Джеффри Барлоу - Северные огни Страница 8

Обмякшее тело темной бесформенной грудой уложили перед огнем. Доктор опустился на колени рядом с бесчувственным пациентом и приступил к осмотру, то и дело обращаясь с распоряжениями медицинского характера к мисс Хонивуд. Тихо и спокойно занимался доктор своим ремеслом, внимательно прислушиваясь к вздохам легких и к трепету сердца.

Толпа любопытствующих образовала круг и теперь напирала: всем не терпелось глянуть на пострадавшего и выслушать приговор лечащего врача. Если бы вы дали себе труд зорко всмотреться в лица зевак, вы бы, возможно, заметили некоего зеленого, неоперившегося юнца от силы пятнадцати лет от роду, что, вытаращив глаза, жался в задних рядах. Этим юнцом был некто иной, как я: моя тень, моя утраченная невинность, мое первое, еще не сформировавшееся, позабытое «я» смотрит на меня сейчас через бездну лет. Видите ли, я был там в ту ночь, когда принесли незнакомца.

— Помер, как пить дать, — предположил мистер Найтингейл. Трудно было не заметить в толпе его страхолюдную физиономию.

— Боб, пошел вон, — предостерегла мисс Хонивуд, потянувшись к очкам.

— Да слышу я, слышу, мисс Нахалка, — отозвался грубиян. — Я уже ухожу, так что зря вы, обезьяны, переполошились. Я человек не компанейский. — С этими словами он повернулся ко всей честной компании спиной (впрочем, большинство на него и внимания не обратили) и шагнул в ветреную ночь. В следующую минуту из-за двери донеслось мощное глухое «Бэмс!» — и вопль боли.

— А сдается мне, джентльмены и леди, — объявил мистер Хокем, оценивая события, насколько позволяли возможности, с невыигрышных позиций — из-за широких спин верзил-лодочников, — сдается мне, по моему опыту судя, в подобной ситуации и в сложившихся обстоятельствах нам таки придется принять во внимание котов.

За этим заявлением последовала гробовая тишина, а затем люди вновь робко загомонили и зашептались:

— Саблезубый кот!

Заслышав эти жуткие слова, Овцеголов запрокинул голову и со сдавленным воплем принялся рвать на себе волосы.

— Как! Коты — здесь, в городе? — воскликнул некий морской волк, чьего имени история не сохранила.

— Царапины и порезы на его лице либо нанесены рукою самого пострадавшего, либо они — результат падения лицом вниз, — вынес свой вердикт доктор. — По чести говоря, я склоняюсь к последнему. Вот… вот и вот. Гляньте-ка сюда. И сюда. Одежда перепачкана, но не порвана. Сдается мне, молодой человек провел вечер очень даже весело — и вряд ли мы вправе винить за это котов.

— Кто его нашел? — осведомилась у толпы мисс Хонивуд.

— Дык вот он, — отвечал мистер Генри Дафф, возчик, указывая на модно разодетого молодого человека, стоящего в задних рядах. На нем был бутылочно-зеленый сюртук с черным бархатным воротником, светло-желтый кашемировый жилет и темные брюки. Шляпа с загнутыми полями съехала на один глаз, не давая толком разглядеть лицо: видны были лишь длинный, узкий нос, пышные усы и безупречно изваянный подбородок.

— Он нашел беднягу в переулке, за складами, — объяснил мистер Дафф. — А тут и я, на счастье, проходил мимо. Когда я добежал, бедняга корчился на земле, пытаясь приподнять голову, и бормотал что-то неразборчивое. А потом враз затих. Так что мы погрузили его на мою телегу и привезли сюда — в ближайший гостеприимный дом.

— Да ведь я его знаю! — воскликнул приятель доктора, обладатель щетинистой шевелюры, разглядев наконец пациента толком.

— Кто же он? — вопросила мисс Молл.

— Как его имя? — подхватил Рябой, не отрывая взгляда от джентльмена в бутылочно-зеленом сюртуке.

— Ну же! — воскликнул мальчик-слуга.

Но ответ заглушили повелительные окрики доктора:

— Эй, эй, кто-нибудь, помогите мне снять с него пальто… вот так… осторожнее…

Целая толпа доброхотов принялась ассистировать доктору. В итоге пальто кофейного цвета прозмеилось сквозь толпу и упало в ожидающие руки мальчишки-слуги. Доктор же приказал немедленно отнести пациента в тихую комнату, где его можно будет толком осмотреть, и объявил, что сам лично сей же миг поднимется наверх и займется больным.

— Вы слышали, Мэри Клинч? — воззвала мисс Хонивуд к одной из представительниц женской прислуги, что стояла поодаль, в состоянии близком к параличу, закусив все пальцы, что есть, и с искаженным лицом. — Ступайте наверх, приготовьте для молодого джентльмена комнату. И не мешкайте, милая, не мешкайте! Да нюни не распускайте!

Трепетная дева, охваченная страхом, извлекла изо рта пальцы и побежала вверх по ступеням.

— Доктор, как вы считаете, есть ли надежда? — вопросила мисс Хонивуд.

— Сложный вопрос, по чести говоря, — отвечал врач, оглаживая бородку. — Очень сложный вопрос, мисс Хонивуд. Нам, докторам, собственно, то и дело приходится отвечать на сложные вопросы. Уж такая у нас работа, скажу я вам. Похоже, ничего не остается, кроме как подождать и поглядеть, не придет ли бедняга в себя. Судя по всему, здорово ему досталось: и по первое число, и по двадцатое. Кроме того, заметьте, мисс Хонивуд, его одежда просто насквозь пропитана спиртом. Боюсь, — проговорил доктор, рассеянно шаря в кармане в поисках трубки — разумеется, напрочь позабыв, что оставил ее на столике, — и выуживая разве что серебряную зубочистку, на которую уставился несколько озадаченно, словно недоумевая, как эта штука там оказалась, — боюсь, молодой джентльмен изрядно злоупотребил горячительными напитками, мисс Хонивуд.

— Вы находите?

— Весьма, весьма горячительными.

С этими словами доктор направился к бару в поисках утраченной трубки и стаканчика горького пива.

— А что сталось с тем джентльменом, который нашел мертвого джентльмена? — воскликнул Джордж Гусик, оглядываясь по сторонам, после того, как несколько дюжих силачей со всей осторожностью подняли бесчувственного пациента с пола и унесли в приготовленную комнату.

Но самые тщательные поиски, произведенные хозяйкой «Пеликана» и ее приспешниками при содействии Рябого, ни к чему не привели: загадочный молодой человек в бутылочно-зеленом сюртуке как сквозь землю провалился. Последующие расспросы оказались столь же безрезультатными: никто не видел, как незнакомец появился, никто не заметил, как он ушел. Более того, никто не знал, кто это. Единственная интересная подробность содержалась в показаниях конюха: стоило молодому джентльмену переступить порог трактира, как лицо его заметно помрачнело.

— Называть беднягу мертвым джентльменом пока еще рано, Джордж Гусик, — объявила мисс Хонивуд, с запозданием комментируя неудачное выражение мальчишки-слуги резким рывком за кстати подвернувшееся ухо. — Я ни на миг не сомневаюсь в том, что молодой человек поправится, просто-таки ни на миг не сомневаюсь! И заруби себе на носу, Джордж: в «Пеликане» еще никто не помирал и не помрет, пока здесь распоряжается Хонивуд.