Александр Чамеев - История с призраком Страница 64

Он уселся на верблюда, тот встал на ноги, и мы двинулись прочь. Когда последний перекопанный участок остался позади, всем нам сделалось легче на душе.

Примерно в полумиле от прииска тропа снова пошла в гору. Слева возвышалась приметная скала, и, предположив, что там может быть вода, мы решили разбить возле нее лагерь. В сотне ярдов от скалы Спайсер воскликнул:

— Смотрите! Что это?

Я посмотрел туда, куда он указывал, и, к своему удивлению, увидел среди скал фигуру бегущего стремглав человека. Я сказал «человека», но если бы в австралийском буше водились бабуины, я решил бы, что видел одного из них.

— Час от часу не легче, — сказал я. — Кто бы это мог быть? И что он там делает?

Мы продолжали наблюдать: незнакомец попетлял у подножия скалы и внезапно исчез.

— Давайте разобьем лагерь, — предложил я, — а потом пойдем на разведку.

Выбрав место, мы спешились и начали устраиваться. Уже почти совсем стемнело, и было очевидно, что, если мы хотим найти незнакомца, неразумно долее откладывать поиски. Итак, мы двинулись в том направлении, в котором он скрылся, внимательно оглядывая окрестности. Однако наши старания ни к чему не привели. Человек исчез бесследно, и тем не менее мы все были абсолютно уверены, что он нам не привиделся. В конце концов, сильно заинтригованные, мы вернулись в лагерь и принялись готовить ужин. За едой мы обсуждали недавнее происшествие и пообещали друг другу, что наутро возобновим поиски. Затем над холмом взошла полная луна, и равнина мгновенно осветилась почти как днем. Я раскурил трубку и вытянулся поверх одеял, и тут что-то заставило меня посмотреть на большой камень, возвышавшийся в нескольких шагах от костра. Из-за него выглядывал, с жадным любопытством следя за тем, что мы делаем, самый странный человек, какой когда-либо попадался мне на глаза. Окликнув своих спутников, я вскочил на ноги и бросился к нему. Он заметил меня и кинулся наутек. Выглядел он стариком, однако улепетывал с заячьей прытью; несмотря на свою репутацию отменного бегуна, я поспевал за ним с трудом. Пожалуй, он ушел бы от меня, если бы не споткнулся и не растянулся на земле во весь рост. Прежде чем он успел подняться, я его настиг.

— Ну, вот и попался, приятель, — сказал я. — А теперь пойдем-ка обратно в лагерь, и дай нам на тебя посмотреть.

В ответ он зарычал, как собака, и, думаю, укусил бы меня, если бы я его не удержал. Слово даю, он больше походил на зверя, чем на человека, и вонял хуже наших верблюдов. Я бы дал ему лет шестьдесят; роста он был ниже среднего, брови, волосы, борода седые. Одет в шкуры и лохмотья и бос, как какой-нибудь негр. Пока я его изучал, подошли остальные, и мы втроем препроводили незнакомца к себе в лагерь.

— Интересно, сколько дал бы за него Барнум?{141} — промолвил Спайсер, — Ты настоящий красавчик, дружище. Как тебя зовут?

В ответ тот промычал что-то невнятное, но затем, увидев у нас трубки, изменился в лице и пробормотал что-то вроде «дай».

— Курить хочет, — вмешался Мэтьюз. — Видать, долгонько не видел курева, бедняга. Что ж, у меня есть старая трубка, пусть затянется.

Он достал трубку из вьючного седла, набил и дал старику, который тут же ее схватил, жадно затянулся и с удовольствием принялся дымить.

— И давно ты здесь живешь? — спросил я, когда он присел на корточки у костра.

— Не знаю, — ответил он, на этот раз довольно внятно.

— Не можешь вернуться? — продолжил Мэтьюз, которому была знакома местность по ту сторону прииска.

— Не хочу, — последовал еще один лаконичный ответ. — Лучше здесь.

Я услышал, как Спайсер пробормотал: «Совсем с ума спятил?»

Мы попытались выяснить у старика, откуда он родом, но он либо забыл, либо не понимал, чего мы хотим. На вопрос, как ему удается здесь выжить, он ответил с готовностью:

— Карни.

Карни — это ящерица семейства игуан, в сыром виде блюдо не самое, аппетитное. А потом прозвучал вопрос, ставший поводом для написания этого рассказа. Задал его Спайсер.

— Ты, должно быть, уже давно живешь здесь один, — сказал он. — Как же ты обходишься без общества себе подобных?

— Здесь ведь прииск, — последовал ответ, — чего-чего, а народу хватает.

— Но прииск заброшен, — вмешался я, — и уже не первый год.

Старик покачал головой.

— Народу хватает, — повторил он. — Матрос Дик и Фриско, Дик Джонсон, Кокни Джим и еще с полсотни ребят. Они зарабатывают много денег на Золотом Юге, я слышал об этом не так давно, когда заглядывал в «Килларни».

Нам было ясно, что старик, как давеча сказал Спайсер, окончательно спятил. Некоторое время он продолжал разглагольствовать о прииске, и речь его была вполне разумной — я имею в виду, что она выглядела бы вполне разумной, не знай мы реального положения вещей. Наконец он поднялся, обронив напоследок:

— Ну, мне пора — они будут меня ждать. Сейчас наша смена — моя и Кокни Джима.

— Не ночью же, — буркнул Мэтьюз, сидевший по другую сторону костра.

— Мы работаем все время, — ответил старик. — Если не верите, пойдите и посмотрите сами.

— Ну уж нет, я туда больше ни ногой, — сказал Спайсер.

Однако во мне, должен признаться, пробудилось любопытство, и я решил пойти, просто чтобы посмотреть, что делает на прииске этот чудак. Мэтьюз собрался отправиться со мной, решился идти и Спайсер, дабы не оставаться в одиночестве. Недолго думая, старик первым зашагал к прииску. Из всех ночных путешествий, совершенных мной на протяжении жизни, это, несомненно, было самым странным. Ни разу наш проводник не повернул головы, но двигался такой рысью, что мы едва за ним поспевали. И только у первого участка он остановился.

— Прислушайтесь, — сказал он, — и вы услышите, как в лагере кипит работа. И тогда поверите тому, что я сказал.

Мы вслушались и, честное слово, отчетливо уловили стук промывальных желобов и лотков, визг лебедок — шум, который можно услышать на золотом прииске в самые горячие дневные часы. Мы подошли поближе, и — хотите верьте, хотите нет — клянусь, я различил (или мне почудилось, что я различил) в призрачном лунном свете силуэты людей. А по равнине гулял ветер, с шумом трепавший остатки старых палаток, усиливая наш страх и ощущение полной оторванности от мира. Я слышал, как позади стучит зубами Спайсер, и меня тоже начал пробирать ледяной озноб.

— Это участок Золотой Юг, вон там, справа, — сказал старик, — и, если вы пойдете со мной, я познакомлю вас со своими товарищами.

Но от этой чести мы не колеблясь отказались. Я не сделал бы и шагу вперед среди этих палаток, ни за какие сокровища.