были остановиться рядом с одним из фонарей, который освещал бы очень хорошо.

Но сейчас там не было светло.

Фонарь быт разбит.

Грант и опекун Присциллы заметили это сразу же.

Эта была одна из тех мелких деталей, которые нас тренировали замечать: что-то необычное, что-то, что могло измениться.

Через мгновение, двое из них уже вытащили колы и расположились по обе сторону от Мороев.

Потребовались только секунды для Серены и стража, назначенного Кристиану, чтобы последовать примеру.

Это то, что нас учили делать.

Быть начеку.

Реагировать.

Следовать за своими коллегами.

Они были быстры.

Все они были быстры.

Но это не имело значения. поскольку внезапно, стригои оказались всюду.

Я не видела, откуда они взялись.

Возможно они были позади автомобилей или на краях мест для стоянки автомобилей.

Если бы я имела возможность видеть все с высоты птичьего полета или быть там с моим «тошнотным будильником», — я, возможно, лучше бы смогла все почувствовать.

Но я наблюдала за всем сквозь глаза Лиссы и стражи делали все возможное, чтобы блокировать ее от стригоя, который, казалось, появился из воздуха настолько близко, что она начала беспокоиться.

Большинство действий были для ней расплывшимся пятном.

Ее телохранители пихали ее вкруг, пытаясь держать как в сейфе, как вдруг белые лица с красными глазами выскочили отовсюду.

Она видела все это через глаза, заполненные туманом страха.

Вскоре, мы увидели как люди начали умирать.

Серена, столь же быстрая и сильная, какой она была в гостиничном номере, заколола мужчину стригоя чисто через сердце.

Тогда, взамен, женщина Стригой прыгнула на опекуна Присциллы и сломала ему шею.

Кристиан обхватил Лиссу руками, прижимая ее к внедорожнику, защищая ее собственным телом.

Оставшиеся стражи всё ещё формировали защитное кольцо так хорошо, как только могли, но они были в растерянности.

Их круг пошатывался — и они падали.

Одного за другим, Стригои убивали стражников.

Это было не из-за отсутствия навыков у опекунов.

Они были просто превзойдены численностью.

Один стригой разорвал горло Гранта зубами.

Серена была сомнительно вплотную к асфальту, лицом вниз, и не двигалась.

И, о ужас, Стригои не хотели быть по отношению к Мороям щадящими.

Лисса была так сильно вжата во внедорожник, что казалась, что она могла бы стать частью его — уставившись с широко раскрытыми глазами, как один из стригоев быстро и точно разорвал шею Присциллы и остановился, что бы выпить ее крови.

У женщины мороя даже не было времени, чтобы удивиться, но по крайней мере у нее не было никаких реальных страданий.

Эндорфины затемняли боль, поскольку кровь и жизнь были истощены в ее теле.

Эмоции Лиссы из-за страха переключились на что-то, на что-то, что ощущалось как что-то.

Она была в шоке.

Ошеломлена.

И с холодной, трудной уверенностью, она знала, что ее смерть приближалась, и она приняла это.

Ее рука нашла Кристиана, сжимая его крепко, повернувшись к нему, почувствовала комфорт, зная, что она будет видеть, в последний момент своей жизни, красивые, кристально голубые его глаза.

Нетерпение выражалось на его лице и мысли были аналогичны.

В его глазах было тепло, тепло и любивь и…

Полное и абсолютное удивление.

Его глаза расширились, уделяя особое внимание чему-то как раз за Лиссой.

В тот же самый момент, рука схватила за плечо Лиссы и обернулась вокруг неё.

Вот сейчас, тихий внутренний голос шепнул ей.

Сейчас я умру.

Тогда она поняла удивление Кристиана.

Она столкнулась с Дмитрием.

Как и у меня, у неё было это нереальное чувство, она была рядом с Дмитриям, и как бы не рядом с ним.

Так много его черт остались прежними, но всё же так много изменились.

Она пробовала сказать что-нибудь, хотя что-то, но пока слова формировались на её губах, она просто не могла справиться и произнести их.

Жара внезапно вспыхнула сзади нее и свет осветил бледное лицо Дмитрия.

Ни Лиссе, ни мне не надо было видеть Кристиана, что бы сказать, что это он своей магией создал огненный шар.

Или шок наблюдения Дмитрия или страх за Лиссу побудили Кристиана к действию.

Дмитрий немного прищурился, смотря на свет, но затем жестокая усмешка скривила его губы, и рука, покоившаяся на её плече передвинулась к шее.

«Убери его», — сказал Дмитрий.

«Убери его, или она умрет».

Лисса, наконец, обрела голос, хотя воздуха было недостаточно.

«Не слушай его,"выпалила Лисса.

«Он собирается убить нас так или иначе.

Но за ее спиной, пропало тепло.

Грусть промелькнула на лице Дмитрия снова.

Кристиан не рискнул бы ею, даже если она была права.

Казалось, это едва, имело значение.

«На самом деле», — сказал Дмитрий приятным голосом посреди мрачной сцены, «Я бы оставил вас двоих в живых».

По крайней мере еще на некоторое время.

Я почувствовала как Лиссино лицо нахмурилось.

Не удивлюсь, если и лицо Кристиана тоже, судя по замешательству, звучащему в его голосе.

Он даже не смог ответить в своей обычной саркастической манере.

Он только смог задать очевидный вопрос: «Почему?»