Джой Хилл - Королева вампиров Страница 77

Ты ведь совершенно девственен в этом месте, не так ли? Никогда не позволял женщине даже пощекотать колечко, хотя до моего частенько добирался. Я знаю, что ты наслаждался моей женской дыркой.

Ему казалось, что он сейчас лопнет, но при этом он понимал, что перед вторжением Лисса превратила свои пальцы в человеческие, потому что у него не было режущих острых ощущений, он чувствовал влажные женские пальцы. Может, каким-то из секретов, выделяющихся пониже. Может, она даже потрогала себя, когда он вообразил ее мастурбирующей.

Спокойно, сэр Бродяга. Будь моим рабом. Доставь мне удовольствие. Хотя должна заметить, я обожаю смотреть, как ты сопротивляешься мне, как напрягаются твои мускулы на спине и плечах. Я люблю твою силу, Джейкоб, зная, что ты сильный мужчина, который будет сопротивляться, даже если знает, что окончательно попался. Но это заводит меня не меньше, чем когда ты отдаешь мне всю свою силу в подарок.

Вы еще и отбирать ее любите, миледи.

Он ощутил ее изумление.

Да, люблю. А ты знаешь, что с первого раза, как я увидела тебя в салоне «Эльдар», и до последней секунды, что ты был в моем доме, не было ни мгновения, чтобы я не хотела ощущать твой вкус, запах, трахать тебя? Съесть тебя живьем. Ты — вызываешь у меня вечный голод, который я не могу утолить.

Она опять делала это — вызывала в его мозгу образы, которые заставили его член болезненно упереться в землю. Лисса работала пальцами внутри него, вынуждая его бездумно толкаться в землю, как будто он входил в ее лоно. Он проделывал борозду в лесной подстилке, которая нагревалась от тепла его тела, а грязь и слежавшиеся листья отсырели от вытекающих из него выделений.

Вы пытаетесь сменить тему, миледи. Увести нас с пути, который, как вы знаете, неизбежен. Это не сработает.

Молчать, раб.

Она пригнулась ниже, и он понял, что она полностью обрела человеческую внешность. Ее волосы падали ему на лопатки. Кожа ее ляжек стала шелковисто-гладкой и мягкой, как и груди, прижимавшиеся сверху к его сложенным на спине рукам. Она вонзила в него клыки — у основания шеи и пила его кровь, лежа поверх него, а ее пальцы очень умело обрабатывали его зад. Она тянула из него жизнь, используя его целиком для собственного удовольствия и питания, но ничего не предлагая взамен, и это шокировало его. Разум просто отказывался это принять. Лисса ритмично сжимала ляжки, сидя на нем верхом, в ритм глоткам.

Его член пульсировал.

— Миледи… Госпожа…

— Кончай для меня, сейчас же. Ну! — повторила он резко, и он застонал. Звук, вырвавшийся у него рычащим воем, перешел в рев, когда сперма выстрелила из него горячим гейзером. Она наполняла его сознание эротическими образами, вспоминала их первую ночь, когда он впервые ощутил ее вкус, как она сжимала бедрами его голову, пока он ласкал ее языком.

От этого усилился оргазм, который и так уже достиг такого уровня интенсивности, какого он не мог представить. Если бы она применила феромоны, то убила бы его, он был уверен.

Рыча от напряжения, он где-то в ночи услышал завывание Брана. Он подумал, что даже ощутил вибрацию под собой, когда его семя удобряло землю. Как будто сама Земля отвечала энергии, прокатившейся по нему, как лавина.

Лисса не вынула клыки из него, когда наконец он замедлился, тяжело дыша. Даже тогда она держала на ране язык и губы, тихо дыша ему в ухо.

Пока он пытался прийти в себя после оргазма, она вытянулась на нем, ее тело дрожало от испытанного возбуждения.

— Не дали доставить вам удовольствие, — голос его был хриплым.

— Ты дал мне больше удовольствия, чем я чувствовала за долгое время, — мягко поправила она. — Только веди себя тихо и лежи неподвижно сейчас. Дай мне поверить, хотя бы ненадолго, что мир — это место, где я могу любить тебя так, как хочу.

Эти слова ошеломили его, но ее волосы струились по его плечам, снова подхваченные ветерком, и их пряди упали ему на губы, как будто стараясь подчеркнуть: она ждет тишины.

То, о чем ты беспокоился пару дней назад… Ты очень во многом неправильно понимаешь, что такое быть слугой-человеком. Но я хочу тебя так, как ничего не хотела очень долго. Я продолжаю попытки отослать тебя, но просто не могу.

Я не уйду, моя леди. Вы меня не заставите.

— Да, я… — она замолчала, и он почувствовал, что она улыбается. Он бы улыбнулся в ответ, если бы не был так изможден, тело опустошено, эмоции запутаны. — Мы поспорим об этом позже.

— Ладно.

Наверху шелестели деревья, от земли шел крепкий, свежий аромат. Джейкоб задремал вместе с Лиссой, лежащей на нем с верху.

Я никогда не оставлю вас, моя леди…

Когда он проснулся, прошло примерно полчаса или час. Он заметил какую-то ауру требовательной энергии, проникающей в его тело от теплого тела Лиссы. Его чувства обострились, и он заметил, что она касается губами его шеи, что ее бедра то напрягаются, то расслабляются: она терлась клитором о выпуклость его ягодиц.

Он подсунул под себя руку, стал подниматься, она держалась за него. Он медленно повернулся, опустил ее на спину, лег сверху. Она была любопытно-послушной, наблюдая за ним. Просунув руку между ними, он нашел ее клитор и потрогал его, заставив ее задрожать, а его член начал твердеть от ее реакции. Джейкоб опустился ниже, приласкал ее груди руками и языком. Ее ноги обхватили его, мягкие соски уже были не такими мягкими; полные груди легли в его ладони. Он чувствовал, как она всем телом прижимается к нему. Он хотел, чтобы она трепетала в его руках, расслабилась, насладилась ощущением проникновения. Это не насытит тоску его сердца, но, может быть, утолит похоть на пару секунд.

Он не боялся, что она его отошлет. Он боялся потерять ее навеки. Мысль об этом росла у него в сознании, и он не мог вынести ее, зная, что это становится реальностью. Поэтому он яростно целовал ее, пытаясь послужить ей, хотя в глазах у него стояли слезы, и он не мог их остановить.

Что-то эхом отразилось в его сознании, мимолетная тень ее собственных мыслей. Это настолько близко к тому, что я на самом деле желаю, насколько возможно… и все же лишь суррогат того, чего мне так отчетливо не хватает. Но как я могу так по чему-то тосковать, если этого у меня никогда не было…

Когда он поднял голову, ее глаза были полны боли и страдания. Она цеплялась за него так, словно он был ее единственной надеждой удержаться на краю пропасти.

Он двигался внутри нее, не сводя с нее взгляда. Он бы соблазнил ее своим телом, поливая слезами, повторял бы, что любит ее. Больше всего на свете. Больше собственной жизни.

Она пыталась отвернуться, прижаться щекой к земле, но Джейкоб поймал ее за подбородок.

— Нет. Не отступайте. Дайте мне третью метку, и я никогда не оставлю вас одну. Никогда в жизни. Я этого хочу. Имейте милосердие, миледи. Пожалуйста… не оставляйте меня одного оплакивать вас.