Наталия Земская - Анти-Авелин Страница 75

– Но для этого вам надо было убить свою законную супругу.

– Нет! На это я бы никогда не пошел. Жизнь ее была вне опасности, так как она является частью тайны семейства и ключом к богатствам рода.

– Так она жива?

– Жива. Только очень больна, – с этими словами Боголюбов сделал глоток из бокала. – Ей была сделана лоботомия, последствия которой оказались далеки от ожидаемого результата.

– Лоботомия?

– Нейрохирургическая операция на головной мозг. Эта операция тоже была частью нашего плана. Рассказав о наличии тайны рода Бжозовских, ее родитель предусмотрительно не передал мне ключи от нее, и после его смерти, с помощью операции, мы думали раздобыть информацию у неуступчивой супруги.

– Она в России? – снова встрял Сомов.

– Да. В России.

– Как же вам удалось ввезти ее в таком состоянии, да еще и гражданство получить?

– В этой стране за деньги можно сделать все, даже документы на гражданство на подставное лицо. Лоботомию, – несмотря на то, что она запрещена еще со времен СССР с 1950 года, – мы сделали здесь же и, между прочим, у практикующего эту операцию хирурга, – усмехнувшись, Боголюбов сделал еще один глоток.

Петрович заметил, как Саламатин с досадой поморщился.

– Так я стал, выражаясь юридическим языком, соучастником преступной группировки, которую очень быстро возглавил Ким. Изначально у меня были некоторые привилегии по распоряжению деньгами и реализации планов. Как я теперь понимаю, для отвода глаз и создания правдоподобной легенды. Но со временем этот преступник все взял в свои руки. Вы не поверите, но прислугой в доме стал я, а он – хозяином. Дело дошло до того, что в мои обязанности стала входить уборка придомовой территории и починка ворот. Мы с вами, Иннокентий Петрович, как раз познакомились за этим занятием. Обстановка в доме усложнялась. Ким оказался ненасытным извергом. Он следил за всеми с помощью аппаратуры, которой нашпигован весь дом. Центр управления всей усадьбой находится в его кабинете управляющего. Измывался над прислугой… вплоть до того, что начались убийства.

– Многих убил?

– Точно не скажу, люди просто исчезали после незначительной провинности. В доме поселился липкий страх. Мою Оленьку как химика заставляли изготавливать различные яды. Сначала она думала, что яды нужны для травли крыс. Когда она поняла, кого Ким называет крысами, пришла в ужас, и у нее начались нервные срывы. Мы задумали бежать из этого дома, но все средства к этому времени контролировались Кимом. Последней каплей была попытка отравить профессора из-за того, что он случайно услышал разговор двух сестер. Но честное слово, я дал ему шанс спастись! Когда Ким отвлекся, я выпустил профессора из дома, и очень переживал за него, спустя какое-то время увидев около ворот его собаку. А эта живодерка Шарипова пыталась отравить пса, всячески приваживая и прикармливая его. Но благородное животное отказывалось от еды, тоскуя по своему хозяину, и принимало только ласки и сочувствие.

– Как можно поднять руку на Бонифация! – не выдержал Петрович.

– Так вы уже знакомы со Станиславом Витольдовичем? – улыбнулся захмелевший Боголюбов. – Ну, тогда я могу позволить себе не останавливаться на подробностях обустройства адского чрева этого здания. Рассказ профессора об этих чертежах будет гораздо интереснее, – Боголюбов махнул рукой в сторону резного шкафчика.

Петрович почувствовал неприятный осадок при мысли, что профессор может быть причастен к совершенным преступлениям.

– Мне кажется, настало время для изложения событий убийства Габриэля Каре, – устало напомнил Егерев.

– Красивый был юноша, – вздохнул Боголюбов и, опомнившись, продолжил: – Обладая информацией об истории рода Бжозовских, я вступил в тайную переписку с Орденом Иезуитов. В тайную, так как Елизавета Федоровна и ее отец были категорически против каких-либо сношений с этими иноками, но это меня только больше подстегнуло. Из той части информации, которую мне все-таки удалось извлечь «из» моей законной жены, мне стало известно, что одной из реликвий семейства является бриллиант под названием «Слеза Авелин» – самый крупный бриллиант в мире. Да-да, господа! Самый крупный бриллиант в мире принадлежит не Английской Королеве, как это принято считать, а хранился в этом доме. К слову сказать, он пропал. Думаю, что его перепрятал Борис Ким.

Петрович и Саламатин тревожно переглянулись.

– Бриллиант находился в сейфе, к которому я имел доступ, и мы с Оленькой решили бежать, захватив его с собой. Но вмешался счастливый, как нам казалось тогда, случай. Орден Иезуитов, прознав из нашей переписки об этом камне, предложил выкупить его за очень хорошие деньги и в очень короткие сроки. Все случилось молниеносно. Габриэль Карэ прилетел буквально на следующий день после моего согласия на сделку. Мы сразу же договорились о встрече той злосчастной ночью. Видимо, я был недостаточно осмотрителен, так как обо всех наших договоренностях стало известно Борису Киму. Когда я тайно провел Габриэля Каре в дом, и мы расположились с ним в зале, в ожидании сообщения о перечислении денег на мой зарубежный счет, за нашими возвышенными беседами мы не заметили, как к нам приблизился этот изверг – Борис Ким. Он ударил монаха лабрисом, – который, кстати, он заказал у известного ювелирного мастера в Китае, через мафиозные каналы. Помню, как его привезли в сопровождении таких отъявленных бандитов, что у нас у всех кровь в жилах стыла.

– Когда это было? – поинтересовался Саламатин.

– Около четырех утра.

– Я не об этом. Когда привезли в этот дом лабрис?

– Осенью. Да-да, в сентябре. Точно. Совершенная безвкусица, но за безумные деньги. Ким чванливо демонстрировал этим азиатам свою власть над деньгами и над людьми в этом доме и, к моему ужасу, ему удалось вызвать у них зависть.

– А до этого он владел каким-либо орудием подобного вида?

– О да! В Шаолине Ким закончил мастер-класс именно по борьбе с боевыми топорами, у этого направления еще название какое-то есть. У него целая коллекция боевых топориков: старинные и попроще – для тренировок. Вы найдете их в тайнике, расположенном в его кабинете. Там же центр управления всеми приборами слежения и коммуникациями дома.

– Понятно, – заключил Саламатин.

– Давайте вернемся ко дню убийства. Что было дальше?

– После того, как был убит Габриэль Каре, я подумал, что моя очередь следующая, но ситуацию спасла Оленька. Она вбежала в зал и подняла крик. Полагаю, что именно она и вызвала полицию. Я помню, как она кричала: «Обманщики, убийцы, будьте вы прокляты, я уничтожу ваши планы!»