Землетрясение (ЛП) - Лаймон Ричард Карл Страница 8

- О, серьезно?

- Да.

Вся часть восточной полосы впереди была заблокирована оставленными автомобилями. Веллен не сбраяывал скорости.

- Эй, - сказала Барбара. А затем крикнула: - НЕТ! - увидев, что он еще сильнее вдавливает газ. - Прекратите! Вы с ума сошли?

Он вывернул руль влево, и, минуя брошенные автомобили, увеличил скорость, направляясь прямо в лоб несущегося навстречу автобуса.

* * *

- Как же я вас ненавижу, как же ненавижу, - бормотал Стэнли, проходя между двумя кустами роз матери. Он в самом деле их ненавидел. Он ненавидел все ее цветы. Они росли возле кирпичной стены, словно часовые, следящие за ним и никуда не пропускающие. Хоть на самом деле они и не могли его удержать, их шипы действительно были слишком острыми. Острыми настолько, что могли уколоть до крови. Независимо от того, как бы не раздвигал он их колючие ветки, независимо от того, как бы он ни пытался изворачиваться и поднимать выше руки, шипы всегда доставали его.

За все свои многочисленные подъемы на стену он постоянно расплачивался ранами. Вот и сейчас плечо ужалило стеблем крапивы. Пытаясь увернуться от нее, он почувствовал, как острый шип розы впился в бедро. Причем впился так, что зацепился за край халата и не отпускал. Стэнли уже почти решил избавиться от халата; но все-же его толстый ворс неплохо защищал от шипов. Всю свою одежду он оставил в доме. Хотя, в конце концов, почему он должен ходить в одежде? Утро было теплым и солнечным. А мать находилась совсем не в том состоянии, чтобы следить, во что он одет. Да и вообще, учитывая обстоятельства, вряд ли кто станет на это жаловаться. Черт, дом то рухнул. Или они хотят, чтобы Стэнли в это время был одет в смокинг? На самом деле, он был только рад тому, что оставил всю одежду там и находится теперь в одной лишь пижаме и мокасинах. Ему очень нравилось ощущение от этой пижамы, так свободно сидящей и ласкающей кожу. И ее ткани, настолько тонкой, что любая повстречавшаяся женщина сможет увидеть сквозь нее довольно многое. Тяжелый, плотный халат, возможно и защитил его от нескольких царапин, но он скрывал под собой слишком многое. Поэтому, прежде чем взбираться на стену, он скинул его. Оперевшись руками о бетонное покрытие, он наклонился вперед и поднялся на цыпочки, чтобы увидеть дом Шейлы. Он застонал. Находящийся прямо за газоном, за участком для патио дом - рухнул. Обломки выглядели так, словно по ним потоптался какой-то гигант. В огромной куче, находящей между полуразрушенных стен, можно было разглядеть поломанные доски, куски битума, красной черепицы, бетонные плиты и гипсокартон, какие-то выступающие тут и там трубы и несколько уходящих в никуда проводов.

Может быть Шейлы не было внутри, сказал себе Стэнли, опустившись вниз. Ведь случиться могло все, что угодно. Может быть этим утром она решила пробежать на милю а то и на две побольше. Может, заскочила куда-нибудь по пути. А может она и находилась внутри, но каким-то чудом выжила, и если я спасу ее, то она будет настолько мне благодарна, что... Если она находилась внутри дома, когда тот рухнул, то точно погибла. Стэнли зажмурился.

- Она не умерла, - прошептал он. - Не умерла. С ней все хорошо, и я должен ей помочь.

Открыв глаза, он закинул дадони на верхушку ограды, подтянулся и прыгнул. Он поднялся выше, так, чтобы касаться края стены бедрами. Затем перекинул через нее одну ногу. Уже через несколько секунд он стоял на ней. С оградой ничего не случилось! Но ведь она была построена всего несколько месяцев назад! И он всегда мог точно так-же, как сейчас, залезать на нее и наслаждаться более крупными планами. Но он так ни разу и не осмелился этого сделать. Боясь оказаться пойманным. Матерью. Или мужем Шейлы. Поэтому он никогда не заходил дальше приподнимания над его вершиной. И то, только ночью, после того, как его мать ложилась спать. Или днем в тех редких случаях, когда она куда-нибудь отлучалась. Ему удавалось увидеть многое, но этого никогда не было достаточно. Не настолько близко.

