Александр Варго - Льдинка Страница 9

Снаружи послышался лязг замка, и Тима прикрыл глаза. Снова этот чертов замок! Их что, действительно заперли снаружи?!

– …всегда удивлялся. И никто мне не мог вразумительно пояснить, откуда да зачем. Сколько себя помню, он всегда тут был, – донесся до него обрывок фразы. Голос был хрипловатый, уверенный, спокойный.

Тима шагнул назад. Дверь распахнулась, и он непроизвольно зажмурился от резанувшей глаза утренней белизны.

– Опаньки, – мягко проговорил все тот же голос с хрипотцой. Казалось, его обладатель даже не удивился, встретив на пороге трясущегося от страха юношу с топором в руках.

– Топорик вниз. Быстренько. Вниз! – повысил голос мужчина, и Тима подчинился. К этому времени глаза его немного привыкли к свету, и он возблагодарил бога за то, что вовремя подчинился приказу: прямо на него циклопьими глазами уставились два ружья.

– Вот и чудненько. Ты кто, пацан? – осведомился мужчина.

Тима наконец смог разглядеть «гостей». Все они были одеты как чукчи, которых он как-то видел в старом отечественном кино, – теплые куртки, смешные конусообразные капюшоны, широкие штаны и мохнатые унты. Трое мужчин и одна женщина. Говоривший с ним мужчина был самым старшим из группы и, как сразу определил Тима, наверняка был их вожаком. У него были непомерно длинные усы, вызвавшие у Тимы ассоциации с кубанскими казаками.

– Ты глухой? – спросил усатый и снова поднял ружье.

– Нет, – поспешно ответил Тима. – Я… мы… простите, мы заблудились и случайно нашли вашу избу. Наши снегоходы остались в паре километров отсюда, и мы…

– Снегоходы? – нахмурился усатый. Он обменялся взглядом с женщиной, затем сказал: – Ну что ж мы на пороге стоим, давайте пройдем внутрь. Можно войти? – с иронией спросил он, и Тима молча посторонился, пропуская людей внутрь.

– Сколько вас? – задал вопрос усатый.

– Четверо… то есть было четверо. Сейчас трое, – поправился Тима.

Словно сомнамбула, он повернулся и зашагал в комнату. И чуть не столкнулся с Антоном, который, покачиваясь, шел навстречу. В руках он сжимал табуретку, и его вид свидетельствовал, что он отнюдь не собирается потчевать гостей хлебом-солью. Тима успел перехватить его руку и вытолкать обратно в комнату.

– Тимыч, пусти меня, – бормотал пьяно Антон, но тот крепко держал его. – Где Ланка?! Я ща там всех перемочу…

– Заглохни, – прошептал он. – Дай табуретку, болван… Или нас тут всех положат, понял?!

Он не без труда вырвал из рук приятеля импровизированное оружие, они, спотыкаясь, зашли в комнату и сели на краешек кровати. Яна продолжала спать, перевернувшись на другой бок. Ее тоненькая водолазка задралась, обнажив матово блеснувшую кожу спины, и Тима торопливо прикрыл девушку одеялом. Пришедшие люди в меховой одежде молча выстроились по всему периметру и без того крошечной комнаты.

«Как будто мы сможем куда-то убежать», – с горечью подумал Тима.

– Кто вы такие? И как здесь оказались? – сразу спросил усатый. Он присел на единственный в комнате стул, положив ружье на колени. Тима посчитал это неплохим знаком. Он мельком взглянул на Антона; тот сидел с видом человека, только что пропустившего пару ударов Валуева, и таращился на гостей осоловелым взглядом. Поняв, что на поддержку в его лице рассчитывать не приходится, Тима откашлялся и произнес:

– Меня зовут Тимофей Уклонов. Это Антон Федоренко, мой приятель. Вчера мы…

– Стоп, Тимофей, – мягко перебил его усатый. На его лице блуждало бесстрастно-скучающее выражение, словно все происходящее вокруг него является неким недоразумением, но в силу сложившихся обстоятельств он вынужден мириться с ним. Он ткнул пальцем в спящую Яну: – Она с вами?

Тима кивнул, с ужасом представляя реакцию проснувшейся Яны.

– Буди ее, – каким-то скучноватым голосом проговорил усатый.

– Но… – попробовал возразить Тима и тут же прикусил язык, увидев, как сверкнули глаза мужчины. Такой горло перережет и не поморщится, – подумал Тима и стал трясти девушку. Она вяло отпихивалась, сквозь сон посоветовав Тиме и кому бы то ни было направиться по общеизвестному адресу. Люди в меховой одежде молчаливо наблюдали за этой сценой, и Тима, потеряв терпение, затормошил Яну, как тряпичную куклу, и она наконец проснулась, сев на кровати. На слегка опухшем лице блестели злые глаза, однако злость быстро исчезла, когда она увидела чужаков.

– Как тебя зовут? – спросил усатый.

