Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков Страница 65

Одновременно Руслан почувствовал, как из него вдруг стало выходить нечто непонятное. Как будто вытекала какая-то энергия. Он догадался почти сразу, что так из него выходила упырская сущность, которую он, именно как какое-то непонятное нечто, ощущал в себе с тех самых пор, как выбрался из могилы и стал, хоть и недоделанным, упырём! Одновременно начало стремительно ослабевать ощущение близости упырих Аллы и Кэт, стала исчезать – это тоже как-то непонятно чувствовалось, – способность наводить морок…

А баба Уля снова стала ходить по очерченному верёвкой на колышках кругу и читать по своей колдовской книге какие-то заклинания. И теперь, каждый раз подходя к сёстрам упырихам, – Алле, по-прежнему в мучениях катавшейся по земле, или Кэт, стоически переносившей такие же муки на ногах, – делала такие движения рукой, словно что-то бросала им в лицо.

Через несколько минут она снова наклонилась к своему, по-прежнему сиявшему обжигающим светом, костерку, только на этот раз зачерпнула из него целую пригоршню жарко пылавших углей. После чего снова высыпала их все до единого Ольге за шиворот и снова прижала их к её телу сквозь одежду!

Что тут началось с Кэт! Теперь и она не выдержала и свалилась наземь. Начав кататься по земле, Кэт тоже начала истошно кричать. А баба Ульяна уже зачерпнула из костерка новую порцию раскалённых углей и направилась к Руслану.

Мама и папа Руса и Ольги, видно, увидев, что происходит после таких «фокусов» бабушки Ули с упырями, и одновременно видя, что детям их это не доставляет абсолютно никаких мучений, больше не издавали ни звука, благодаря чему ночную тишину там нарушали лишь вопли упырих.

Посмотрев на по-прежнему извивавшуюся на земле Аллу, Руслан встретился с её измученным взглядом. А та… Лишь мимолётом посмотрев на своего бывшего парня, в следующие секунды в панике перевела взгляд на уже подходившую и к нему с новой пригоршней углей бабу Ульяну. Увидев, что она несла, и поняв, что это для неё значило, Алла закричала ещё громче и пронзительнее. Лицо её при этом приняло ещё более мученическое выражение, настолько, что Руслану стало её жаль.

– 

Баба Уля, – проговорил он уже подошедшей к нему бабке. – Может, хватит?

– 

Ты гляди, – усмехнулась та, сразу сообразив, в чём дело. – Пожалел! А она тебя пожалела?

– 

Ты ничего не знаешь, – попробовал было возражать Руслан, однако, баба Уля его не слушала. Протянув к нему руки, в следующие мгновенья она ловко высыпала принесённые угли ему за шиворот. Руслан и возразить-то ничего не успел, не то что бы хоть как-нибудь этому воспротивиться!

В тот же миг крики катавшейся по земле Аллы стали просто невыносимыми. Баба Ульяна натирала раскалёнными углями Руслана, и тот чувствовал, как из него при этом выходили последние остатки доставшейся ему от упырей нечисти.

Посмотрев на свою по-прежнему находившуюся под действием какого-то заклятья бабы Ули сестру, Руслан увидел, что её лицо стало принимать какое-то более осмысленное выражение. Значит, и из неё уже выходило доставшееся от упырей! Руса это несказанно обрадовало, хоть он этого, в общем-то, и ожидал. Во-первых, веря в силу бабы Ульяны, и во-вторых, уже чувствуя, как у той получалось выгонять упырскую «заразу» из него самого.

А баба Уля, перестав натирать горящими углями Руслана, теперь потянулась к самому ближнему к ней костерку, возле которого сидела её сестра, баба Зоя, и зачерпнула там ещё большую пригоршню раскалённых головешек. Только на этот раз она не стала никому высыпать их за шиворот. К ужасу её, видевших всё это, родных, она вывалила их… Прямиком на голову Ольги! И та, прямо на глазах у ошарашенных Руса, бабушки Зои, родителей, тут же оказалась вся, до кончиков рук и ног, объята жарким пламенем! Это было ужасное зрелище, которого, если б не недавнее предупреждение бабы Ули, никто из них точно бы не выдержал. При этом Руслан понимал, что его сейчас ждало то же самое, и от этого делалось не по себе ещё больше. И точно. Спустя совсем немного времени, – минуту, не больше, – набрав полные ладони углей, баба Ульяна шагнула к нему, и через несколько секунд он точно так же запылал, словно соломенное чучело, жарким, но ничуть его не обжигающим пламенем.

