Дэн Симмонс - Лето ночи Страница 66

И Дьюан рассказал дяде о статьях из газет. О колоколе Борджиа. О заметках Челлини, которые он только что прочел в библиотеке. Когда он умолк, то почувствовал себя странно усталым и как будто выпотрошенным, будто он только что обнажил какую-то часть своего я. Но в то же время он испытал облегчение.

Дядя Арт продолжал насвистывать, не произнося ни слова и только постукивая пальцами по рулю. Он сосредоточенно смотрел вперед, но его голубые глаза затуманились, словно он видел перед собой не Хард Роуд, а что-то совсем другое. Вот они уже достигли проселочной дороги, идущей к северу от Шестой Окружной, и дядя Арт свернул вправо и замедлил ход, чтобы камни не повредили шасси или бампер.

– Ты думаешь, что этот колокол все еще там? – спросил он наконец. – В школе?

Дьюан поправил очки.

– Не знаю, – ответил он. – Я никогда не слышал о нем. А ты?

Дядя Арт отрицательно покачал головой.

– Ни разу за все годы, что я живу здесь. Правда я переехал в эти места только после войны. Это родственники твоей матери были родом отсюда. Но все равно, до меня дошли бы хоть какие-нибудь слухи, если бы это был широко известный факт. – Теперь они были уже у пересечения Шестой Окружной и Джубили Колледж Роуд и дядя Арт замолчал. Его дом был в трех милях на восток от Джубили Колледж, но он должен был забросить Дьюана домой. Впереди и чуть справа, едва заметная за массой вязов и дубов, виднелась пивная «Под Черным Деревом». Несколько пикапов уже стояли рядом, хоть было еще довольно рано. Дьюан отвернулся прежде, чем сумел разглядеть, стоит ли там машина его Старика.

– Вот что я скажу тебе, парень, – сказал дядя Арт. – Я поспрашиваю про колокол в городе… Например, у тех старых козлов, с которым часто болтаю о том о сем. И пошурую в своих книжках, чтобы выяснить есть ли что-нибудь стоящее в легенде об этой чертовой штуке. Идет?

Лицо Дьюана даже просветлело от радости.

– Думаешь, у тебя что-нибудь найдется?

Дядя Арт пожал плечами.

– Пока что это больше похоже на небылицы. Но меня всегда интересовала всякая такая чертовщина, я люблю опровергать подобные бредни. Поэтому я загляну в свои справочники, в книгу Кроулиnote 20, словом тут все может пригодиться. Договорились?

– Отлично! – обрадованно воскликнул Дьюан. Словно гора свалилась с его плеч.

Прежде чем они спустились с холма, Дьюан оглянулся и глянул вверх. Пикапа Старика не было возле пивной! В конце концов сегодняшний день может оказаться неплохим. Теперь они проезжали мимо кладбища и Дьюану бросилась в глаза куча громоздившихся у задней стены кладбища велосипедов: наверное, это Дейл с ребятами, если он сейчас выйдет из машины, то сможет разыскать их в лесу. Но тут Дьюан покачал головой. Он и так сегодня достаточно долго увиливал от своих домашних обязанностей.

Старик был дома, больше того он был совершенно трезвый, и даже больше того он трудился в огороде, занимавшем примерно три четверти акра. Лицо и руки Старика за этот день покрылись темным загаром, но настроение было отличным. Дядя Арт остался у них выпить пива, Дьюан сидел рядом, потягивая свою коку и прислушиваясь к их добродушному подтруниванию друг над другом. О колоколе дядя Арт не упомянул.

После его отъезда Дьюан закатал рукава фланелевой рубашки и принялся за прополку огородных гряд рядом со Стариком. Они работали в согласном молчании примерно часа полтора – два, затем отправились мыться перед ужином, и Старик поднялся наверх подправить кое-что в одной из своих новых машин, пока Дьюан возился с гамбургерами и рисом и варил кофе.

За ужином они болтали о политике, Старик рассказывал о своей работе в команде Эдлая Стивенсона во время предыдущих выборов.

– Не знаю, что из себя представляет этот Кеннеди, – заметил он. – Он уверенно идет на выдвижение, но я никогда не доверял этим миллионерам. Но, с другой стороны, хорошо будет, если выберут католика. Хоть немножко пошатнут устои дискриминации в этой стране. – И он рассказал Дьюану о провале Альфреда Е.Смита во время избирательной кампании 1928 года.

Дьюан, конечно, читал об этом, но он внимательно слушал и с подчеркнутым интересом кивал, счастливый уже тем, что может говорить со Стариком, когда тот трезвый и ни на кого не злится.

– Поэтому для католика шансы стать президентом весьма невелики, – заключил тот. Он посидел минуту, словно анализируя правоту собственных выводов, затем встал, выполоскал тарелки под краном и отставил их в сторону для последующего более тщательного мытья.

Дьюан выглянул за окно. Было еще только начало шестого, довольно рано, но тень от тополя, что рос позади дома, уже дотягивалась до окна. И мальчик, стараясь говорить равнодушно, задал отцу вопрос, который вертелся у него на языке с самого возвращения из библиотеки и задать который он страшился.

– Ты уходишь куда-нибудь сегодня вечером?

Старик минуту помолчал, наполняя мойку водой. Очки его запотели от пара. Он снял их и вытер подолом рубахи, будто обдумывая ответ.

– Наверное, нет, – наконец проговорил он. – Мне нужно поработать в мастерской и кроме того, я подумал, что пора бы нам с тобой закончить ту партию в шахматы, которую мы начали на прошлой неделе.

Внезапная атака увенчалась полным успехом.

Одолеть последние тридцать футов было нелегко – они проползли по грязному склону по-пластунски, не имея никакого прикрытия на случай, если Маккоун или Дейзингер вздумают выглянуть из своего опорного пункта. Но Майк и Кевин, и Лоуренс, и Дейл все-таки сделали это, несмотря на некоторые помехи вроде придушенного хихиканья со стороны Лоуренса, и когда они наконец добрались до верха, то свалились на Джерри и Боба совершенно неожиданно, те смотрели абсолютно в другую сторону, и две кучи метательных снарядов были аккуратно сложены в шести футах позади них.

Майк кинул свой ком грязи первым и попал Бобу Маккоуну по спине, чуть выше пояса. Затем все шестеро открыли яростный огонь, забрасывая друг друга снарядами и только стараясь защитить лица во время броска. Затем они сошлись в рукопашной и борьба продолжалась уже в партере, то есть вниз по склону холма. Кевин, Дейзингер и Дейл первыми потеряли равновесие и скатились вниз футов на тридцать по пологому склону. Кевин первым вскочил на ноги и ринулся за боеприпасами, заготовленными противником, но Маккоун принялся поливать его спину огнем в виде комьев грязи, пока Майк не толкнул его сзади и тогда пришла их очередь покатиться по склону в туче пыли.

Минут через пятнадцать уже происходила коронация Короля Холма, но другие претенденты тут же сбивали его с ног и тащили вниз, а он снова карабкался вверх, восстанавливая попранные права и осыпаемый тучей снарядов. Будучи низверженными Маккоун и Дейзингер отступили к краю пруда и начали обстрел с большого расстояния. Их песенка была спета, но лихорадка тщеславия вызвала небольшую междоусобицу в рядах их противника и скоро каждый уже сражался за самого себя.