Дино Динаев - Дурная Слава Страница 8

От сердца медленно отлегло, когда он понял, что все ему лишь привиделось в кошмарном сне. Раньше он никогда не засыпал вот так, сидя, с вилкой в руке.

Сколько же он выпил? Или так на него подействовала обстановка?

Бен подивился реальности сна. Он помнил каждую деталь. Надо же, пистолет под столом. Он усмехнулся, потом наклонился и заглянул вниз. Резко поднялся, потрогал горящий лоб, потом осторожно сунул руку под стол. И опять ему не пришлось ее вытягивать, потому что почти сразу в руку толкнулось искомое. Слава богу, не пистолет. Нечто плоское и твердое было приклеено снизу.

Бен, не глядя, сорвал и вытянул на свет. Конверт. Заклеенный, без адреса и вообще невинно белый. У него возникло отчаянное немотивированное желание не читать его. Выбросить, уничтожить, сделать вид, что ничего не было, не существовало. С другой стороны, если он не прочтет его, то будет мучиться неведением, обидно, если так какая-нибудь ерунда, вроде пинг-кода кредитной карточки.

Бен решительно порвал конверт, чересчур решительно, потому что оторвал часть самого письма, написанного бешеным летящим почерком. Бен набрал больше воздуху и точно в воду нырнул, стал его читать.

"Я обречен, а ты нет. Но ты уже сделал первый шаг, чтобы оказаться на краю той бездны, перед которой стою я. Ты переступил порог «Росы». Я даже не знаю, как предупредить тебя, чтобы ты понял. Не выходи на улицу в дождь? Не то. Это ты и сам вскоре поймешь. Самое главное: не иди на сделку! Я даже не знаю, что они тебе предложат, не суть важно. Все их предложения ведут в ад. Самое неотвратимое и страшное, что по большому счету, они не враги, они…" Письмо обрывалось длинной прямой линией, делавшейся все глубже, а на краю листка так вообще рассекавшей бумагу насквозь. Бен долго сидел, тупо разглядывая письмо.

Единственное, что он понял, что упоминать о нем нельзя. Даже думать про него нельзя. Он торопливо изорвал его и конверт, потом сжег обрывки в раковине.

4

"Роса" арендовала комплекс зданий на Хвойной улице, отделяющей город от густого дикого соснового бора, заваленного валежником как после бури.

Многоэтажные корпуса образовывали замкнутый квадрат с автостоянкой внутри. В здании имелся неглубокий подземный уровень с гаражом и под ним полноценный этаж, которое занимало ОПП — опытно промышленное предприятие.

Ранее в зданиях располагался местный институт, потом университет, впоследствии благополучно почивший в бозе в результате реформы образования. Читай, посадки ректората за взятки и центробежного разбегания преподавательского состава от нищенской зарплаты в поисках прокорма.

С момента устройства на работу прошло десять дней. Бен и не догадывался, что постороннего человека, взятого практически с улицы, можно в столь сжатые сроки ввести в курс дела и загрузить проблемами как тяглового осла. Чтобы он был в тонусе, у него было по два совещания в день-утром и вечером. На совещаниях присутствовали все девять замов. Желько совещания игнорировал, его миллионы позволяли руководить, не выезжая с «Ареала». Все совещания от его имени вел Ерепов, никогда не снимавший черных очков. По слухам у него был стеклянный глаз.

Именно он делил с Беном приемную и являлся негласным руководителем фирмы, регулярно получая от шефа ЦУ.

Вся работа носила авральный характер. Чуть больше месяца оставалось до ярмарки в Улган-Мулгане. Необходимо было подвести под требования мировых стандартов УСЕ-2004 экономические и технические предложения от сотни отечественных поставщиков, которые ни шиша не смыслили в правилах международного базара, и которых на внешнем рынке быстро и элегантно сожрали бы за единственную неправильную букву в фискальном паспорте.

"Роса" также имел проектный отдел и ОПП, которое занималось единичным производством, но, судя по тому, что ОПП располагалось в подвале, прочитывалось отношение к нему руководства. Основные деньги фирма делала на посредничестве. В коридорах крутилось множество дилеров, готовых выложить хорошие деньги только за то, чтобы их свели лицом к лицу друг с другом. Информация, касавшаяся рынка оружия, носила закрытый характер, и в интернете с его голыми бабами на каждой странице, ее было не найти.

Бен с ходу окунулся в эту круговерть. В день через его руки проходили десятки накладных, соглашений, распоряжений, всевозможных стыковок, валютных авизовок, заказов и трансфертов. На второй же день ему было пожаловано право подписи, и он не успевал менять пасту в ручках и очень скоро научился брать телефон через раз.

Так что спустя десять дней он чувствовал себя так, будто пришел работать в «Росу» сразу после школы. Он научился отшивать ненадежных клиентов и вычленять суть проблемы. Можно было целый день в поте лица заниматься ерундой и только вечером узнать о простоявшем на запасном пути в Задрюпинске литерном поезде с компонентами для элитного бомбовоза "Костолом-33",которого с повышенном нетерпением ожидали в Улган-Мулгане. А ведь бомбовоз надо было еще собрать, причем крылья находились в Саразани, а шасси на колесном заводе в Коноводске.

Но даже в этой вселенской суете под названием современный бизнес Ерепов нашел время, чтобы предупредить:

— Придет Афинодор, ничего ему не подписывай, направляй сразу ко мне.

Так впервые Бен услышал про начальника ОПП. Его звали Василий Пантелеевич, но называли его исключительно по фамилии. Афинодор стало и именем и отчеством, и как в дальнейшем выяснилось именем нарицательным, коим называли нечто, что нельзя было остановить, некий неумолимый поступательный процесс. Поначалу через Бена прошли документы из бухгалтерии на Афинодора, из которого следовало, что ежемесячно из закрытого номерного фонда ему начисляется премия в пятьдесят тысяч евроденег. В голове Бена заранее прорисовывался портрет преуспевающего бизнесмена, разъезжающего на авто длиной в квартал и благоухающим парфюмом от Дживанши, купленном в городе Париже недалеко от площади Этуаль.

Поэтому, когда в кабинет вошел сурового вида старик в длинном до пят грязно-сером халате, с разросшимися и свисающими на пергаментные щеки седыми бровями и, кося посверкивающими глазами, стал канючить о нехватке гвоздей (кажется, жидких, не суть важно), то Бен даже не догадался сразу его отфутболить, потому что грозный старик никак не ассоциировался у него с ОПП и передовыми технологиями третьего тысячелетия. Дед походил скорее на выходца из прошлого, проще говоря, колдуна или точнее шамана. Голос у старика оказался громовым, судя по всему, он плохо слышал и от этого старался говорить громче. При этом, вставляя в речь матерные слова, довольно грязного пошиба, мерзкие, но проделывал это так виртуозно, что речь его текла плавно, без акцентирования на ругательствах, но от этого создавался еще больший дискомфорт, и хотелось сделать все, о чем он попросит и выпроводить поскорее. У Бена как раз оказался начальник материально-технического склада на проводе, и он с ходу решил вопрос. Насупленный поблагодарил, крайне неразборчиво произнося слова, и пригласил заходить к нему в гости, в подвал. Бен еще соображал, что старикашка может делать в подвале, сторожем, что ли подрабатывает.