Что после этого начало твориться с сестрицами-упырихами! Они теперь катались по земле с ещё более дикими воплями, ещё сильнее извивались, подпрыгивали, грызли непокрытую травой почву, делали такие резкие, отчаянные, по-настоящему безумные движения руками, ногами, головой, что со стороны было жутко на всё это смотреть. Кожа на них при этом стала вздуваться, лопаться, обугливаться, словно они и в самом деле были покрыты беспощадным всепожирающим пламенем, открывая последнему находящуюся под ней бескровную плоть. И последнюю пылавший на Руслане и Ольге огонь тоже ничуть не щадил, превращая и её в чернеющие среди его жёлтых языков угли.

Колдовской огонь бабы Ульяны делал своё дело быстро, и вскоре сёстры Алла и Кэт извиваться, вопить и грызть землю, потеряв силы, перестали. А ещё через несколько минут, обессилев вконец, замерли и вовсе без единого движения. Они лежали за верёвочным кругом, словно обугленные брёвна, а всё пылавшее на Ольге и Руслане жаркое пламя продолжало испепелять их упырскую плоть и сущность.

Наконец, баба Уля положила этому конец. Смело шагнув за верёвку, она стала возле обезображенных пламенем тел упырих.

– 

Думаю, с ними покончено, – проговорила она, поднимая усталые глаза на племянников и внуков. – Дело осталось за малым.

Промолвив последнее, она встретилась взглядом со своею сестрой и как-то таинственно ей кивнула. После чего та вышла вслед за ней из круга, а баба Уля перевела полные грусти глаза на остальных.

– 

Мы с Зоей поспешим с вами проститься, – молвила она. – Извините, что так скоро, без разговоров. Пламя на внучатах уже вот-вот станет настоящим!

Она проговорила это таким голосом, от которого у мамы и папы Руслана и Ольги, да и у них самих, – пылавшее на них пламя не только не обжигало, но и ничуть не мешало воспринимать происходящее, – сердце защемило непонятной тревогой. А баба Уля… Остановив свой взгляд на Руслане и Ольге, она махнула в их сторону руками и произнесла что-то нечленораздельное. И в тот же миг пламя с брата и сестры словно оказалось сорванным! Его как будто сдуло сильнейшим порывом ветра, пронеся после этого, перед тем, как оно погасло, ещё добрых пару метров. А сама она и её сестра, Руслана и Ольги родная бабушка Зоя, тут же упали там, где стояли, замертво.

ЭПИЛОГ

В избе бабы Зои царила тишина, которую, если бы её не нарушал негромкий голос мамы Руслана и Ольги, можно б было назвать гробовой. И дело было не только в том, что в горнице под образами там и впрямь стоял гроб с телом покойной бабушки Зои, равно как в доме её сестры точно так же стоял гроб с усопшей бабой Ульяной. Все собравшиеся в комнате – Руслан, Ольга, их папа, – затаив дыхание слушали маму, которая уже в который раз перечитывала найденную в доме предсмертную записку бабы Зои.

– 

…Не серчайте, что не сказали вам сразу, – голос мамы дрожал от переполнявших её грустных эмоций. – Это всё равно бы ничего не изменило, так чего же было вас волновать раньше времени. То, что мы с Ульяной после того обряда умрём, она мне рассказала ещё в тот вечер, когда мы остались у неё ночевать. Так и сказала, что внуков наших теперь у смерти просто так не заберёшь. Только отдав ей взамен какие-нибудь другие жизни. И для этого нужно было совершить специальный обряд, который она, на наше счастье, знала…

Мамино чтение внезапно оказалось прервано папиным всхлипом. Посмотрев на него, все трое, и Руслан, и Ольга с мамой, увидели, как по щеке его медленно катилась слеза. В глазах же было столько боли, что, казалось, ему было впору не всхлипывать, по-мужски удерживая свои эмоции в узде, а самым настоящим образом разрыдаться.

– 

Вот мы с ней тогда и решили, – продолжила читать бабушкино послание мама, —что наши с ней жизни в уплату за наших внучат и пойдут. Зоя-то любила вас всех не меньше моего, и не только потому, что своих детей у неё не было. Да и грех ведьмачества своего она с молодости замолить хотела. Вот и…

На этом мама замолчала, тоже всхлипнув. Руслан же увидел, что и у Ольги глаза были полными слёз. Выходило, что держался уже только он один! Впрочем, у него уже и у самого неприятно пощипывало в носу, а глаза были почти что на мокром месте.

…Увидев, что их бабушки упали наземь, все четверо сразу же выбежали из круга и бросились к ним, однако, обе бабули уже не дышали. На их изрядно подёрнутых морщинками лицах застыли умиротворённые улыбки, словно говорившие детям и внучатам: «Всё хорошо! Не грустите! Всё закончилось хорошо, ведь вы остались живы!»

Когда отец и сын соорудили из веток деревьев этакие волокуши, – ведь умерших бабушек нужно было доставить в деревню и похоронить, – Руслан присел возле обгоревшего трупа Аллы.