Джон Томпсон - Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2 Страница 67

Мать строго посмотрела на него. — Я говорю о совсем другом. Мужчине, Энди, идет, если он позволяет себе что-нибудь лишнее. — Но, мама, ты же сама учила меня… — Энди запнулся, ему явно не хотелось вспоминать то, чему учила его мать. — И ты сам, Энди, — наставительно произнесла миссис Брендон, — только выиграл, если бы позволял себе что-нибудь лишнее. Конечно же, не всегда, а только иногда. Они бы все — и этот шериф Трумен, если только можно его назвать так, и агент ФБР Дэйл Купер признали бы тебя, признали бы все твои заслуги… — Извини, мама, но мне не хочется об этом говорить. Главное — делать свое дело честно, — Энди отправил в рот очередную порцию жареной картошки. — Больше всего меня злит, — воскликнула миссис Брендон, — твое спокойствие. Тебя никто не замечает, с тобой не считаются, а ты так спокойно все это воспринимаешь. — Ничего страшного не происходит, по-моему, — заметил Энди, — не стоит так горячиться. — Это я горячусь? — не на шутку разошлась миссис Брендон. — А по тебе так все хорошо. Ты спасаешь жизнь Трумену, а он? Он чем отблагодарил тебя? И это все, Энди из-за твоей мягкотелости.

Элизабет хотела вставить что-то, чтобы остановить свою родственницу, но махнула рукой. А та продолжала: — И еще эта Люси… Где ты только нашел такую дрянь? Она тебе совсем не пара. — Мама… — пробовал вставить Энди. — Нет, ты будешь слушать меня. Я тебя научу, наконец, быть мужчиной. — Но, мама… — По-моему, ты зря спасал жизнь этому Трумену, — зло говорила миссис Брендон, — если бы его убили, ты бы теперь был шерифом. — Мама, ты сама не понимаешь, что говоришь, — пробовал остановить ее Энди, — долг каждого полицейского защищать своего начальника. — Но ты бы тогда стал шерифом, как твой отец. — Не знаю, мама, даже если бы Гарри не стало… — Энди с трудом предположил последнее, — то думаю, шерифом стал бы Хогг. — Хогг! — мать прямо-таки закричала от негодования, — этот недоучка?

К чести миссис Брендон следует отметить, что среди ее многочисленных недостатков не было одного — расизма, поэтому ее ненависть к Хоггу ограничивалась тем, что он мог помешать сделать ее сыну карьеру. — Ты бы, Энди, уже был шерифом, как твой отец. — У нас должности не передаются по наследству, — робко вставил Энди. — Все из-за твоей мягкотелости, — все время возвращала разговор в прежнее русло миссис Брендон, — ты, Энди, боишься всех. Ты даже мне не можешь резко ответить. — По-моему, мама, это было бы не очень прилично, — заметил Энди. — Нет, ты не мужчина, — с сожалением в голосе произнесла миссис Брендон, — ты даже не умеешь ругаться. Из тебя так и не получился настоящий полицейский. Ты даже не можешь как следует напиться, — привела свой последний, сомнительный аргумент мать.

Энди поморщился. Жареный картофель явно не лез ему в горло. Энди отложил вилку и нож. — Послушай, мама, по-моему, трезвость — это одно из моих немногих достоинств. — Ты не умеешь ничего, — твердила мать.

Энди поднялся из-за стола, пожелал тетушке Элизабет спокойной ночи и ушел к себе. А миссис Брендон продолжала:— Как я хочу, я бы кажется, отдала все на свете, — повторяла она с горячностью, — чтобы Энди хоть немного походил на настоящего мужчину, на настоящего полицейского. — Но ведь он всегда был таким, как сейчас, — напомнила ей Элизабет. — Конечно, я его баловала, но я и не подозревала, что он всю жизнь будет большим ребенком. — Мне кажется, — возразила Элизабет, — что он славный парень. А ты одна из тех, кто всегда недоволен жизнью, не воспринимает людей такими, какие они есть на самом деле. — Я знаю, что он славный, — согласилась миссис Брендон, — я же люблю его больше всех на свете. Но именно поэтому я не хочу краснеть за него. Думаешь, мне легко идти по Твин Пиксу и в каждом взгляде читать, что мой сын смешон. Я хочу, чтобы мой сын был настоящим мужчиной, и делаю для этого все, что могу. Меня раздражает, что тут уже поделаешь, что он не совершает таких поступков, как другие мужчины. — А разве все остальные настоящие мужчины и полицейские постоянно ругаются и напиваются? — Конечно, а как же иначе? Ведь я была женой шерифа. Мне ли не знать полицейских? — с каменной уверенностью в голосе произнесла Элеонора.

Элизабет пожала плечами, но возражать не стала. В конце концов, такой разговор обещал стать бесконечным. — По-моему, у вас в Твин Пиксе очень мило, — сказала она, думая, что на такое ее родственнице нечего будет возразить. — В Твин Пиксе станет очень мило, — ледяным тоном произнесла миссис Брендон, — когда мой сын найдет убийцу Лоры Палмер, и его сделают шерифом.

Энди Брендон сидел наверху в своей комнате, в отчаянии обхватив голову руками. Абсолютно ничего невозможно было сделать с его матерью — она всегда была недовольна своим сыном. Энди никак не мог придумать, чем бы ей угодить. Все ей не нравилось, все ей было не так. Энди не пьет — она недовольна, Энди производят в заместители шерифа — ей не нравится, что не в шерифы. Мать недовольна, что Энди до сих пор не женился, но стоит ему упомянуть имя Люси, как с матерью прямо-таки приключается истерика. Энди поднялся и, стараясь ступать бесшумно, заходил по комнате.

Некоторое время снизу, из гостиной, еще слышались голоса матери и тетушки Элизабет. Но потом женщины зазвенели посудой, убрали со стола и разошлись по комнатам. Энди в нерешительности остановился, ему абсолютно не хотелось спать. — Ах так, — зло проговорил сам себе Энди, — маме не нравится, что я слишком мягкотелый, что я считаюсь с ее мнением. Ну, так вот, посмотрим еще, на что я способен.

Энди подошел к дверям, взялся за ручку, но в нерешительности остановился. — А может не надо, — подумал он.

Но перед его внутренним взглядом вновь предстала его мать: «Из тебя никогда не получится настоящий мужчина, настоящий полицейский, если ты будешь таким мягкотелым».

Энди решительно рванул на себя дверь и прошел через темную гостиную. В прихожей он накинул на плечи еще мокрый плащ и вышел из дому. На дорожке в саду он остановился и оглянулся на свой дом. Окна были потушены, лишь слабый свет ночника пробивался из-за штор спальни его матери. — Извини, мама, — прошептал Энди, — но ты сама этого хотела.

И он зашагал к шоссе. Теперь Энди казалось, что никто и ничто не сможет его остановить. Он шел в незастегнутом плаще по улице. Редкие фонари освещали мокрый асфальт, ветер неистовствовал в соснах. — Я всем докажу, кто я такой, — шептал Энди Брендон, — чеканя свой шаг. — Я всем покажу, они все узнают. Я приду и скажу…

Энди Брендон направлялся к дому секретарши шерифа. Он уже представлял округлившиеся от удивления глаза Люси, когда он, Энди Брендон скажет ей, что хочет на ней жениться, представлял, как растерянная Люси спросит:— А как же твоя мать?