Виктория Борисова - Теория невероятности Страница 8

Ирина вспомнила, как ходила к мужу в больницу, как варила протертые супчики и готовила паровые котлетки. Вряд ли его новая мадам будет этим заниматься!

Она старательно заварила его любимый зеленый чай с жасмином, налила в тонкую фарфоровую чашку с золотистым ободком и как бы невзначай спросила:

— Как прошли переговоры?

— Что? Переговоры? Какие? — встрепенулся Виктор. — Ах да, переговоры… Неплохо, неплохо. Кажется, будет у нас контракт! Домой пришел полдвенадцатого, ты спала уже. Десятый сон видела. Не хотел тебя будить, потому и лег в гостиной на диванчике.

Ирина прикусила губу. Она прекрасно помнила, как все было! Очень хотелось бросить на пол этот проклятый чайник и крикнуть: зачем ты лжешь? Кого хочешь обмануть? А главное — как ты мог так поступить со мной, после стольких лет, прожитых вместе?

Но с другой стороны… Это новое, горькое знание как будто давало ей странное, почти необъяснимое ощущение власти — если не над мужем, то хотя бы над ситуацией. Если уж оказалась на краю пропасти, то лучше идти с открытыми глазами!

Она старательно улыбнулась и спросила:

— Тебе подлить еще горяченького?

Оставшись одна, Ирина принялась за домашние дела. А их, как всегда, полно — на кухне гора грязной посуды, корзина для белья полна, зеркало в ванной заляпано зубной пастой, и ковер в гостиной давно пора бы пропылесосить как следует…

К полудню квартира сияла чистотой, но на душе от этого легче не стало. Скорее наоборот — покончив с домашней работой, Ирина почувствовала себя какой-то неприкаянной, лишней. Ну зачем это все? Кому это нужно? При одной мысли, что Витя сегодня, возможно, опять придет за полночь, нетрезвый и чужой, пахнущий этими приторно-сладкими духами, голову сжимало, словно в железных тисках, сердце начинало бешено колотиться в груди и глаза застилала тяжелая мутная пелена.

Медленно, тяжелой, почти старческой походкой Ирина прошла на кухню, достала из аптечки пузырек с валокордином и принялась отсчитывать капли в стакан с водой. После двадцать пятой она сбилась, но начинать все по новой было лень, потому она накапала еще несколько наудачу, без счета, и залпом выпила остро пахнущую жидкость.

Брр! Какая, в сущности, гадость! От мерзкого вкуса на секунду перехватило горло. «Ничего, ничего, сейчас будет легче…» Ирина упорно твердила про себя эти слова как заклинание, и в самом деле — сердце успокоилось, вошло в привычный ритм, дыхание стало размеренным, и пусть тело еще сковывает противная слабость, зато, по крайней мере, она снова могла рассуждать здраво… Насколько это возможно, конечно.

В конце концов, Светка права — не она первая, не она последняя. Наверное, любовь до гроба существует разве что в романах любимой ею Лоры Бейтсон… Только там мужчина и женщина могут даже в старости, вырастив детей и внуков, пройдя через бесчисленные испытания, ходить по улице, взявшись за руки и любоваться закатом над морем. В жизни все проще и грубее. В конце концов, еще ни одной романтической героине не приходилось мыть унитаз или прочищать засорившуюся раковину на кухне! А если и приходилось, то в книгах о этом почему-то не пишут… Может, и правильно. Героиня может оказаться где угодно — в тюрьме или в заложницах у террористов, бороться со смертельной болезнью или с кознями опасных преступников, и читательница будет переворачивать страницы, пока не узнает, чем все закончится, но ежедневная нудная бытовая рутина никому не интересна.

Возникает только один вопрос — что делать дальше? Жить как раньше, делать вид, что она ничего не замечает? Нет, невозможно! Притворяться и лгать было бы слишком унизительно. Дать понять Виктору, что она все знает о его похождениях? Устроить скандал? Пригрозить разводом? Мужчины, конечно, не любят менять ничего в привычном укладе жизни, если только не вынудят к этому совсем уж чрезвычайные обстоятельства, и Виктор в этом смысле не исключение, но все же было очень страшно — а вдруг он согласится? И что тогда будет с ней? Даже думать не хочется…

Холодная волна прокатилась от макушки до пяток. Ирина зябко поежилась и плотнее запахнула полы халатика. Нет, нет, нельзя поддаваться панике! Только не сейчас. Ведь если все оставить как есть, плохо будет не только ей. Есть еще Толик, который вовсе не заслужил того, чтобы остаться без отца. Да, в конце концов, и Виктор тоже в немалой опасности…

Ну конечно! Та, другая женщина молода. Почему-то Ирина была твердо в этом уверена. Может быть, даже в дочери ему годится… Вряд ли ей нужен он сам — скорее его деньги, положение и та жизнь, которую он сможет ей предложить. Когда эта девица вытянет из него все, что сможет, он останется один — больной, старый, одинокий и несчастный.

На секунду Ирина увидела его таким — четко, словно на экране телевизора, — и сердце защемило от жалости. Пусть он обманул ее, предал, но разве она может бросить его на произвол судьбы? Нет, конечно! Они ведь столько лет прожили вместе, и теперь он для нее не только муж — он отец ее ребенка, он самый близкий, самый родной человек… Оставить его, если он попал в беду и, возможно, сам не понимает, что делает, было бы жестоко. Ведь не властны над своими страстями алкоголики и наркоманы, их признают больными людьми и пытаются лечить, а разве помутнение рассудка, когда взрослый мужчина готов очертя голову броситься в омут, — не то же самое?

Ирина сжала губы. Нет, она не сдастся просто так! Что там Света говорила вчера о какой-то колдунье? Может быть, она, конечно, и шарлатанка, но… А вдруг поможет? Ради спасения безнадежно больных люди кидаются и к светилам медицины, и к знахарям. Пока теплится хоть самая маленькая, слабая надежда, нужно испробовать все для того, чтобы спасти любимого человека. А тут речь идет о семье! Значит, тем более все средства хороши.

Подумав так, Ирина наконец решилась. Она долго копалась в своей сумке, разыскивая салфетку, на которой вчера Светка нацарапала телефон колдуньи. Под руки, как нарочно, попадались то чеки из супермаркета, которые она неизвестно зачем неделями таскала с собой, то рекламные буклеты, что раздают девушки у метро. Неужели потеряла? Ах нет, вот она, заветная бумажка!

Пока набирала номер, пальцы дрожали, и даже ладонь мигом стала противно потной и липкой. Гудки в трубке показались бесконечно долгими. Ирина уже хотела было отключиться, бросить эту бредовую затею, когда на том конце провода наконец ответили:

— Я вас слушаю.

Услышав низкий, глубокий женский голос с богатыми модуляциями, Ирина совсем растерялась. Ее решимость мигом испарилась куда-то.

— Д-добрый день… Вы Альвина? — робко спросила она.