Александр Варго - Особь Страница 9

Уже на грани яви и сна она ощутила в себе некую необыкновенную легкость. Недавние кошмары как-то незаметно позабылись, и на их место внезапно пришла странная уверенность в себе. Словно бы перед внутренним взором ритмично проворачивался гигантский калейдоскоп, и мрачные орнаменты постепенно сменялись куда более радужными и прозрачными картинками. Потом в мозгу будто включился невидимый тумблер – пространство во сне расслоилось на зубчатые спектры радуги, под черепной коробкой послышался едва различимый гул, будто кто-то включил невидимый трансформатор. А затем все стихло…

Проснулась она рано. Солнечный лучик застенчиво пробивался сквозь щель между тяжелыми шторами, золотил пыльный экран старого телевизора. Пенсионерка осторожно опустила на пол покусанную ногу, ожидая почувствовать привычную боль. Однако ступня двигалась на удивление свободно. Внезапная легкость, так удивившая ее в момент засыпания, теперь разрасталась в сознании, словно баобаб, заслоняя собой все былые невзгоды. Почему-то подумалось – мол, если бы сейчас по квартире бегало хоть полчище крыс, она бы не обратила на них никакого внимания.

Старуха, с хрустом распрямив плечи и выпрямившись во весь рост, прошлась по квартире. Странно, но даже не прихрамывала. В ванной комнате Петровна на пару минут задержалась перед зеркалом, хотя вот уже пять лет, как избегала смотреть на свое отражение – одно расстройство. Морщины вроде даже расправились, чуть подтянулась обвисшая кожа на шее. В глазах появился задорный огонек.

– Просто выспалась по-человечески, – объяснила необычное превращение пенсионерка и двинулась на кухню сооружать завтрак.

Обычно она обходилась запаренными овсяными хлопьями и стаканом сладкого чая. Теперь же проснулся аппетит, даже сгрызла три овсяных печенья, застыла перед раскрытым холодильником.

«Колбаски бы сырокопченой, – подумала старуха и плотоядно причмокнула языком. – Нет. Лучше мяса. Много-много жареного мяса, на косточке, с кровью…»

Спустя минут пятнадцать отражение Петровны преломилось в витрине огромного супермаркета. Старуха помедлила, разглядывая колбасную витрину, достала кошелек, пересчитала мелкие купюры, тяжело вздохнула. Спустя минуту она решительно прошла в автоматически раздвигающуюся дверь, влилась в поток покупателей.

Теперь спокойная и обычно вежливая пенсионерка смотрелась весьма странно. Морщинистое лицо выглядело напряженным, губы были поджаты, в выцветших голубоватых глазах мерцали едва различимые звериные огоньки. Движения, еще недавно плавные, по-старушечьи размеренные и осторожные, были резкими и брутальными. От Петровны исходили явные флюиды беспричинной и все возрастающей агрессии. Бесцеремонно распихивая покупателей грохочущей хозяйственной тележкой, она целенаправленно двигалась против людского потока, норовя специально кого-нибудь задеть. От нее шарахались, но сделать замечание пожилой женщине никто не решался.

Раньше Петровна лишь в дни получения пенсии обращала внимание на мясной отдел. В другое время его для нее не существовало. Обычно покупала там двух мороженых куриц. Придя домой, педантично расчленяла тушки бройлеров на части, паковала в пакетики и засовывала в морозилку. Этих порций ей хватало на месяц. Варила бульон, вареным мясом заправляла каши и картошку. В остальные же дни дальше молочного и хлебного отдела в торговый зал не продвигалась. Сегодня же словно черт вселился в старуху. Она катила перед собой большую громыхающую тележку, смотрела на ценники и злобно комментировала.

– Пусть сами попробуют на мою пенсию выжить. Уроды. Для кого только все это повыставляли. «Молодые калифорнийские осьминоги», – прочитала она ценник. – Тьфу, пауки какие-то, – бросила себе пару мороженых лососей Петровна и уже без сомнений завладела стопкой шпротов.

Любимый молочный отдел теперь не заинтересовал старушку, она проскочила его на полной скорости. Ее призывно манил кроваво-красным – мясной. За стеклянной перегородкой работал рубщик. Ритмично вздымалось и опускалось блестящее лезвие топора, хрустели кости, во все стороны летели бордовые ошметки мяса и сгустки крови. Свиная туша с каждым ударом уменьшалась в размерах. Целое неотвратимо распадалось на куски. И уже ничто не могло его вернуть в прежнее состояние. Рубщик ловко насадил на крюк свиную голову. То, что, возможно, еще вчера радовалось жизни, смотрело теперь на мир пустыми осмоленными газовой горелкой глазницами.

