Дэнис Уитли - Против тьмы Страница 7

В своем наивысшем смысле свет символизировал возрастание духа до такой степени совершенства, когда он мог отказаться от телесной оболочки и тоже стать светом. Однако путь к совершенству долог и труден, а человеческая жизнь коротка; именно отсюда следует широко распространенная вера в перевоплощение, в то, что мы рождаемся вновь и вновь до тех пор, пока не начнем презирать нашу плоть. Это настолько древнее учение, что никто не может с уверенностью указать его источник, однако оно составляет скрытую суть всех религий мира. Рассмотрите с этой точки зрения учение Иисуса Христа, и вы с удивлением заметите, что до сих пор не смогли понять истинный смысл его слов. Разве не сказал он: «Царствие Божие внутри нас» и разве не возвестил своим ученикам: «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду», — давая понять, что не только он лично смог достичь совершенства, но и каждый из его последователей обладает внутренней потенцией достичь того же.

— Ну это, пожалуй, чересчур, — буркнул Рэкс.

Де Ришло словно запнулся на мгновение, но затем, не обращая внимания на его реплику, неторопливо продолжал:

— К сожалению, и в наше время ночи отпущено розно столько же часов, сколько и дню; силы зла столь же активны как и тогда, когда мир был молод, и, как только появляется учитель, являющий собой свет, тотчас сознание его последователей начинает затуманивать жадность, борьба за власть и невежество. Учение искажается, и его простота теряется и забывается в помпезных церемониях и тщательном исполнении потерявших свое значение обрядов. Однако истина никогда не была абсолютно утеряна, и всегда находились люди, которые провозглашали ее или же, если время не благоприятствовало этому, тайно передавали немногим избранным.

— Неужели вы верите во все это? — серьезно спросил Рэкс.

— Да, — без тени смущения ответил де Ришло. — Клянусь вам, Рэкс, я разговаривал с тремя людьми — англичанином, итальянцем и индусом, в здравомыслии которых вы ни на секунду не усомнились бы — и они рассказали мне о своем посещении тайных долин высокогорного Тибета, где живут ламы, достигшие такой ступени совершенства, что могут по своему желанию удлинять свою жизнь и совершать чудеса, подобные описанным в Библии. Именно там, в стороне от жестокой продажности мира, веками сохранялся священный огонь истины.

— Все это кажется мне чересчур невероятным и мало правдоподобным, — сказал Рэкс, — но даже если предположить, что существуют мистики, сумевшие приобрести столь удивительные способности, я все-таки не вижу, как сюда вписывается черная магия.

— Давайте будем говорить не о черной магии, которая в наши дни ассоциируется со всякого рода нелепостями, а об ордене левого пути, имеющем многочисленных приверженцев как в том же Тибете, так и в других районах земного шара. Возьмите, к примеру, культ вуду, зародившийся на Мадагаскаре и веками державший железной хваткой всю Африку, который вместе с работорговлей распространился на Вест-Индию и даже на вашу страну, Рэкс.

— Да, я кое-что слышал о нем. Негры в южных штатах, даже будучи христианами, частенько практикуют этот культ. Однако маловероятно, чтобы образованный человек, вроде Саймона, мог принять все это всерьез.

— Что ж, в такой грубой форме как вуду — действительно, вряд ли. Но уж если говорить о белой расе, то за помощью к силам зла нередко прибегали самые богатые и образованные ее представители, жаждавшие большей власти или большего богатства. Особенно процветало занятие черной магией в Париже во времена Людовика XIV. Доказано, что отравительница Ла Вуазэн похитила и передала отъявленному мерзавцу аббату Гиборгу более полутора тысяч детей для жертвоприношения в черных мессах. Он перерезал им глотки, собирал кровь в потир и поливал ею обнаженное тело соучастницы, лежавшей на алтаре. Рэкс, я говорю об исторических фактах, о том, что вы сами можете найти в документах судебного процесса, когда были осуждены двести сорок шесть мужчин и женщин за участие в этих дьявольских ритуалах.

— О, ужас! — воскликнул Рэкс. — Но с тех пор все-таки прошло много лет.

— Хорошо, если вам требуются свидетельства ваших современников, обратитесь к сравнительно недавнему случаю, произошедшему с принцем Боргезе. Он сдал внаем до конца 1895 г. принадлежащий ему дворец в Венеции. Наниматели не вспомнили о том, что срок аренды истекает до тех пор, пока принц не уведомил их о своем желании поселиться во дворце. Они пробовали возражать, но слуги Боргезе взломали двери, и как вы думаете, что обнаружили внутри?

