Пробуждение в «Эмпти Фридж». Сборник рассказов (СИ) - Воронцов Денис Игоревич Страница 9

Марк тут же выбежал на улицу и стал лихорадочно осматриваться по сторонам. Ливень усилился. Ураганный ветер срывал с деревьев листья и отламывал гнилые ветки, швыряя их в лужи с обрывками газет, пестрыми упаковками, целлофановыми пакетами и прочим мусором. Потоками сновали толпы прохожих. Со всех сторон доносились автомобильные гудки, сирены, визг, грохот и черт знает что еще. Минутная стрелка висевшего на столбе бледного циферблата медленно коснулась отметки «II». Какой-то подозрительный тип, размахивая руками, поймал такси. Марк успел заметить, что при нем не было ни сумки, ни пакета, ни чего-либо еще, что могло бы быть добычей из вестибюля. Другой тип, с узнаваемой эмблемой конного спортклуба «Вестерн» на кожаной куртке и сумкой через плечо, тревожно озираясь, завернул за угол. Еще один, держа синий плащ в руках, зачем-то резко сменил направление. Парень не знал, кого ловит. Он не знал, что ищет. В этот момент он напоминал себе какого-то психопата в приступе сыщика.

И тут, остановившись и собравшись с мыслями, Марк вдруг понял, что ему нужно попросту связаться с Дианой. Узнать, по какой из улиц она добирается от «Миднайт-стрит», взять такси и ехать ей навстречу.

Одалживать сотовый у кого-либо из прохожих казалось бессмысленным. Он тотчас побежал к ближайшей телефонной будке. «Ноль, семь, три… Нет! Ноль, три, семь… шесть… один… черт!» — Марк не понимал, что значат короткие гудки — ошибся ли он в номере, или телефон Дианы был отключен?

Наконец парень швырнул трубку в стекло, за которым находилась какая-то выцветшая цирковая афиша со ставшим на дыбы слоном, и по полу с шелестом рассыпались осколки. В голове у него промелькнула идея взять такси и, рассчитывая на везение, ехать по любой из улиц до «Миднайт-стрит». Затем он подумал о том, чтобы найти аптеку. Но что ему грозит? И что за препарат ему нужен?

— Эй, вы там долго еще? — В будку постучали.

Когда Марк вернулся в ресторан, незнакомка была уже в черном и сидела за шахматной доской. С вестибюля начали доноситься крики — консультантка скандалила с гардеробщиком, говоря что-то о лекарствах.

Марк сел за стол и озадаченно посмотрел на незнакомку, пытаясь увидеть в ее облике нечто потустороннее, загробное, такое, что раскрыло бы всю ее сущность во всем пугающем естестве. Но вместо этого лишь поймал себя на мысли, что теряет остатки рассудка, поскольку ничего такого в ее облике не было и быть не могло. Ведь это в сказочном фольклоре хтоническую сущность выдает змеиная кожа, кошачьи глаза или черные перья в волосах. Его же смерть не была похожа на смерть из каких-либо сказаний, древних мифов или верований. Она не напоминала образы из религиозных культов, не имела при себе божественных и прочих атрибутов, будь то коса, коптский крест или юбка из гремучих змей. Она скорее походила на Лору Хант или Китти Коллинс, которая сошла с экрана и обрела все краски видимого спектра. И эта ее подчеркнутая, дорисованная, припудренная и приукрашенная правдоподобность пугала Марка больше всего. Вот она — смерть, какой он ее видел. Вот она — жизнь, какой он ее воспринимал.

Парень пододвинул к себе тарелку со стейком, отрезал тонкий кусок:

— Значит, я умру от инфаркта?

— Непременно. — Ответила дама, надпив вина.

— В четверть десятого, то есть через две минуты?

— Именно. Вам трудно принять поражение?

Марк запил стейк вином и поставил пустой бокал на стол.

— Мне трудно смириться с тем, что последние мгновения моей жизни были самыми абсурдными. — Парень отодвинул стейк и вытер салфеткой рот.

— Вам не нравится идея абсурда?

— Знаете, что Камю сказал по этому поводу? — Он разбил бокал об край стола.

