Лана Синявская - Последняя ночь колдуна Страница 75

– От жалости к себе самой, наверное, – пожала та плечами. – Или ты заподозрил, что в твое отсутствие я била ее батогами?

Обернув лед льняной салфеткой, Глаша положила его Карине на лоб и только после этого взглянула на Райского с укоризной.

– Ничего я такого не думаю, – смутился он.

– Это хорошо. Хотя, если честно, батоги твоей протеже не помешали бы.

– Вы говорите серьезно? – испуганно спросила Карина, высунув из-под одеяла нос.

– Вполне. Нельзя нажираться до такой степени, особенно в твоем возрасте. Так и до беды недалеко. И не надо на меня так смотреть, – сказала она, обращаясь к Райскому. – Я все поняла про ее душевную травму и трагическую гибель возлюбленного, но это все же не повод скончаться от алкогольного отравления во цвете лет.

Карина застонала еще громче. Ее зазнобило. Глаша сняла промокшую салфетку с растаявшим льдом, поискала глазами и пристроила ее в чистую пепельницу.

Карина, стуча зубами, тихо всхлипывала. Ее блуждающий взгляд шарил по комнате.

– Я… мне сейчас опять будет плохо, – сообщила она.

– Кто бы сомневался, – тяжело вздохнула Глаша.

После нового похода в ванную тащить Карину в спальню пришлось уже вдвоем. Сама она передвигаться не могла, а Глаша совсем выдохлась.

– Теперь она скоро заснет, – пообещала Глаша ошалевшему Райскому, наблюдая за тем, как Карина с изможденным лицом, постанывая, откинулась на подушку. – Я могу побыть с ней этой ночью, если ты, конечно, не возьмешь эту благородную миссию на себя, – добавила она довольно сухо.

– Ни в коем случае! – всерьез испугался Райский.

– Я так и предполагала, – спокойно кивнула она.

– Нет-нет, я не отказываюсь. Просто у тебя все так хорошо получается, словно ты работала когда-то сиделкой.

– Моя мама иногда позволяла себе выпить лишнего на приеме, так что у меня есть некоторый опыт.

– Значит, ты справишься с Кариной! Я вам буду только мешать.

Несколько следующих часов Карина спала, нафаршированная активированным углем, как индейка орешками. Прикорнувшая в кресле Глаша не слышала, как в дом вернулся озабоченный Саша Восковец.

– Что удалось узнать? – спросил его Райский.

– Кроме того, что сказала Карина, выяснить удалось немного. Из-за того, что дом обрушился, поднялся страшный шум. Дело взяли на контроль, и менты молчат как рыбы.

– То есть ничего конкретного?

– Ну почему же? У парня в кармане обнаружилось целое состояние – десять тысяч зелеными. Довольно крупная сумма.

– А как насчет версии о покушении?

– Исключено. Дом рухнул без чьей-либо помощи, если только…

– Договаривай. Думаешь, дело опять в свитке?

– Доказательств – никаких. Да и с какого боку тут Карина? Если верить ей, под обвал должна была попасть именно она.

– Она дочь Амалии, которую недавно отправили на тот свет.

– Да помню я, – Восковец поморщился. – Но как ты себе представляешь сам процесс? Что они там, стену вручную раскачивали, что ли?

Павел не нашелся что ответить. Но смерть Карининого кавалера именно сейчас не казалась ему случайным совпадением.

Карина спала. От неудобной позы у Глаши затекло все тело. Она встала и, чтобы немного размяться, прошлась по комнате. Очень хотелось спать. Чтобы отвлечься, она тщательно изучила висящую под потолком причудливую люстру, состоящую из белых завитков, на которых застыли крупные цветные бабочки, выполненные в весьма реалистичной манере. После этого она отправилась бродить по спальне. Чтобы не шуметь, она оставила тапки возле кресла и передвигалась на цыпочках.

Пройдя вдоль стены, Глафира задержалась возле изящного антикварного бюро, а потом полностью сосредоточилась на книжных полках. Подборка книг в комнате Карины показалась ей неожиданной. Глаше было известно о Карине совсем немного. Она знала, что та училась в каком-то институте и ничем особенным себя не проявляла, кроме того, что исправно помогала матери. Полки с книгами заставили Глафиру задуматься.

Вполне возможно, это были вовсе не ее книги. Карина жила здесь временно и совсем недавно, так что выводы делать было рано. Книжки были зачитанными, большей частью – в недорогих бумажных обложках. Их объединяла только тематика. Все они были посвящены театральному мастерству…

Карина завозилась в постели, и Глаша оглянулась на нее. Девушка перевернулась на бок и по-детски засунула под щеку ладонь. Дышала она глубоко и ровно. Глаша вернулась к книжным полкам.

Одна из книг сразу же привлекла ее внимание. Кроме того, что она не имела на корешке никаких надписей, ее переплет явно был выполнен из тонкой дорогой кожи. Стараясь не шуметь, Глаша вытащила книгу с полки и выяснила, что перед ней – ежедневник. Не похоже было, что такая вещица могла принадлежать Карине.

Испытывая неловкость, Глаша все же решилась открыть первую страницу и обнаружила сделанную красивым, округлым почерком надпись: Бэлла Райская.

– Пожалуйста, не говорите Павлу Аркадьевичу, что нашли это у меня, – виновато прошелестел за спиной Глаши Каринин голос.

Обернувшись, Глаша наткнулась на ее полный раскаяния взгляд.

– Откуда он у тебя? – спросила она удивленно.

– Я не крала его. Правда. Я нашла его совсем недавно, когда разбирала мамины вещи. Как он попал к ней – не знаю. Раньше я его не видела. – Приподнявшись, Карина села в постели, низко опустив голову и нервно кусая губы. Сейчас трудно было поверить, что совсем недавно девушка страдала от жестокого похмелья. Молодой организм справился с неприятностью в рекордно короткие сроки, и девушка была хороша, как никогда. Только вот лицо, почти полностью занавешенное волосами, было очень грустным. В глазах стояли слезы. Глаша чувствовала себя виноватой. В конце концов, она тоже поступила некрасиво, роясь в чужих вещах, а эта дурочка еще и оправдывается.

– Прости, я не должна была трогать твои вещи. Разумеется, я никому не скажу про дневник. – Глаша потянулась, чтобы положить ежедневник на место, но Карина остановила ее:

– Это вовсе мне не принадлежит, – запротестовала она. – Нужно было вернуть Павлу Аркадьевичу дневник его жены сразу, как только я его обнаружила, но я… Я не знала, как это сделать, чтобы он не подумал обо мне плохо. Ведь он мог подумать, что это я украла его, верно? Сначала я собиралась вообще выкинуть его, но у меня не хватило духу, – пожаловалась девушка.

– Ты читала его?

– Да, – прошептала она убитым голосом. – Трудно было удержаться. Но вы знаете, там нет ничего особенно интересного…

– А что ты рассчитывала там обнаружить?

Карина прикусила губу почти до крови и нервно оглянулась, словно боялась, что их подслушивают.

– Я думала, что смогу узнать что-то о Павле… Аркадьевиче. Он мне очень, просто ужасно нравится! – выпалив это, девушка взглянула на Глашу с отчаянной храбростью. Та усмехнулась.