— Откуда мне знать? — ответил Рэкс.

— Оказалось, что главная гостиная была превращена в храм сатаны. Стены были занавешены от потолка до пола плотными черными и красными шелковыми шторами, не пропускавшими свет, а в дальнем конце гостиной висел огромный гобелен с вытканной на нем колоссальной фигурой Люцифера. Под ним размещался алтарь, на котором находилось все необходимое для черной мессы: черные свечи, ритуальные сосуды и тому подобное. Роскошные позолоченные кресла и скамеечки стояли наготове для участников, все помещение освещалось электричеством, а свет проникал сквозь отверстие, по форме напоминающее огромный человеческий глаз.

Де Ришло нервно постучал кулаком по столу.

— Я сообщаю вам факты, Рэкс, слышите, факты, которые могут подтвердить живые свидетели. Несмотря на все наши достижения, которыми мы так кичимся: аэропланы, электричество, машины, несмотря на наш современный скепсис, силы тьмы действуют, и до сегодняшнего дня являются предметом поклонения несчастных человеческих созданий, обращающихся к ним для достижения своих нечестивых целей.

Рэкс неожиданно побледнел.

— И вы в самом деле считаете, что Саймон ввязался во все это?

— Я просто убежден! Не будь вы так увлечены той девушкой, вы, несомненно, обратили бы внимание на остальных. Альбинос, человек с заячьей губой, однорукий евразиец — все они дьяволопоклонники.

— Но только не она, только не Танит! — вскричал Рэкс, вскакивая на ноги. — Ее наверняка втянули во все это, как и Саймона.

— Возможно, но это не меняет сути дела. Помните корзину, которая стояла в обсерватории? Так вот, подобно неграм, практикующим вуду, вся эта компания собралась, чтобы принести жертву своему инфернальному властелину. Они должны были зарезать черного петуха и белую курицу… В чем дело? — резко повернулся де Ришло, услышав негромкий стук в дверь.

— Ваше превосходительство, — в дверях появился слуга герцога, Макс. — Посмотрите, что я вам принес. — Он разжал кулак, и герцог увидел свастику с драгоценными камнями, лежавшую на его раскрытой ладони.

Прыгнув, как пантера, герцог оттолкнул в сторону слугу и бросился прочь из комнаты.

— Саймон! — закричал он, устремившись по коридору. — Саймон! Я велел тебе не двигаться. — Но когда он вбежал в спальню, только смятая постель и разбросанная одежда говорили о том, что Саймон спал здесь.

Глава 4

МОЛЧАЩИЙ ДОМ

Де Ришло вернулся в гостиную. Его серые глаза гневно сверкали, однако, когда он заговорил, его голос звучал спокойно и мягко.

— Откуда это у вас, Макс? — спросил он слугу, забирая у него свастику.

— Я снял ее с шеи мистера Арона, Ваше превосходительство.

— Что?

— Он позвонил мне, Ваше превосходительство, и сказал, что хочет выпить бульона. Когда я принес бульон, мистер Арон спал, но его вид испугал меня. Язык высунулся у него изо рта, и лицо было почти черным; затем я увидел, что у него страшно распухла шея, — так глубоко врезалась в нее лента. Опасаясь, что он задохнется, я перерезал ленту и принес это жуткое украшение вам.

— Хорошо, Макс, можете идти — и не нужно ждать меня, я буду поздно. — Когда за слугой закрылась дверь, герцог взглянул на Рэкса.

— Саймон, должно быть, проснулся не позднее, чем Макс повернулся к нему спиной, впопыхах оделся, вылез в окно и спустился вниз по пожарной лестнице.

— Похоже, — согласился Рэкс. — И сейчас он, несомненно, на пути к Сент-Джонз-Вуд.

— Едем туда! Надо попытаться спасти его от этих дьяволов в человеческом обличье. Я не знаю, чего они хотят, но уверен, что за всем этим кроется что-то по-настоящему ужасное. С Саймоном не стали бы возиться, если бы речь шла всего лишь о том, чтобы завербовать в свои ряды еще одного любителя оккультизма. У них серьезные намерения, и он нужен им как пешка в их игре.

— Вы думаете, мы сможем обогнать его? — спросил Рэкс, когда они спустились по лестнице и оказались на ночной улице.

— Я сомневаюсь — эй, такси! — взмахнул рукой де Ришло.

— Но он выбежал не более пяти минут назад.

— Учитывая, что бежать ему не более четверти часа, это слишком много, — мрачно произнес де Ришло, садясь в машину.

— В чем, на ваш взгляд, мы ошиблись?