Олег Кожин - Темная сторона Сети (сборник) Страница 73

К вечеру он появился снова, поблуждал за мной и снова исчез. Я понял, что это надолго. Дохлая рыба. Если это он, то почему его тянет ко мне? Можно ли выйти с ним на контакт или так я только спугну его? Да и вообще непонятно, что я должен сделать. И должен ли?

Так прошло несколько дней, я кормил кошку, просиживал часами за компьютером, искал дорожки вниз, потом появлялся он, и мы играли в эту странную игру. Я рыбачил всего пару раз в детстве и всех премудростей не знаю, но, по-моему, это было похоже на рыбалку. И в какой-то момент я почувствовал, как Дохлая рыба начинает тянуть. Когда он вновь исчез, я двинулся за ним. Это было непередаваемо смутное ощущение, я просто знал, где рыба окажется в следующий момент, хоть и не был уверен, и потому радовался каждый раз, когда настигал его, даже не мог поверить своим глазам! Сначала это были сайты, по которым я ходил раньше, потом что-то другое, я замечал все это лишь мельком. Он уводил меня в глубину, а я легко и быстро следовал за ним. Не знаю уж, кто у кого был на крючке, но каждую секунду, с каждым переходом, пока грузилась очередная страница, я боялся, что уже сорвался.

Потом я понял, что вижу его. Не просто на счетчике посетителей сайта, в списке айпи-адресов или аккаунтов онлайн – я видел его перед собой. Дохлая рыба был мужчиной лет пятидесяти на вид, его волосы, короткие, торчащие вверх ежиком, черные с сединой, напоминали помехи на телевизионном экране, отекшее лицо, полные губы, маленький подбородок, глаза навыкате, мутные от катаракт. Казалось, я слышу его мысли. Белый шум. Одет он был в зеленоватое старое пальто, невысокий, длинные руки с большими ладонями, морщинистая шея. Он повернулся ко мне спиной и вышел в дверь. Я не знаю, где мы находились: всматриваясь в пространство, я снова начинал видеть свой монитор и открытый старый браузер; приближаясь, я становился дальше, а отстраняясь, видел Сеть изнутри, стены разных цветов, а за ними исходный код и что-то еще, что-то живое. Дверь за Дохлой рыбой закрывалась, но я успел юркнуть следом.

Мы проскочили еще несколько ступенек, затем возникло пустое черное пространство, не знаю, была ли там опора, я просто перепрыгнул через тьму к открытой двери и вывалился на следующий подуровень. Там было заперто много людей, они просто стояли, подняв лица, иногда толкаясь. Стены, потолок и пол здесь двигались, по ним то и дело пробегала пиксельная рябь, по ушам бил звук критической ошибки в системе, и что-то творилось с лицами всех этих людей. На них шевелилась каша из маленьких квадратов цвета кожи и крови. Я понимал, где мы находимся, бывал здесь уже раньше, только видел все иначе тогда. Внезапно сообразил, что потерял из виду Дохлую рыбу. Боже, как глупо! Я стал озираться, заметил вдалеке нелепую зеленоватую фигуру и побежал к ней, лавируя между вялыми зомби, уставившимися в потолок своими взорванными пиксельными лицами. Дохлая рыба стоял у двери спиной ко мне. Я был уже совсем рядом, когда вдруг узнал одного из живых мертвецов, столпившихся вокруг. Ну конечно, он был здесь, тут ведь хранится все видео для уровня b. Совсем еще юноша, чуть пониже меня, стройный, спортивный, что называется, вся жизнь впереди. Марат его звали, кажется. Моя лазейка на уровень b стала для него ловушкой. Тело, наверное, в коме, а сам он здесь. Я пробовал вывести его, когда заметил в прошлый раз, но он не пошел, а сейчас уже и не смог бы. На месте его глаз бегали багровые полоски и квадраты, рот был приоткрыт, Сеть выедала его по кусочкам.