– Я… Яна, – промямлила девушка и вцепилась в плечо Тимы. – Кто это? – шепотом спросила она, но Тима решил, что сейчас не лучшее время для объяснений.

– Продолжай, – невозмутимо сказал мужчина. Он снял капюшон с шапкой, и оказалось, что он абсолютно лыс, как бильярдный шар.

Тима, сбиваясь и запинаясь на каждом слове, рассказал всю их историю. За это время его никто не перебил, и он тоже посчитал это за хороший знак. Однако после того, как он закончил свое повествование, усатый продолжал молча сидеть на стуле, словно погруженный в свои мысли. Тиме даже стало казаться, что он задремал, как вдруг мужчина заговорил:

– У меня две версии, пацан. Тимофей, так ведь тебя кличут? Так вот, первая – ты и твои друзья схватили «белку», я вон смотрю, бутыль наполовину осушили. Вторая мысль, которая приходит мне в голову, – все, что ты тут мне сейчас наплел, – фуфло. Знаешь, что такое фуфло?

Тима кивнул с несчастным видом. Почему-то в памяти всплыл фильм «Джентльмены удачи», когда Леонов-Доцент старательно зубрил в поезде словарь зэков: «Говорить неправду – фуфло толкать». Вместе с тем он поймал себя на мысли, что даже на протяжении всего своего рассказа он не переставал размышлять о внезапно изменившемся пейзаже за окном. И это пугало его не на шутку. Что произошло?! Может, все дело действительно в самогоне?!

– Только я не могу взять в толк, на кой тебе лапшу мне вешать? – продолжал усатый.

Он посмотрел на Антона и покачал головой:

– Ты-то что скажешь, пацан?

Антон вздохнул и издал звук сдувающегося футбольного мяча.

– Чего? Это что, твое имя? – наклонился к нему усатый.

– Я… это…

– Надо сообщить на Большую землю, – вдруг сказал другой мужчина, тоже с ружьем. У него было тонкое, немного утомленное лицо с пробивающимися точечками щетины. Щеку пересекал небольшой багровый шрам, но он не портил его внешность. – Неспроста это.

– Непременно, – даже не глядя на него, сказал усатый и снова вперил взгляд в Антона. – Ну так ты что-нибудь скажешь мне? Твой друг правду сказал?

– Да, – выдохнул Антон и поднял мутные глаза на мужчину. – Там, в лесу, осталась моя девушка. Ее зовут Лана.

Брови усатого взметнулись вверх:

– Девушка? Пацан, тут никого нет. Признаться, меня чуть Кондратий не обнял, когда я вас увидел в доме. Думал, мы тут одни. А тут вы. Триппер, сифилис, бубон собрался в один вагон.

– К… какой бубон? – помаргивая, спросил Антон, но усатый отмахнулся от него как от назойливой мухи.

– Один вопрос. Подумайте, прежде чем открыть рот, чтобы ответить на него, – медленно проговорил усатый. – Как вы оказались внутри?

Тима глубоко вздохнул, внутренне приказывая держать себя в руках. Над ними что, издеваются? Он ведь только что им все рассказал! Неужели то, что они сделали, такое большое преступление?!

– Я ведь вам все объяснил, – тихо сказал он, но усатый скривился, будто чудом не наступил в коровью лепешку:

– Дверь, пацаны. Ты что, не врубаешься? Дверь была закрыта на замок. И я, слава господи, еще не выжил из ума, сам открыл ее, вот этими руками!

Он снял с рук толстые варежки грубой вязки и потряс сжатыми кулаками (довольно внушительного размера) перед лицами оторопевших ребят. Последняя фраза, прозвучавшая достаточно резко, а также демонстрация кулаков переполнили чашу, и Яна, до поры до времени хранившая полное безмолвие, тихонько заскулила.

– Последний раз, детки. Смотрите сюда. Как. Вы. Попали. ВНУТРЬ?! – усатый встал со стула, и Яна закричала. Тима приобнял ее.

– Успокой ее, – недовольно сказал усатый, как вдруг вмешалась женщина:

– Дильс, хватит. Ты же видишь, они не лгут.

– Но, черт возьми, на этом острове нет никого кроме нас! – крикнул усатый, которого женщина назвала Дильсом. – Кто их мог закрыть? Если ключ у меня?!!

Плач Яны медленно утих и перешел на всхлипывания. Антон продолжал сидеть на краю постели, что-то несвязно бормоча, и лишь Тима во все глаза смотрел на возвышавшегося над ним усатого. Он снова и снова прокручивал в мозгу слова усатого, боясь поверить в то, что проскользнувшая фраза насчет острова не была плодом его разыгравшегося воображения.

На острове… никого кроме нас…

Может, он ослышался?!

– Где Лана? – неожиданно истерично выкрикнул Антон, поднимаясь с места, но мужчина со шрамом быстро шагнул к нему, уперев в грудь ствол ружья:

– Сиди где сидишь.

Голос у него был сухой и хлесткий, как удар кнута.

– Послушайте, – сказал Тима, медленно поднимаясь. Дильс мгновенно поднял ружье.