Либба Брэй - Пророки Страница 67

За ее спиной мужской голос крикнул «Бетти!». Тета вздрогнула и стремительно обернулась, ее сердце ушло в пятки. Какой-то пьяный парень звал свою рыжеволосую спутницу, а она крикнула ему в ответ: «Подожди, мне надо в дамскую комнату!»

Тете все надоело. Домой возвращаться не хотелось, но и оставаться посреди этого хаоса тоже. Она не знала, чего хочет, за исключением того, что это должно быть что-то совершенно новое, то, что позволит ей ухватиться за жизнь. Сейчас ей казалось, будто ее сносит сильным течением непонятно куда. Слава Богу, у нее был Генри, старый добрый Генри. Это Генри спас ее, когда она пришла в город, запуганная и умирающая от голода, почти потерявшая надежду. А потом он спас ее жизнь еще раз. Они всегда будут вместе. Но в то же время она чувствовала непонятное томление. На нем стояла печать судьбы, на неизвестном, еще не оформившемся желании.

Вдоль по коридору с шумом пробежала компания гуляк, и Тета свернула в первую же попавшуюся дверь. Сначала ей показалось, что в комнате никого нет, но потом в зеленом кресле она увидела красивого молодого человека с книгой в руках. Он был так поглощен чтением, что даже не услышал, как она вошла.

– Хорошая книга, наверное, – заметила она, и парень подскочил от неожиданности.

Подняв глаза, Мемфис увидел перед собой потрясающую девушку с волосами цвета воронова крыла. Она неторопливо курила сигарету и наблюдала за ним.

– Это Уолт Уитмен.

– Ага, – сказала Тета.

– Я тоже поэт, – вдруг сказал Мемфис. Он протянул ей свою записную книжку в кожаном переплете. Пролистав ее, Тета открыла наугад, и перед ней показались записанные столбиком цифры. Она удивленно приподняла бровь. – Какая-то странная поэзия. Больше похоже на записи букмекера.

Мемфис тут же забрал у нее книжку. Затем использовал лучшую из своих улыбок, которая безотказно действовала и на танцовщиц и на суровых гангстеров.

– Я это для друга записал.

– Ага.

– Меня зовут Мемфис. Мемфис Кэмпбелл. А тебя?

– Просто Девушка-из-клуба, – уклончиво ответила она и выпустила струйку дыма.

– Не стоит это курить. Сестра говорит, что это чистый яд.

– Твоя сестра – талантливая юмористка.

Мемфис засмеялся:

– Она не моя сестра. Мы просто зовем ее так – сестра Уолкер. Едкостью она может соперничать с уксусом.

Тета ухмыльнулась. Это был знак одобрения, которого Мемфис так ждал.

– Ты француженка? В тебе есть что-то французское. И немного креольского.

Пожав плечами, Тета стряхнула пепел в серебряную пепельницу.

– Я похожа на всех сразу.

– Тогда я буду звать тебя Креольской принцессой.

– Зови меня как душе угодно. Это совершенно не значит, что я откликнусь.

– Я все равно продолжу звать.

– А ты настырен, Мемфис Кэмпбелл, этого у тебя не отнять. Чем ты тут занимаешься, кроме чтения библиотечных книг?

– О, знаешь ли. Немного тем, немного этим.

Тета изогнула тонкую бровь.

– Звучит как-то опасно.

Мемфис с невинным видом развел руками.

– Я? Я, наверное, самый далекий от любой опасности человек, которого ты знаешь.

– Ага, – снова сказала Тета и принялась прогуливаться по комнате.

– А почему ты не на танцполе?

Тета пожала плечами.

– Мне стало скучно.

– Скучно! Вот это откровение. Вы знаете, что «Хотси Тотси» – самый отвязный клуб в городе?

Тета снова пожала плечами.

– Мне пришлось побывать в огромном количестве клубов.

– Правда?

– Ага. – Она сделала глубокую затяжку. – Значит, поэт? Почему бы тебе не прочесть мне что-нибудь?

– Как пожелает Креольская принцесса.

Мемфис раскрыл книгу и принялся читать вслух, пока Тета листала его записную книжку. У него был приятный голос, очень подходивший для декламации.

– О теле электрическом я пою / Легионы любимых меня обнимают, и я обнимаю их / Они не отпустят меня, пока не уйду я с ними, им не отвечу / Пока не очищу их, не заполню их полнотою души[50]. Это Уолт Уитмен. Один из лучших наших поэтов.

Тета перелистнула еще одну страницу и замерла, глядя на символ: глаз с молнией, который кто-то набросал в самом углу листа. У нее бешено заколотилось сердце.

– Это ты нарисовал? – Она старалась говорить как можно непринужденнее.

– Это? А, я увидел эту штуку во сне.

– Во… сне? – переспросила Тета. Ее бросило в жар, голова закружилась. – А что она значит? Ты что-нибудь о ней знаешь?

– Вообще ничего. Просто увидел во сне.

Почему-то рисунок очень расстроил девушку. Мемфис хотел узнать почему, но боялся спугнуть ее своей назойливостью.

– Давай я покажу тебе клуб, что тут и как.

Он протянул руку, чтобы забрать записную книжку, но Тета ее не отдавала и смотрела на него, не сводя глаз. Она не злилась, просто была поражена, даже шокирована.

– Я видела точно такой же символ во сне, – призналась она.

Мемфис не знал, с чего начать.

– Ты не знаешь, откуда он взялся? Может быть, ты встречала его раньше?

Тета покачала головой:

– Только во сне.

– А когда все это началось?

– Не знаю. Около полугода назад, наверное. А у тебя?

– Месяцев десять назад.

– И как часто ты его видишь?

– Дважды в неделю, иногда больше. Раньше он попадался мне лишь время от времени, но теперь всплывает перед глазами постоянно.

Тета кивнула.

– И у меня.

Ей снилось то же самое. Мемфис имел дело с вероятностями и совпадениями каждый день, поэтому сразу понял, что подобное практически невозможно. Это что-то значило.

– Расскажи мне о своих снах.

Тета опустилась в кресло. Она слегка дрожала.

– Всегда одно и то же. Я где-то далеко от Нью-Йорка. Не знаю, что это за место. Совершенно незнакомое. Я стою на дороге, а в небе скапливаются грозовые облака…

Мемфис почувствовал, что сердце запрыгало у него в груди.

– А там есть фермерский дом? Старый, с крыльцом?

Тета испуганно раскрыла глаза.

– Да, – еле слышно шепнула она. – И вокруг поля пшеницы и кукурузы. Вдалеке видно одинокое дерево…

– А на нем нет листьев. Просто голое уродливое дерево с узловатыми ветками, похожими на руки.

У Теты по спине пробежали мурашки.

– А на дороге начинает происходить что-то…

– Поднимается стена пыли, – за нее договорил Мемфис.

Тета кивнула. Кажется, у нее на лбу выступил холодный пот. Что вообще происходит?

– Самое страшное в этом сне – чувство, будто надвигается что-то ужасное. Что-то, чего я не хочу и не могу видеть.

– Что-то, с чем тебе придется бороться, – сказал Мемфис.

– Что ты имеешь в виду?

Сверху раздался звук взрыва, крики и трели полицейских свистков. Над головой у них был слышен топот множества ног. Мемфис подбежал к двери и, высунув голову наружу, увидел полицейский отряд, ломившийся в кухню.