Разглядывая юношу, я старался держать в поле зрения и Дохлую рыбу. Мне казалось, что он стоит рядом, но, обернувшись, я увидел лишь закрытую дверь, почти сливающуюся с окружающим пространством. Проскочила рябь, на стенах замелькали кадры, дети с аутизмом, порно, вскрытая грудная клетка с содрогающимся сердцем крупным планом, что-то всколыхнулось внутри, я подскочил ближе, нащупал ручку двери и потянул. Сначала подумал, что открыть не получится, но она поддалась, тяжело, вязко. Только за ней никого не было. Кругом сменяли друг друга столбцы цифр, в которые нельзя было вдумываться. Я нашел еще одну дверь – никого, прошел внутрь, открыл следующую– нет, нет, нет, дверей стало слишком много. Я открывал их, а они резко захлопывались с оглушительным звуком критической ошибки. Я задыхался. Посмотрел вниз и увидел, что моя грудь вскрыта, ребра развернуты и сердце трепещет, мягкое, склизкое, красно-розовое, беззащитное. Изо рта вырвалось что-то похожее на вой. Дися, ку-ку! Я не могу здесь, нет, только не так, пожалуйста…

Приближаясь, становишься дальше, да? Я стал всматриваться в одну точку. Разглядел окно с предупреждением об ошибке, а за ним другие по всему экрану. Я придвигал лицо все ближе к ним, вместе с тем выползая из этой трясины, а потом просто упал, стукнувшись головой о монитор.

Я лежал на животе, на скрещенных руках, в которые впечаталась клавиатура, и продолжал подвывать. Потом вслепую разгреб в стороны монитор и системный блок, нашарил коробку, опрокинул, достал голову куклы и сунул себе под грудь. После этого долго не двигался, лежал вниз лицом и плакал.

Чайник закипел. Какое-то время я смотрел на столб пара, вырывающийся из носика, потом встрепенулся и выключил газ. Налил кипяток в кружку, чайный пакетик там уже был. Я взял его за ниточку и осторожно подергал – так дергают удочкой, чтобы привлечь внимание рыбы к наживке. Позвенел ложкой, размешивая три кубика сахара; сполоснул ее, убрал, взял чай и пошел в комнату.

Я стоял у стены с кружкой и разглядывал объявление. Пропал ребенок. Валя. 1977 года рождения. Была одета в желтый сарафан и зеленые сандалии. Фото трудно разобрать, ужасная ксерокопия, почти все попросту черное, но Валя там улыбается. Я знал это и пытался почувствовать сквозь все эти помехи. Люминесцентное жужжание над головой стало громче. За спиной послышался шорох, я обернулся и понял, что звук шел из наушников, подключенных к компьютеру. Монитор до этого работал, но сейчас погас. Я подошел ближе и подождал. Снова зашипели наушники, а экран окрасился красным, затем по нему побежали желтые, синие, черные полоски, появилось поле с сообщением «играть». Я не шевелился, сообщение сменилось на «ОД3НЬ НАYШНИКN».

– Нет, – сказал я.

Микрофон на наушниках работал, они должны были меня слышать. Экран снова почернел, но системный блок продолжал тихо гудеть. Ничего не происходило, ко мне подошла кошка, потерлась о ноги, а в следующую секунду монитор изогнулся, словно кобра, и метнулся ко мне. Удар пришелся в живот, я облился кипятком, упал на спину, чувствуя, как что-то сжимает мое тело, звякнула упавшая кружка, пальцы соскальзывали по пластику и не могли зацепиться. Но самое страшное – я ощутил, как оно всасывается в живот, втягивает мои внутренности, а я только хватал ртом воздух и не мог вдохнуть. Потом пальцы нащупали провода, я посмотрел вниз и увидел толстый, как у анаконды, хвост из перевитых кабелей, тянущийся к опрокинутому системному блоку, извивающийся, тяжелый. Я начал рвать провода, одновременно пытаясь отползти подальше, но змея подтаскивала меня обратно. А потом я закричал, потому что почувствовал, что оно перестало жрать и теперь лезет прямо в меня, огромный пластиковый червь, тычущийся тупой слепой мордой куда-то в мои потроха, в глазах потемнело от боли, это слишком… Оно ворочалось у меня в животе, хотелось выблевать его, но силы кончились. Хватка на теле исчезла, и я свернулся калачиком на боку, на коже выступил пот. Жужжали лампы, гудел системный блок, движение в кишках становилось все тише. Наконец я поднял голову, монитор снова был на месте, на экране меня ожидало сообщение: «ШГОВОРNМ?»