Но отныне мать больше не сможет встать на его пути. Теперь он может делать все, что ему вздумается. Но теперь уже слишком поздно. И все мз за землетрясения. Это просто несправедливо, - подумал Стэнли. Со своего места на заборе он увидел, что другие дома по обе стороны от участка Шейлы все еще стоят. Конечно у них вылетели все окна и потрескались стены, да и вообще, возможно они имели гораздо большие повреждения, которых Стэнли мог попросту не видеть. Но они не рухнули. Почему рухнул именно ее дом? В доме слева, например, никто даже не жил. Уже в течении двух месяцев он стоял абсолютно пустой, с табличкой о продаже во дворе. А живущая в доме справа молодая пара наверняка в это время уехала на работу. Так что, внутри их, когда произошло землетрясение, скорее всего не было. Два дома из трех были пусты. Но рухнул именно тот, в котором находился человек. Причем не просто какой-то там человек. Шейла. Моя Шейла.

Стэнли прыгнул. Уже в полете, он подумал, что вместо прыжка мог бы просто спуститься со стены. Но было уже немного поздновато. Ноги столкнулись с землей. Обе пронзила боль. Он споткнулся, и, оставив мокасины позади, упал на колени, уткнувшись головой в траву. Трава была густой, мягкой и очень влажной. Несколько секунд Стэнли пролежал неподвижно, а затем медленно поднялся на ноги. Передняя часть пижамы налипла к животу, в некоторых местах выглядя почти прозрачной. Он обернулся, и, подняв свои мокасины, снова обул те и направился к дому Шейлы.

От солнечного света, заливающего парадный двор приходилось жмурить глаза. Внутренний дворик выглядел хорошо. Нормально. Так же, как и обычно. Гриль, по вечерам от которого частенько исходили потрясающие ароматы, стоял на своем месте. Так же, как и столик для пикника со стоящим по центру цветочным горшком и две длинных скамьи по обоим его сторонам. А так-же шезлонг с выцветшим зеленым матрасом. Уже четыре раза за последние несколько недель, заглядывая через ограду во дворик, он заставал Шейлу, лежащую на этом шезлонге. И всегда на ней было лишь маленькое белое бикини. Она натиралась маслом, но никогда не могла добраться дальше середины спины. Дважды он заставал загорающей там ее дочь. Ее бикини было оранжевым. По сравнению с Шейлой, она выглядела худощавой. Кожа да кости. Симпатичная, но не настолько, как ее мать. Как будто кто-то может быть симпатичнее ее. В прошлую среду, когда мамаша укатила на игру в бридж, Стэнли снова решил понаблюдать за двориком все с этой же ограды. И обнаружил Шейлу, лежащую на шезлонге животом вниз. На ней была бейсболка и солнцезащитные очки. Она читала книгу. Узелки бикини были развязаны, полностью обнажая ее блестящую загорелую спину. Между ягодиц светлел небольшой белый треугольник. Одна из завязок лежала поперек бедра. И кроме него вся ее кожа от ног до плечей была абсолютно голой. Стэнли смотрел на нее тогда, словно завороженный. Рано или поздно, она должна будет пошевелиться, думал он. Встать. А возможно, хотя-бы просто небрежно приподняться. Может быть она решит поправить, а то и совсем вытащить из под себя верхнюю часть бикини. Или же, не надевая ее, перевернется на спину! Да! Она может это сделать! Действительно может! И в тот момент Стэнли вспомнил о лежащем в своем спальном шкафу бинокле. Благодаря соей суке-мамаше, он не мог сфотографировать ее, но, черт возьми, он мог насладиться ее формами по настоящему крупными планами.

И тогда он поспешил за биноклем. Поспешил так быстро, что весь исцарапался в кустах. Но уже спустя четыре минуты, он снова был возле ограждения, с биноклем в руках и неимоверным предвкушением. Но Шейлы во дворе не оказалось. Она исчезла. Не было там даже ее книги. Так же как и пластиковой бутылочки с маслом для загара. Она ушла, и теперь он никогда не узнает, надела ли она бикини обратно, или нет. Он упустил ее. Упустил, пока бегал за этим чертовым биноклем! В ярости он ударил бинокль о стену. Разбил его, раскрошил в щепки.