Юлия Белова - Этот прекрасный свободный мир... Страница 7

   Роберт изучил тщательно составленный план и подумал, что идея деда начинает ему нравиться. Наконец, он мог перестать врать. И все же краски оставались для него недосягаемой мечтой... но хоть что-то... пока...

   В начале следующего учебного года в Академии Роберт Шеннон записался на курс архитектуры, который вел архитектор и фотограф Брайан Чени. К удивлению юноши, занятия захватили его целиком, игра с формами завораживала, а современные технологии предоставляли для этого все новые и новые возможности. К обучению в высшей школе дизайна Гарвардского университета Роберт подошел уже вполне подготовленным и сведущим человеком. Проектирование, дизайн, инженерное дело, строительные технологии -- Роберт не замечал проносящихся в учебе лет. К потрясению молодого человека получение им диплома стало последней радостью Джона Томпсона. Через неделю после выпуска Роберта старик слег, словно лишь желание дать внуку образование держало его на земле, а теперь, когда задача была выполнена, сил на жизнь не осталось.

   -- Поклянись, мой мальчик... быть верным... стране... звездам и полосам... и орлу... -- через силу шептал старый Томпсон. -- Отдать жизнь... стране... если понадобится...

   Роберт готов был поклясться в чем угодно, лишь бы только дед не уходил.

   -- Клянись... мой мальчик...

   -- Клянусь, -- прошептал Роберт.

   Все было кончено. Он остался один.

   По истечении недели после похорон Джона Томпсона молодой Шеннон узнал, до чего был богат. Благодаря предусмотрительности деда Роберт мог не работать никогда и даже не заботиться о состоянии своих финансов. "Дед был гением", -- твердил молодой человек, а затем погрузился в пучину наслаждений, как будто желал утопить в них все мысли и чувства. Через четыре месяца развлечений Роберт проснулся в постели с какой-то старлеткой, чье имя накануне поленился узнать, критически посмотрел на спящую красотку и спросил себя, а на кой черт ему все это нужно. И дело было даже не в деде -- хотя при мысли о том, что сказал бы ему Джон Томпсон, Роберту делалось неуютно -- дело заключалось в том, что Роберту стало скучно. Пора было браться за ум, и молодой человек постарался пройти еще один курс архитектуры, на этот раз в Йельском университете, стал брать частные уроки живописи, а потом принял участие в архитектурном конкурсе и к своему удивлению победил.

   Известие, что в архитектурном конкурсе победил какой-то новичок, произвело на общественность впечатление, сравнимое со взрывом бомбы. Возможно, слава Роберта не была бы столь оглушительной и распространялась бы лишь на круг коллег молодого человека, если бы прежде его имя не мелькало в разделе светской хроники. Открытие, что молодой плейбой оказался талантливым архитектором, враз сделало Роберта популярным и очень модным. Заказы сыпались со всех сторон, так что начинающий архитектор мог выбирать, быть требовательным и гордым. А потом был телефонный звонок, приглашение и чудесный день, из тех, что запоминаются на всю жизнь. Два художника -- старый и молодой, политик и архитектор, демократ и республиканец -- с наслаждением обсуждали вопросы цвета и формы, соглашались и спорили друг с другом...

   -- Как вы себя чувствуете? -- с беспокойством спросил Роберт, заметив, как тяжело сенатор опирается на трость.

   -- Прекрасно, -- беззаботно ответил старый политик. -- Все когда-нибудь подходит к концу, но не это главное. Главное, что после нас остается. Я рад, Роберт, что вы все же нашли свой путь. В самые худшие моменты жизни живопись давала мне возможность держаться и идти вперед. Для вас же живопись может оказаться гораздо большим. Поймать солнечный луч... мимолетную улыбку -- разве это не здорово?

   А еще через полтора месяца сенатор ушел вслед за дедом, и Роберт сидел на полу и лихорадочно по памяти рисовал. А еще он засел за проект, который никому не собирался показывать, но который не давал ему покоя, требовал всех сил и чувств. Мемориал сенатора в Бостоне -- дань уважения и благодарности, понимания и утраты. Роберт смотрел на завершенный проект и думал, что на сегодняшний день это его лучшая работа.

   Жизнь продолжалась, заказы не переводились и вскоре молодой человек стоял во главе небольшой проектной фирмы "Стар-Арт". У него был особняк в Бостоне, квартиры в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, вилла в Палм-Бич, ранчо в Техасе, а также яхта и самолет. А потом в его жизни появилась Пат.

   Патриции Ричмонд было двадцать четыре года, она была великолепным секретарем, красавицей и его любовницей. Единственным недостатком Пат была ее привычка постоянно опаздывать на работу. Полчаса, сорок минут, час -- Роберт поражался изобретательности подруги, которая каждый раз ухитрялась найти уважительную причину для своего опоздания. Временами молодого человека так и подмывало оштрафовать Патрицию, но у него не поднималась рука. А еще Пат любила и понимала его живопись, полностью разделяла его вкусы, с ней было комфортно и легко.

   Однако предложение жениться поступило к Роберту не от Пат, и не от одной из его пылких поклонниц, а от главы рекламного отдела его фирмы.

   -- Послушай, Боб, -- заявил опытный рекламщик, по деловому усевшись перед столом босса. -- Тебе не кажется, что пора определиться с гендерной принадлежностью?

   -- А что, с этим есть какие-то проблемы? -- удивился Роберт.

   -- В нашей стране с этим давно нет никаких проблем, однако если ты не хочешь оказаться в положении Джексона -- Майкла Джексона, я имею в виду -- надо четко сказать всем американцам, кто ты есть.

   -- Что за чушь ты несешь, Джек? -- вспылил Роберт, как то не замечавший за собой никакой двойственности в данном вопросе. -- Если это шутка, то неудачная.

   -- Если тебе не нравится, как я разговариваю, можешь меня уволить, Боб, но все же давай называть вещи своими именами, -- непреклонно возразил рекламщик. -- С одной стороны ты очень богатый и известный человек, и, следовательно, являешься лакомым кусочком для любого. С другой, ты не только архитектор, но еще и художник -- это уже ни для кого не секрет, -- а художники люди сомнительные. Все знают, что ты пишешь даже обнаженную натуру...

   -- И что? -- резко спросил Роберт. -- Всю свою историю человечество писало и ваяло обнаженную натуру, что с того?

   -- Ничего не могу сказать за все человечество, но мы-то живем в США и ты, Боб, должен понимать это лучше других. Бостон, конечно, Афины Америки, но одновременно и пуританский штат. А тебе нужно полное доверие клиентов. Их жены и матери не должны в тебе сомневаться.

   Роберт вспомнил заданную ему дедом порку за попытку написать автопортрет в обнаженном виде и последовавшие за этим два года, проведенные в военной школе.