Виктория Борисова - Именины каменного сердца Страница 9

Пыталась – и не могла.

Девушка стояла, растерянно оглядываясь вокруг. Вид у нее был довольно жалкий: мокрая одежда облепила худенькую фигурку, волосы слиплись и лежали на плечах неаккуратными сосульками, губы дрожали и лицо казалось прозрачно-бледным.

– Ты же мокрая вся! – спохватилась Марьяна. – Иди скорее под душ, горячий, а то простудишься. Держи вот халат, полотенце, сейчас будем чай пить…

Она говорила быстро, излишне бодрым тоном, словно пыталась сама себя убедить, что все в порядке и ночное происшествие обойдется без неприятных последствий. Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

Девушка так же покорно скрылась за дверью ванной. Через минуту оттуда раздался плеск воды. Марьяна щелкнула кнопкой электрочайника, достала из шкафчика коробочку с любимым чаем, расставила на столе чашки веджвудского фарфора с бело-синим узором… Сейчас хорошо бы выпить горячего.

Привычные действия немного успокоили ее. Как говорится, дома и стены помогают! Но почему-то сейчас кухня, оформленная в модном минималистском стиле, сверкающая белизной и хромом, показалась ей холодной и неуютной. Не то операционная, не то кабина космического корабля, но никак не нормальное человеческое жилье! Марьяна вдруг подумала некстати, что здесь невозможно было бы представить семью, сидящую за обедом. Да и когда она готовила в последний раз? Трудно вспомнить. Работающей молодой женщине недосуг возиться с кастрюлями, а чтобы утром сварить кофе, можно и вовсе к плите не подходить, ультрасовременная умная машина сама все сделает.

Девушка вышла из ванной порозовевшая, свежая и очень хорошенькая. «Скоро совсем красоткой станет! – отметила про себя Марьяна. – Только зажатая какая-то, скованная…»

В упорном молчании девушки, в рассеянном взгляде больших серо-голубых глаз было что-то пугающее. Марьяна чувствовала себя крайне неуютно, хотя и старалась не показывать виду. Что поделаешь, раз привела кого-то в дом, приходится быть радушной хозяйкой!

– Отогрелась? Вот и хорошо! Садись, пей чай, может быть, бутерброд хочешь?

Тонкие бледные пальчики крепко обхватили чашку. На запястье чуть блеснул узкий серебряный браслет с бирюзой… Когда-то и у нее был такой – давно, еще в прошлой жизни. Марьяна сглотнула неизвестно откуда взявшийся тяжелый комок в горле. Ей не хотелось быть невежливой, но присутствие гостьи все больше угнетало ее с каждой минутой.

– Как тебя зовут? – спросила она, почти не надеясь услышать ответ.

Но девушка отвела рукой прядь мокрых волос, падающую ей на глаза, и тихо сказала:

– Надя…

Марьяна вздрогнула. Именно это имя когда-то дали ей родители при рождении, именно его она так хотела забыть, вычеркнуть из своей жизни… Даже паспорт поменяла! Бывают же такие совпадения.

Она принужденно улыбнулась и направилась в ванную со словами:

– Вещи твои сейчас заброшу в стиральную машинку, до утра все высохнет!

Маленькая ванная была заполнена клубами пара. Оставшись в одиночестве, Марьяна почувствовала себя немного лучше. «Хорошо бы и вовсе не выходить!» – мелькнула шальная мысль. Когда-то, еще совсем маленькой, Марьяна тоже любила прятаться где-нибудь, особенно когда мама с папой принимались ругаться… Тогда ей казалось, что стоит лишь забиться в уголок, где не слышны их голоса, закрыть глаза – и неприятности исчезнут сами собой.

«Нашла что вспоминать! – одернула она себя. – Ты давным-давно не ребенок. Дел полно, а времени мало, так что надо пошевеливаться».

Она сняла с крючка насквозь мокрую, грязную одежду. Почему-то Марьяна с большим трудом заставила себя прикоснуться к этим вещам, словно это были не просто тряпки, а живое существо, на время затаившееся, но все же опасное, готовое укусить в любой момент. Она запихнула в стиральную машину джинсы, многострадальную порванную курточку, поношенное нехитрое белье…

И в этот миг Марьяна увидела нечто такое, что все окружающие предметы на мгновение закачались перед глазами.

– Этого не может быть! Никак не может! – зачем-то сказала она вслух, но это не помогло.

В руках у Марьяны была майка, связанная крючком из разноцветного ириса. Вещь, конечно, не из тех, что купишь в магазине на каждом углу, но и ничего необычного в ней не было. Тем более что подобные штучки в стиле хиппи опять стали модными, и нарочито небрежный хендмейд[3] пользуется немалой популярностью у молодежи.

Но эту майку, именно ее она сама связала много лет назад! И ошибки быть не может, если памятен каждый столбик, каждый узелок… Вот здесь немножко не хватило зеленых ниток, пришлось докупать, и получилось не совсем в тон. А здесь – край обвязан как бабушка учила.

Она вспомнила, как вязала эту майку по вечерам, сидя у телевизора. За окном, совсем как сейчас, моросил нудный осенний дождь, с экрана что-то вещал последний генсек, прозванный в народе «меченым» за большое родимое пятно на лысине, но в смысл его слов Надя не вникала совершенно. До того ли ей было? Это папа всегда зачем-то интересовался политикой и усаживался в любимое кресло, чтобы посмотреть программу «Время». Помнится, он еще недовольно косился на Надино рукоделие и ворчал, что это занятие больше пристало старушке на лавочке, но не молодой девице, студентке-первокурснице! Она не спорила, только улыбалась загадочно и счастливо. Тогда, в семнадцать, у нее впервые появилась особенная, сладкая тайна и будущее виделось прекрасным и радужным…

Только вот кончилось все плохо. Даже сейчас вспоминать неприятно.

Марьяна включила стиральную машину и вышла из ванной на неверных, подкашивающихся ногах. «Что же происходит?» – с тоской и страхом думала она и не находила ответа. Как такое могло случиться? Сбить пешехода на темной улице – это, конечно, ужасно, но от такого не застрахован ни один водитель, все под Богом ходим. Но встретиться с самой собой, да еще через столько лет? Бред, сумасшествие! Не может такого быть.

Девушка все так же сидела за столом – спокойная, почти безучастная ко всему происходящему.

– Кто ты? – выдохнула Марьяна. – Кто ты на самом деле?

Гостья вздохнула и впервые за все это время посмотрела ей в глаза.

– Ты сама знаешь, – тихо ответила она.

Марьяна без сил опустилась на табуретку. В руках она еще держала зачем-то эту проклятую майку, а из горла рвались рыдания, не давая сказать ни слова. В лице девушки она теперь все явственнее узнавала собственные черты, словно смотрела на старую фотографию в альбоме. Прошлое, проклятое прошлое, давным-давно похороненное в самых отдаленных тайниках памяти, засасывало ее, словно трясина. Кажется, еще немного – и мутная вода поглотит окончательно, сомкнется над головой, и нет сил ни вздохнуть, ни крикнуть.