Виктор Гламаздин - Одна против зомби Страница 67

— Надеюсь, все уже успели досконально изучить сие наглядное пособие?

— Как Тузик грелку! — прозвучало в ответ.

Игнорируя инсинуации Стариковой, врач продолжил инструктаж:

— Тогда слушайте четвертое правило: вводить свечу надо так, чтобы та с абсолютной неизбежностью оказалась за сфинктерами, в ампуле прямой кишки…

Несколько минут врач, поочередно показывая указкой на изображенные на стендах рисунки, с важным и архисерьезным видом объяснял сотрудникам мистико-проктологические азы ректальной эзотерики и теологии.

Глядя на столь эффектную проповедь тайных медико-оккультных методик, удавились бы от зависти Елена Блаватская, Карлос Cеcар Сальвадор Аранья Кастанеда, тайный тибетский клан Рюрихов-Рерихов и интегральный йог Шри Ауробинда, а вместе с оным и все остальные великие просветители заблудших душ из сонма индийских гуру.

Сотрудники с тревогой пялились на стенды. Их содержимое походило на пособия для последователей того направления в средневековой инквизиции, которое всем остальным способам избавления человечества от нечистой силы предпочитало сажание на кол. Тех из вас, сестрицы, кого заинтересовало данное средство борьбы со Злом, отсылаю к горькому опыту основателя научного социализма Томаззо Кампанелла (известного своими опусами «Город Солнца» «Монархия Мессии», «Метафизика» и, конечно же, «Апология Галилея»), заподозренного инквизиторами в нехорошем.

Но царившее после выступления Леонтовича воодушевление настолько крепко держало в своих стальных когтях наивные души работников могильно-гробовой отрасли, что из зала пока никто даже и не думал дезертировать.

Более того, Старикова одобрила анальную тему выступающего и предложила собравшимся глубже изучать даваемый врачом материл, чтобы потом со знанием дела рвать задницы подлым конкурентам.

Выступление Леонтовича столь сильно распалило в душе Стариковой пламя ненависти к врагам родной корпорации, что она почти не слышала, о чем вещают со сцены. И ей уже казалось, будто врач тычет указкой вовсе не в детали кишечного тракта, а показывает ею поле будущей битвы, направления ударов штурмовых групп сотрудников «ИNФЕRNО» и позиции окопавшихся на господствующих высотах подразделений противника.

— И наконец, — врач сделал паузу, чтобы все могли прочувствовать важность последнего постулата, — пятое правило академика Гельмгольца: после введения свечи следует воздержаться от дефекации. В противном случае вся медицинская наука будет бессильна вам помочь.

Потрясенный откровениями врача зал безмолвствовал и пропитывался запахом валидола.

Довольный произведенным на публику впечатлением врач указал на стоящие вокруг зрительного зала кабинки с занавесками из белого полотна и скомандовал:

— А теперь прошу вас получить «Новую эру» и использовать ее вон в тех кабинках. И заклинаю вас, господа: ради всего святого, не бойтесь подтеканий!

Довольный собой, своим местом в мировой науке и гонораром за инструктаж врач удалился с гордо поднято головой.

Правда, когда он проходил мимо Стариковой, и та рявкнула про Тузика и грелку врач дернулся, как ударенный током в позвоночник. Но на это уже никто не обратил внимания. Ибо все предвкушали кульминацию столь необычного шоу и верили, что она будет еще необычнее, чем его начало.

Мымра и вахтер, сопровождаемые Леонтовичем, внесли в зал и положили на край сцены коробку с упаковками «Новой эры».

— Ну, соколы мои, разбирайте подарки от Дядюшки Ляо! — сказал сотрудникам Леонтович.

Откровенно говоря, он сильно сомневался, что найдется столь уж много дураков, купившихся на его байки. Поэтому прибавил:

— Всем, кто пройдет процедуры, после них — концерт, отгул и бесплатное пиво в буфете.

Однако произошло невероятное для Леонтовича событие. Сотрудники бросились к сцене и, отпихивая друг друга локтями, расхватали упаковки «Новой эры».

«С такими дебилами нам не страшны никакие конкуренты», — обрадовался Леонтович и довольно потер потные от волнения ручонки.

Однако, оказавшись у кабинок, сотрудники — и даже шебутная Старикова — как-то разом утратили желание совершить подвиг. Они сбились в кучки и стали испуганно переговариваться друг с другом.

«Нет, все-таки не такие уж они и дебилы», — помрачнел Леонтович и крикнул:

— Мы команда?!

— Да! — еле слышно квакнули сотрудники.

— Не слышу! Громче! Мы команда?

— Да-а! — уже бодрее проблеяли сотрудники.

— Мы лидеры или пидиры?

— Мы лидеры! Мы не пидиры! — прежняя уверенность начало возвращаться к людям. — Мы лидеры! Мы не пидиры!

Дабы подстегнуть процесс Леонтович рванул на груди рубашку и истошно завопил, словно ему воткнули шило в самое чувствительное место:

— Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а?!

— Да! Да! Да-а-а-а! — заголосил народ. — Мы лидеры! Мы не пидиры!

Тогда Леонтович указал на кабинки и спросил:

— Мы идем куда?

— Туда! — ответили ему. — Мы лидеры! Мы не пидиры!

— Куда? — переспросил Леонтович.

— Туда! — Мы лидеры! Мы не пидиры!

— Туда-а-а?

— Туда! Туда! Туда! — размахивая упаковками «Новой эры», Сотрудники ринулись в кабинки и уединились там.

Скоро оттуда до Леонтовича донеслись звуки (визг, стоны, сопение, радостные крики и пр.), подтверждающие, что сотрудники ответственно отнеслись к его воззваниям и инструкциям врача.

А тем временем на сцену вышла культовая отечественная поп-звезда, всемирно известная своими пластическими операциями. Популька завыла перед почти пустым залом (народ-то разбрелся по кабинкам) под фанеру грустную песню о тяжелых трудовых буднях влюбленного в работу клерка. Припев звучал так:

  — Кре-е-стики! Но-о-о-лики!  Все мы тру-до-го-о-о-ли-ки!  И как один умре-е-е-е-е-м!  За рабо-о-о-чим столо-о-о-м!

Хорькоффу, сидящему в одиночестве на первом ряду, песня очень понравилась. И по ее завершению, президент «ИNФЕRNО» наградил поп-звезду аплодисментами.

И тут к Хорькоффу подошел Леонтович и сообщил:

— Андрей Яковлевич, я пошел.

— С Богом! — благословил на святое дело Леонтовича Хорькофф.

— Как гласит народная мудрость: один раз — не либераст. А Вы?

— И я не лебираст, будьте уверены.

— Да нет, что Вы, Андрей Яковлевич, я ж о другом! Насчет «Новой эры» интересуюсь.

— Мне нельзя ее принимать. Тесть прибьет, коли прознает, что я без его ведома чего-то там употребил. Он о моем мужском здоровье сильно печется.