Зал замер. Повисшую тишину наполнили раскаты грома и треск дрожащих окон. В памяти Марка начали всплывать напуганные лица мексиканцев… И как кто-то тянет его за рукав, пытаясь оттащить от края… И как латинос в пестрой рубашке беспомощно размахивает руками, теряя равновесие… Это он в галлюциногенном бреду толкнул парня в пропасть. Это он низверг латиноса в распахнутую горловину червоточины, в которую и сам сейчас падал. Да, все тогда решили, что это был несчастный случай, и никто не принялся винить Марка. Быть может, так и есть. Быть может, память снова играла с ним злую шутку, а на самом деле он и не тронул поскользнувшегося на камне мексиканца. Ведь иначе он бы сейчас гнил заживо за решеткой, а не сидел в ресторане, распивая напитки. «Но никто бы не оказался на краю утеса в тот день, если бы не я» думал Марк, и окровавленные пирамиды перед его глазами распадались, а груды черепов развеивались как пепел, оставляя после себя лишь сердцебиение бездонной пустоты. На этот раз настоящей.

— Хотите убить меня? — С насмешкой спросила Смерть, глядя на кусок стекла в его руке.

— Вы не хуже меня знаете, что я хочу. — Марк выбрал осколок поострее. — Я хочу поставить слона на же-семь.

— Вы ничего этим не добьетесь! — Занервничала девушка.

— Я выиграл, не так ли? — Парень оттянул рукав, поднес осколок к руке и что есть силы полоснул себе по запястью. Брызнула кровь.

Дама вскочила с места. Раздался чей-то крик, и зал в ужасе встрепенулся. Несколько человек, побросав салфетки и приборы, тут же устремились к бледнеющему парню. Марк рухнул на пол. По каменным плиткам с изображениями ацтекских богов начала расползаться багровая лужа. «Скорую!» — горланил кто-то из подбежавших…

Запах смолы просачивался сквозь приоткрытое окно в больничную палату — где-то неподалеку ремонтировали дорогу. Но помимо отбойных молотков и сигналов машин, в городском шуме Марк отчетливо слышал духовые инструменты и барабанную дробь. Это был оркестр, выступавший на праздновании выпускного в колледже, который располагался в нескольких кварталах от больницы. Марк понял, что находится не в загробном, а в привычном ему мире. Хотя первой его полусонной мыслью было то, что ад поразительно похож на обыденную реальность. Он подумал — если умерев ему предстоит очутиться в каком-нибудь из потусторонних мест, предназначенных для посмертного в них пребывания, такой мир мало чем будет отличаться от того, который раскинулся в закоулках его памяти. Ведь в конечном итоге, отправляясь в любое трансцендентное путешествие, он будет обречен прихватить с собой свои воспоминания.

Марк открыл глаза — на краю койки сидела жена. Диана тут же бросилась к парню и обняла. Вернувшееся к нему ощущение реальности никогда еще не было так обострено, как в этот миг — когда он осознал, что нетрезвый кошмар развеялся, и он снова может обнять ее, забыв про застывшее на часах время, и про метания в поисках лекарств, и про приближающееся дыхание пейотской преисподней. Он посмотрел на перебинтованное запястье, чтобы убедиться, что это был не сон. Диана взяла его за руку и, улыбнувшись со слезами в уголках глаз, спросила:

— Ты ведь так и хотел, да? — В голове ее вертелись слова доктора. — Ты сделал это, чтобы понизить давление?

Марк и сам до конца не понимал, зачем он это сделал. Видимо, настигшие его в тот вечер воспоминания не оставляли иного выбора. Или же, в отчаянном порыве безнадежного смертника, ему хотелось поставить в развернувшемся театре абсурда логичную точку. Но глядя на встревоженную жену, он лишь сказал «Конечно».

— Но как ты мог знать? — Удивилась она, вспоминая то, что сказал ей хирург…

«Когда-то кровопускание было одним из методов лечения. В нужный момент резкое понижение кровяного давления может предотвратить сердечный приступ. Правда, угадать такой момент крайне сложно. Но вашему супругу это удалось».

Марк посмотрел на календарный плакат с картиной «Собаки играют в покер», висевший на стене, и ответил:

— Видимо, у смерти была плохая позиция.

Он заметил, что календарь показывает явно не наступившую еще дату…

Сгустились тучи, и под причалом с брызгами забились сильные волны. Ветер трепал паруса яхт и флажки прибрежных кафе. Низко кружившие в небе чайки с криками превратились в ворон. Девушка в темно-зеленом жакете и такого же цвета платье спрятала зеркальце в сумочку и подошла к мужчине, который стоял у фонарного столба и тщетно пытался зажечь сигарету нерабочей зажигалкой.