Бабушка смотрела на работу рубщика немигающим завороженным взором. Холодная сталь, безжалостно перерубающая мясо, кости и сухожилия, невольно приковывала взгляд. Чвакающие звуки расчленяемой плоти пробуждали странные мысли и желания, которые старуха еще до конца не осознала. Кровоточащие куски свинины, висящие на гигантских крюках, заставляли ее невольно сглатывать слюну.

Гигантский калейдоскоп, который вот уже несколько часов проворачивался перед глазами бабушки, незаметно ускорился в движении, и сменяемые узоры били всеми оттенками красного.

Петровна указала продавщице на два самых больших куска мяса и бросила с вызовом:

– Эти покажи.

– Оно дорогое. Вырезка, – осторожно вставила продавщица, укладывая мягкое парное мясо на весы.

– Сама знаю, что мясо нынче дорогое, – старушка нагнулась, раздувая ноздри, принюхалась, а затем неожиданно лизнула филейную вырезку и зажмурилась.

– Что вы делаете? – опешила продавщица, на всякий случай отодвигаясь от странной покупательницы.

– Ты свою работу делай. Поняла? – ответила Петровна с уже нескрываемой агрессией.

Пенсионерка даже не посмотрела, какой ценник прилепила продавщица. Ее внимание уже привлек красочно оформленный стенд, за которым в углу торгового зала проходила рекламная акция. Представитель торговой фирмы ловко орудовал набором ножей, расхваливая его достоинства потенциальным покупателям.

– Подходим… смотрим… – бубнил он заученной менеджерской скороговоркой. – Изогнутый нож номер пять с двойным лезвием. Одним движением регулируем зазор и получаем новую толщину нарезки! Потоньше для гостей, потолще для себя!

Кружочки колбасы посыпались из-под изогнутого турецким ятаганом зубчатого лезвия.

– Лезвие имеет вечную лазерную заточку. Перерезает жилы, хрящи и тонкие кости. При желании им можно перерезать и гвоздь. Но не советуем делать этого в домашних условиях…

Петровна уже оказалась в первом ряду любопытных. По пути она успела забросить в свою проволочную тележку несколько пачек дорогого стирального порошка, пару бутылок коньяка, связку сухих колбас и еще что-то косметическое, о предназначении чего не имела ни малейшего понятия. Ее просто привлекла красочная упаковка и приятный лимонный запах.

– А также им очень легко нарезать зелень…

Пучок петрушки взлетел, кувырнулся в воздухе. Демонстратор словил его, прижал к разделочной доске и зачастил ножом. Публика завороженно следила за тем, как острое лезвие, постукивая, приближается к руке. Казалось, вот-вот, и пальцы посыплются аккуратными круглыми ломтиками. Но рекламный сотрудник вовремя разжал их и победно довершил расчленение пучка петрушки двумя хлесткими ударами ножа.

– Всего две тысячи девятьсот девяносто девять рублей, – вещал демонстратор, перебрасывая разнокалиберные ножи из руки в руку. – Специальное предложение, количество ножей ограничено. В комплект входит элегантная подставка, которую можно мыть в посудомоечной машине. Количество товара ограничено. Каждому, купившему комплект прямо сейчас, в подарок дается и секач для мяса. Уникальное лезвие.

Сотрудник одним движением всунул пять ножей в прозрачную подставку и вознес над головой сверкающий секач с полукруглым лезвием.

– Мороженое мясо им перерубить можно? – деловито поинтересовалась Петровна.

– К сожалению, мороженого мяса в этом супермаркете просто не продают, – улыбнулся демонстратор. – Вот разве что рыбу? Вы готовы предложить своего лосося?

– Еще чего! – пенсионерка недобро прищурилась.

– Понимаю. Тогда сойдемся на обычной кости. Согласитесь, она по определению тверже льда. Этот эксперимент удовлетворит ваше любопытство?

– Валяй, фокусник, – развязно ответила Петровна, неотрывно глядя на блестящее лезвие.

На разделочную доску лег свиной хребет в ошметках розоватого мяса. Демонстратор выдержал паузу, а затем резко опустил секач. Лезвие вошло в позвонок, а не между, но все же справилось с задачей.

– Ты смотри, хребетник свиной надвое развалил, – с нескрываемым восхищением произнесла Петровна. – Беру, – и она требовательно протянула руку.

Демонстратор скептически осмотрел старушку. Заподозрить, что в ее потрепанном кошельке завалялись лишние три тысячи рублей, было сложно. Но терять лицо перед впечатленной публикой мелочным спором он не хотел. К тому же опытным взглядом демонстратор определил, что несколько покупателей уже созрели для приобретения чудо-набора.