Олег Кожин - Темная сторона Сети (сборник) Страница 63

Витя вздохнул: вопрос давно ожидаемый.

– Дома забыл.

– Что ж… Тогда съездите за ним и потом приходите. У нас нет времени говорить с кем попало.

Вынужденный уйти, Витя в последний момент встретился взглядом с девушкой. Ему показалось, что он увидел в ее глазах глубокий, с трудом скрываемый страх.

До конца рабочего дня оставалось несколько часов. Витя вышел из здания и увидел на другой стороне улицы кафе. Перебежав превратившуюся в реку дорогу и чертыхаясь из-за окончательно промокших ног, он вошел в маленький темный зал и, заказав чай, сел у окна, вытаскивая из кармана сигареты. Пачка «Винстона» немного отсырела в насквозь промокшей куртке. Щелкнув зажигалкой, Витя втянул в себя горячий дым и стал ждать.

Пока минуты, растягиваясь в бесконечность, ползли унылым серым потоком, как грязная вода вдоль бордюра за окном, Витя думал о причинах, которые привели его сюда. Он спрашивал себя, зачем ищет разгадку происходящего. Разум отвечал, что все дело в желании остановить странные смерти, но нечто куда более глубокое, древнее и искреннее, чем рассудок, шептало, что все дело в любопытстве. И что любопытство до добра не доводит…

Мелькнула мысль бросить все и уехать куда-нибудь подальше. На дачу или к сестре в Минск… Но нет. Только не сейчас. Витя уже кое-что выяснил обо всем, что происходит. И сейчас чувствовал, что разгадка близка…

Спустя три чашки чая и десяток выкуренных сигарет из здания через дорогу потянулась вереница закончивших работу служащих. Вскоре среди них мелькнул и не желавший разговаривать парень в очках. Прикурив сигарету, он набросил на голову капюшон и, укрываясь от дождя под балконами соседнего дома, побежал к остановке. Подождав еще немного, Витя заметил второго работника студии «Шаман», отправившегося в том же направлении, и вздохнул с облегчением: он опасался, что девушка, которая явно что-то знала, будет уходить в компании одного из коллег, и ему не удастся попытаться разговорить ее.

Витя вскочил, накинул куртку, поежившись от холода так и не просохшей ткани, и вышел на улицу. Закурив под козырьком закрытого банка, он наблюдал, как человеческий ручеек, текущий из здания напротив, постепенно пересыхает. Девушка никак не выходила. Когда Витя уже заподозрил, что она задержалась надолго, и можно вернуться в кафе, девушка вышла из здания и, застегнув куртку, открыла зонтик. Спустившись по ступенькам, она направилась не туда, куда ушли ее коллеги, а в сторону автостоянки за зданием. Витя швырнул окурок в кипящую от падающих капель лужу и бросился следом.

– Подождите! – сказал он, оказавшись рядом с девушкой, когда она подошла к машине, в которой клацнули открывшиеся замки. Вздрогнув, она обернулась, и Витя понял, что она готова закричать.

– Да, я не из милиции, но я знаю, что все это как-то связано с Ареньевым, – быстро сказал он, стараясь говорить как можно мягче и спокойнее. – И я хочу остановить это… Чем бы это ни было.

Девушка, казалось, о чем-то раздумывала. Блеск страха в глазах немного поблек, она старалась взять себя в руки. Наконец она сказала:

– Пойдемте.

И направилась назад, ко входу в здание.

Несколько минут спустя булькающий электрочайник щелкнул и затих; девушка, которую звали Надя, залила кипятком два пакетика «Липтона» в чашках и протянула одну из них Вите. Несмотря на ворчание охранника на проходной, им позволили вернуться в офис «Шамана» после обещания убраться не позже чем через полчаса.

– На самом деле я тоже мало что о нем знала. Ну ненамного больше, чем другие… – сказала девушка, сев за стол и обхватив себя руками: несмотря на гудящий обогреватель, в комнатке все равно было довольно зябко. – Просто он немного делился со мной своими… скажем так, интересами. Мне иногда казалось, что это он так неуклюже пытался ухаживать, хотя, может, я и ошибаюсь… Так или иначе, Вова иногда рассказывал, что его интересуют какие-то скрытые, труднодоступные глубины Интернета, о которых обычные люди и не подозревают… Говорил, там есть сайты, которые не находят поисковики, но под каждым слоем этих глубин есть еще один, и еще… О чем он говорил меньше, но чем, по-моему, еще сильнее горел, так это всякая чертовщина. Вова вечно таскал с собой разные книжки с какими-то латинскими словами и символами вроде тех, что рисуют на стенах в фильмах ужасов… Вечно что-то читал в Инете о какой-то паранормальщине, мистике и так далее… А когда видел, что кто-то смотрит, так сразу все это прикрывал. Ребята над ним вечно подтрунивали, но он был очень хорошим программистом.

Витя задумался; взгляд блуждал по скудной обстановке кабинета, цепляясь то за висевший на двери старый календарь с зайцем, сжимающим в лапах доллары («Пусть в год Кролика у вас все получится!»), то за дрожащие, размазанные пятна света в окнах скрытого ливнем дома напротив… Перескакивал от чайника к компьютеру и…

Компьютер. Компьютер Ареньева.

– Кто-то включал его? – кивнул Витя в сторону черного прямоугольника монитора. – В смысле, после того как…

– Нет, – покачала головой Надя. – Там пароль стоит. Мы вечно собираемся переустановить систему, но пока не нашли нового программера, и никто не торопится с ним возиться…

– Можно? – спросил Витя, наклонившись к системному блоку.

Девушка кивнула.

Компьютер загудел, и вспыхнувший экран тут же выдал окно ввода пароля.

– Как вы думаете, что… – начал Витя, но Надя отрицательно покачала головой:

– Понятия не имею.

Поразмыслив, Витя постарался вспомнить все, что знал об Ареньеве… и быстро нашел ответ.

Вбив в окошко «Агарес», он нажал Enter.

За окном, как в старых фильмах ужасов, вспыхнула молния, и грохнул громовой раскат.

Вместо рабочего стола на экране появилось лицо Ареньева. Оно выступило из темноты и было почти таким же бледным, как на секционном столе, от чего Витя на мгновение подумал о живом мертвеце и вздрогнул. Глаза Ареньева были закрыты, уголки губ растянулись в улыбке, от которой Вите отчего-то стало не по себе. Миг спустя он понял, что такие улыбки он часто видел во время практики по психиатрии на третьем курсе.

Так улыбались психопаты.

Глаза Ареньева открылись, и Витя с Надей едва не отшатнулись от монитора; девушка закрыла рот рукой, пытаясь сдержать крик.

Его глаза заливала абсолютная, непроницаемая чернота. Такая же густая, маслянистая и вязкая, как тьма, из которой выступило его лицо. Казалось, будто это не глаза, а стекляшки, за которыми – пустота, заполненная дегтем.

– Кто-то любопытный все же сделал это… – облизав губы, прошелестел Ареньев, и Витя мог бы поклясться, что в этом ледяном, безжизненном шелесте не было ничего человеческого. Каждое слово срывалось с его губ каким-то отвратительным, способным ужалить насекомым… – Кто-то включил мою машинку, чтобы узнать, почему происходит то, что происходит.