Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка Страница 70

Вампир, стоявший справа от нее, шагнул вперед. Он обошел лежащего Диего брезгливо, как кучу мусора, которую кто-то должен убрать, и встал перед оборотнем, как стоял Диего, но обстоятельства переменились. Сет был тогда заведен сосанием ушей, и обнажился, твердый и готовый получать и доставлять удовольствие. Сейчас он просто стоял голый и не мог оторвать глаз от кровавого месива, в которое превратился Диего, будто боялся, что придет и его черед.

– Предлагай свою жертву, мой кот, – сказала она.

Сет оторвал взгляд от тела Диего, посмотрел на стоящего перед ним вампира.

– Моя небесная владычица, я желаю, ты знаешь это, но… но я, кажется… – Он сглотнул слюну, так что слышно было, хотя у меня еще чуть звенело в ушах. – Я, кажется…

– Предлагай свою жертву, Сет, или гнев мой обрушится на тебя.

Четыре жуткие сестры повесили плети на крючки – вроде как садомазохистский вариант семи гномов с одинаковыми инструментами. Они поплыли обратно к нам, как акулы, почуявшие в воде кровь.

Сет вроде бы знал, что они здесь. Он схватил себя обеими руками и попытался чего-то добиться, но глаза его бегали по комнате, будто искали, куда сбежать. Он старался, но ничего не получалось.

Эдуард уже не держал меня за руку. Может быть, Сет на него так подействовал, а может, решил, что на эту ночь я свои запасы терпения исчерпала.

– Ты же его напугала до полусмерти. В таком состоянии поднять эту штуку трудно.

Богиня и Чолталокаль повернулись ко мне, и у них было почти одинаковое выражение лица. Не очень-то долго я всматривалась им в глаза, но взгляд их был пронизан презрением. Как это я посмела вмешаться?

Эдуард сделал движение, чтобы снова взять меня за руку, но я остановила его:

– Не трогай меня.

Его рука опустилась, но он бросил на меня недовольный взгляд. Ладно, мне тоже сейчас многое не нравится.

– Ты предлагаешь помочь ему преодолеть страх? – спросила Итцпапалотль, всем своим видом показывая, что ничего подобного от меня не ожидает.

– Конечно, – ответила я.

Не знаю, у кого был более удивленный вид, но думаю, что у Эдуарда, хотя Бернардо у дверей мог бы наравне с ним претендовать на первое место. Олаф только наблюдал, как лиса за кроликом через большую дыру в изгороди, чтобы пролезть. Нечего уделять ему внимание. Лучше всего игнорировать. Иначе надо убить – так я решила.

Я протянула руку к ягуару. Он замешкался, глядя на меня, на стоящего перед ним вампира, и обернулся к богине. Я пошевелила пальцами:

– Давай, Сет. Не возиться же нам всю ночь.

– Иди к ней и делай, что она скажет, если ты хочешь предложить приемлемую жертву.

Он осторожно взял мою руку. В этом голом мужчине шести с лишним футов ростом что-то было от маленького ребенка. Может быть, почти панический страх в голубых по-детски глазах. Он боялся, боялся, что тоже окажется на полу, как кусок мяса для четырех плетей. Его можно понять. Если бы я не вмешалась, можно не сомневаться, что так бы и кончилось. Но я больше не собиралась терпеть эти пытки. Во мне заговорило не моральное отвращение, а просто отвращение. Я хотела получить ответы на свои вопросы и убраться отсюда ко всем чертям. Вампиры могут жить очень долго, теоретически – вечно, а это значит, что к делу они переходят более чем лениво. Но у них есть в запасе вечность, у меня ее нет.

Я отвела Сета в сторону. Проще всего было бы помочь ему рукой, но мне почему-то не хотелось. Я выбрала способ более сложный, но который мне был больше по душе – вызвать ту часть меня, которая была меткой Ричарда. Не связью с ним – она была надежно отгорожена. Я ее так хорошо пережала, что не знала, могу ли вообще по собственной воле открыть. Но часть этой связи была внутри меня. Та часть, которая узнала Сезара и которая позволяла мне дома управляться с леопардами. Подобный электрический прилив энергии действует на оборотней возбуждающе. Это я открыла случайно, а сейчас собиралась применить осознанно.

Но этот процесс не то же самое, что перебросить выключатель. Может, когда-нибудь так и будет происходить, но сейчас требовалась некоторая подготовка. Меня бесило, что это иногда возникало в неподходящие моменты, когда мне не хотелось, или же куда-то затаивалось, хотя я и была к сеансу готова, но ведь парапсихические явления такие непредсказуемые. Вот почему их трудно изучать в лабораторных условиях. Икс не всегда равен игреку.

Я положила руки себе на бедра и оглядела его с головы до ног, не зная, с чего начать. Моя жизнь была бы и легче, и сложнее, если бы я вступала в случайные связи, но не лучше или хуже – не такова моя участь.

– Можешь распустить волосы? – спросила я.

– Зачем? – спросил он с подозрением, и я его понимала.

– Слушай, я могла бы отдать тебя ее ручным палачам, но я же этого не сделала? Так что давай работай со мной.

Руки его поднялись к узлу на затылке. Он вытащил длинные заколки из волос, потом костяной гребень. Волосы медленно развернулись, будто просыпаясь, медленно соскользнули по спине. Я обошла его сзади, он стал поворачиваться, следя за мной. Я взяла его за плечо и повернула обратно.

– Я тебе больно не сделаю, Сет. И я, наверное, единственная в этой комнате, кто может так сказать.

Он продолжал смотреть перед собой, но напряжение его плеч, спины говорило, что ему это не нравится. Мне было все равно. Надо действовать порасторопнее. Как подсказывала мне интуиция, богиня не отличалась терпеливостью.

Я расправила, разбросала волосы по спине. Они были необычно разноцветные: ярко-желтые, сочно-золотые, бледные, почти белые, и все это переплеталось и переливалось, как оттенки морской воды, которые отличаются и вместе с тем образуют целое. Я провела руками по теплой густоте волос, распрямила их по спине, и они выровнялись, спустившись чуть ниже талии. Потом, захватив две горсти волос, я прижалась к ним щекой. Послышался близкий запах пота и меха, в который был одет Сет. Чуть-чуть слышался запах одеколона, сладковатый, похожий на карамельки. Разведя волосы так, чтобы видна была его кожа, я прижалась лицом к телу. От него пахло теплом, будто сейчас можно вонзить зубы во что-то свежее, прямо из печи. Я обошла вокруг, чуть касаясь руками кожи, в основном трогая водопад волос с выгоревшими на солнце прядями.

И встала перед ним, посмотрела в широко раскрытые, все еще наполовину испуганные глаза, но, когда я глянула вниз, то увидела, что чего-то уже добилась – не до конца, но чего-то.

Я не смотрела ни на вампиров, ни на Эдуарда, ни на кого – сосредоточилась только на нем. Взяла ягуара за руку, его бледно-золотистый загар рядом с моей белой кожей казался темнее. Склонившись, я поцеловала его руку, то есть даже не поцеловала, а еле-еле провела губами по коже, вверх по руке, вдыхая его аромат. Приоткрыв рот, я стала согревать кожу дыханием. Рука покрылась гусиной кожей.