Антонина Ванина - Свинцовый закат Страница 68

— Так значит, — произнёс он, пытаясь вернуть Эйтона к первоначальной теме разговора, — Орден Золотой Зари появился не сам по себе, а с чьего-то дозволения?

Не успел Эйтон и рта раскрыть, как Книпхоф посыпал упреками.

— Только не надо опять говорить о мифической Шпренгель, которую никто и никогда в глаза не видел, а в особенности ты, Вильям. Признайся честно, Весткотт хотел сделать гадость Блаватской и переманить её сектантов к себе.

— Помилуй, Юлиус, доктор Весткотт почетный член Теософского Общества, одно время он даже читал на их собраниях лекции.

— Читал, — кивнул Книпхоф, — а заодно и агитировал порвать с индуистской чушью и заняться чушью каббалистической. Да ты сам ушел от Блаватской в Орден Золотой Зари.

— Ничего подобного. О Теософском обществе у меня сохранились самые приятные воспоминания, как и о мадам Блаватской.

— Блаватская была мошенницей и сатанисткой, — поспешил высказать свое веское мнение профессор.

— Странное сочетание, — произнёс полковник.

— В самый раз. Сатана и есть отец лжи, а она его верная ученица.

— Перестань, Юлиус, — пожурил приятеля Эйтон, — не наговаривай на покойницу.

— Значит вы покинули Теософское Общество Блаватской? — уточнил полковник у Эйтона, — если не секрет, почему?

— Дело не в Теософском Обществе, — сдался и признался старик. — Конечно же, там обучают возвышенным вещам. Но знания, которые дает Орден Золотой Зари, намного ценнее и полезнее с точки зрения практики.

— Наверное Биллиам Йейтс солидарен с вами, раз состоит в Ордене и даже продвинулся в высший круг. Он ведь тоже состоял в Теософском Обществе, пока его не исключили.

Эйтон развел руками.

— Я не перестаю удивляться, откуда вы всё это знаете?

Полковник лишь улыбнулся, но свой источник раскрывать не стал, а поинтересовался:

— И всё же, чем не угодил мадам Блаватской молодой ирландский поэт?

— Видите ли, брат «Демон» весьма неразборчив в астральных связях. Я имею в виду, он слишком неосторожен в общении с планетарными духами. Я не раз предупреждал его об опасности игр со стихиалиями, но он очень самоуверен, чтобы воспользоваться моими советами. Но я не обижаюсь, в его возрасте я бы тоже не стал прислушиваться к стариковскому ворчанию. А мадам Блаватской его вольность не пришлась по душе.

— И насколько, по-вашему мнению, опасны сущности из иного мира?

— Все зависит от мага, их призывающего. Вот, например, Элифас Леви писал книги по теоретической ритуальной магии, хотя сам её, как правило, не практиковал. Но однажды он провел обряд некромантии.

— Это как-то связанно с мертвецами?

— Да. Он вызвал дух Аполлония Тианского, известного философа-странника и чудотворца. Когда Леви прочёл заклинание, то почувствовал, как земля под ним завибрировала, а миг спустя он увидел, как перед алтарём появился дух в сером саване. Леви это напугало, и он почувствовал пронзительный холод по всему телу и оцепенел настолько, что и слова не мог произнести — ни одного приказания или заклинания. Затем призрак коснулся его руки и Леви потерял сознание. Так и закончился этот ритуал. Рука его болела ещё несколько дней, и надо отдать должное незадачливому некроманту, он сильно сомневался, что на его зов пришел сам Аполлоний.

— А кто же?

— Ну, мало ли что или кто блуждает в запредельном мире. Главное, что Леви предостерегал своих читателей бездумно заниматься подобными ритуалами, так как они очень опасны для человеческого здоровья.

— Предостерегать-то предостерегал, а книжонки пописывал, — проворчал Книпхоф.

— Он был теоретиком, Юлиус, а не практиком.

— Вот-вот. Почему книжный червь, не выходя из своей коморки, может указывать молодым дурням, как проводить магические ритуалы? Это просто не слыхано! Вот я — преподаватель анатомии в университете Людвига-Максимилиана. Я же не на пальцах показываю студентам, как проводить вскрытие. После того, как они прослушают мою лекцию, их допускают к практическим занятиям, заметь, под моим личным руководством. Я, в отличие от этого самозваного Леви, отвечаю за каждое свое слово и действие, и не ввожу в заблуждение молодые неокрепшие умы.

— Почему вы назвали Элифаса Леви самозваным? — поинтересовался полковник.

— Да потому что его настоящее имя Альфонс Луи Констан. В молодости он готовился стать священником, а когда стал баловаться оккультизмом, его изгнали из семинарии.

— Немало французских священников ступило на этот путь, — добавил бывший викарий.

— Неужели? — не поверил его словам полковник.

— Например, аббат Буллан. К слову, он скончался два года назад, наконец-то… — со вздохом добавил Эйтон, — Нет-нет, вы не поймите меня неправильно, я вовсе не радуюсь чужой смерти. Просто у меня сложилось такое впечатление, что покойный аббат сам с нетерпением ждал своего смертного часа. Последние пять лет он только и кричал во всеуслышание, что его задумали сгубить по средствам чёрной магии.

— И кто же?

— Маркиз де Гуайт, его бывший последователь.

— Маркизу что-то не понравилось в службах аббата?

— Нет, что вы, церковь здесь не при чем. Буллана к тому времени уже лишили сана.

— За что?

— Он проводил экзорцизмы с помощью совокуплений, — совершенно спокойно пояснил Эйтон, будто подобное среди французского духовенства было в порядке вещей. — Монахинь он научил самовнушению, чтобы они могли совокупляться с Христом и святыми во сне. Он называл это «союзом жизни» и считал, что путь к Богу лежит через половой акт.

Полковник Кристиан чувствовал, что глаза его округляются, а лицо каменеет от невероятности услышанного. Полковник прожил не одну сотню лет и успел повидать в мире всякое, но подобное до сего дня и представить себе не мог. К тому же, этот «союз жизни» по Булану напомнил полковнику учение американца Лейка Харриса, так любимого братом Берриджем, о «небесных двойниках», что приходят в постель к адептам секты по ночам. А ещё полковник не смог не вспомнит об ужасе, пережитом Вильерсом, и подумать, может и миссис Эмери научилась призывать в свою постель «небесных двойников» не без подсказки соорденца?

— Поговаривают, — благодушно продолжал старик Эйтон, — будто Буллан даже совершил ритуальное жертвоприношение.

— Кого?

— Своего ребенка, прижитого от одной монахини. А лет через пятнадцать он объявил себя воплощением Илии Пророка.

— Значит, поэтому маркиз де Гуайт и решил погубить Буллана?

— Чёрной магией, — усмехнулся Книпхоф. — Очень благородно и особенно богоугодно.

— Не смейся Юлиус, это Буллан считал, что его атакуют заклятиями.