Юрий Козловский - Проект «Пламя» Страница 75

Конечно, никто не запрещал Бахтияру думать, и он сделал кое-какие выводы, касающиеся этих странных людей, но держал их при себе. Сейчас же голова его была занята совсем другими мыслями. Старик не мог простить себе допущенной ошибки. Как он умудрился пропустить в святая святых человека, задумавшего такое ужасное дело? Но, с другой стороны, он просто не мог представить, чтобы кто-то из людей духа перешел на сторону врага рода человеческого и затеял нечто подобное. Поэтому случившееся было для него полной неожиданностью. И все равно, он страж и поставлен здесь именно для того, чтобы предотвратить проникновение злонамеренных лиц, поэтому зря ищет себе оправдание.

От этих мыслей его оторвало появление на дорожке, ведущей к склепу, женской фигуры, что было почти невероятно в этот предутренний час. Когда женщина подошла ближе, Бахтияр по лицу и еще кое-каким, понятным лишь ему признакам понял, что это дочь человека, которого он недавно пропустил в подземелье. Была она совсем молода, почти девчонка, но, тем не менее, в ней чувствовалась огромная мощь, может быть не меньшая, чем у отца, а уж его силу страж оценил, как никогда не виданную им доселе. И главное, он сразу вспомнил пророчество из сокровищницы древних знаний. В нем ясно говорилось, что может последовать за рождением у выдающегося человека духа дочери с такими задатками…

20

Жуковский вышел из склепа с первыми лучами поднимающегося солнца. Автобус стоял около сторожки на въезде, там же в напряженном ожидании находились все члены группы. Смотритель никого из них не пустил на территорию кладбища, сделав исключение лишь для Насти, с которой долго о чем-то разговаривал.

Вид у Сергея был изможденный, лицо бледное как мел. Поэтому никто не стал задавать ему вопросов, лишь Захар спросил приглушенно:

— Как это было?

Не произнеся ни слова, Сергей открыл перед ним картину случившегося. Захар опустил голову, отошел далеко в сторону и опустился на колени, повернув лицо к встающему над горизонтом солнцу. Кто знает, что вспоминал сейчас этот удивительный человек? Безмятежное ли детство, когда они с Иваном были неразлучными братьями и не подозревали, что готовит им судьба? Или слияние душ, когда они вместе спасали Русь от духовной чумы Смутного времени? А может быть, он молился, прося Создателя помиловать душу его непутевого брата? Никому не дано было это узнать. Через несколько минут Захар поднялся, отряхнул песок с колен и вернулся к остальным. Это опять был решительный и уверенный в себе предводитель.

— Нужно ехать, у нас еще много дел, — сказал он, обращаясь в основном к Жуковскому. — Слишком далеко расползлась зараза, выкорчевывать ее надо с корнем. В Москве работа уже идет, а нам придется заняться выродками. Думаю, в Испании мы справимся втроем — ты, я и Степан, а остальные пусть летят домой, там им хватит работы.

Никто не стал возражать против этого предложения, даже Настя, которая, конечно, предпочла бы отправиться с отцом. Но она поняла, что будет там лишней, и промолчала. Все стали грузиться в автобус, только Жуковский подошел к бесстрастно стоявшему Бахтияру и сказал ему по-английски:

— Не переживай, старина! В том, что случилось, нет твоей вины. И о преемнике тебе рано думать, этим ты займешься не раньше чем через сотню лет.

Чтобы старик не принял эти слова за простое утешение, Сергей приоткрыл перед ним свои мысли. Поняв, что Жуковский говорит искренне, Бахтияр крепко обнял его и прошептал:

— Спасибо тебе, парень! Я никогда не забуду этого. И хочу дать тебе один совет: береги дочь! У нее великое будущее, и, пока она молода и не осознала еще свое предназначение, многие будут бороться за влияние на нее.

— Что еще за предназначение? — спросил ошарашенный Сергей, но старик повернулся и зашагал по дорожке в глубь кладбища, дав тем самым понять, что больше не скажет ни слова.

Бойцов занял место за рулем автобуса, потому что водителя, так и не пришедшего в себя, увезли с собой египетские полицейские, и хотел уже завести двигатель, но Сергей остановил его, попросив повременить с отъездом. Став около передней двери, он обратился к своим спутникам:

— Может быть, то, что я скажу, кого-то из вас обидит, но вы все равно должны знать это. Сейчас мы начнем стирать память о запретных знаниях у всех, кто к ним прикоснулся. Они должны забыть само это понятие — «звездное пламя». Но будем смотреть правде в глаза: нам эти знания тоже достались не по праву. Теперь, когда Фотиева больше нет, только один из нас может владеть ими. Но не думайте, что это удовольствие. Нет, это огромная ответственность и не меньшая нагрузка.

— Все это понятно, — перебил его полулежащий на сиденье перебинтованный Георгий, — но почему ты думаешь, что мы не способны сохранить тайну?

— Я вовсе так не думаю, — ответил Жуковский. — Вот только путей раскрытия тайны существует множество, и чем больше людей в нее посвящено, тем больше вероятности, что это в конце концов и произойдет. А тайна должна быть сохранена при любых обстоятельствах. Слишком она опасна, чтобы доверяться случайностям. Поэтому повторяю: владеть ею должен только один из нас. Но сразу скажу: я вовсе не горю желанием стать единственным ее обладателем.

— Нет уж, ты глубже всех влез в это дело и знаешь больше всех нас, — угрюмо сказал Захар, — вот и владей безраздельно. Может быть, кто-то думает иначе?

— Как это ни обидно, но я согласна, — высказалась Лейла. — Нельзя допустить, чтобы такие знания распространялись, и тут нет места личным обидам. Я готова пройти процедуру прямо сейчас.

— Придержи лошадей, дочка, — мягко остановил ее Захар. — Сначала нужно выявить всех, кто хоть что-то знает об этом, а их сотни, поработать с ними, и только потом… Нет, мы будем последними, и сделает это Сергей.

Все согласно закивали, и только Настя сидела с отсутствующим видом, будто сказанное ее и не касалось вовсе…

Им предстояло еще забрать с собой Бориса Баркова, который оставался в глубине пирамиды. Но они опоздали. Придя в себя, бывший миссионер лег на камни в узком проходе и привел в движение механизм. Опустившаяся каменная плита раздавила его череп, как орех. Момент его гибели почувствовали все. Помолчав минуту, они приняли безмолвное решение: пирамида будет лучшим местом последнего упокоения для этого человека.

Самолет по пути в Мадрид влетел в грозовой фронт над самым центром Средиземного моря. Прогноз погоды не предвещал такого резкого, почти мгновенного сгущения облаков, и экипаж самолета поначалу даже не сообразил, что происходит, увидев перед собой черную стену туч, ежесекундно прорезаемую вспышками молний. Чтобы уйти от опасности, летчики взяли резко вверх, но мощность фронта была слишком велика, и они никак не могли достичь его верхнего края. В любую минуту молния могла ударить в самолет, и страшно подумать, что произойдет тогда.