Стефени Майер - Полуночное солнце Страница 9

2. Открытая книга

Морозный воздух приятно холодил кожу. Я откинулся в мягкий сугроб, и сухая снежная пыль бархатом облекла тело.

Ясное небо надо мной сияло мириадами звёзд; некоторые из них сверкали синим, другие желтым. Звёзды образовывали величественные, закручивающиеся в спирали галактики, сияющие на фоне чёрной Вселенной. Поразительное зрелище. Исключительное, прекрасное. К сожалению, оно сейчас не приводило меня в обычный восторг, поскольку в настоящий момент я не был способен его оценить.

Лучше не становилось. Прошло шесть дней — шесть дней я прятался здесь, в дикой пустоши Денали, но ни к какому решению так и не пришёл.

Когда я смотрел вверх, в небо, усыпанное алмазами звёзд, то вся эта красота была затуманена неким образом, стоявшим пред моими глазами. Это было лицо — простое, ничем не примечательное человеческое лицо, но у меня никак не получалось избавиться от этого навязчивой картины.

Я уловил приближение Таниных мыслей ещё до того, как услышал сопровождавшие их шаги — на лёгком снегу этот шелест был почти неразличим.

Для меня не было ничего удивительного в том, что Таня пришла сюда, ко мне. Я знал, что она последние несколько дней тщательно продумывала предстоящий разговор. Она откладывала его до тех пор, пока не стала совершенно уверена в том, что должна была сказать.

Я увидел её, когда она появилась на расстоянии 60 ярдов от меня. Она вспрыгнула на выступ чёрной скалы и стояла там, балансируя на носках босых ног.

Кожа Тани серебрилась в сиянии звёзд, и её длинные золотисто-рыжие волосы отсвечивали розовым. Янтарные глаза сверкнули, когда она увидела меня, наполовину погребённого в снегу, и полные губы медленно раздвинулись в улыбке.

Исключительная. Если б только я был способен оценить по-настоящему её красоту! Я вздохнул.

Она присела на корточки на выступе скалы, кончиками пальцев касаясь поверхности камня под собой, тело её сжалось, как пружина.

"Пушечное ядро", — скомандовал она.

И взметнулась в высоту. Её силуэт превратился в тёмную вращающуюся тень, изящным пируэтом летящую между мной и звёздами. Перед самым приземлением, она сгруппировалась и с размаху врезалась в высокий сугроб рядом со мной.

Вокруг меня взметнулась маленькая снежная буря. Звёзды померкли — я был глубоко погребён под лёгкими ледяными кристаллами.

Я вновь вздохнул, но стряхивать снег не стал. И под снегом, и без него — перед моими глазами по-прежнему стояло всё то же лицо.

— Эдвард?

Снова забушевал маленький буранчик — Таня торопливо откапывала меня. Она стряхнула снег с моего неподвижного лица, избегая встречаться со мной взглядом.

— Извини, — прошептала она. — Неудачная шутка.

— Почему же. Было забавно.

Её рот искривился.

— Ирина и Кэйт говорят, чтобы я оставила тебя в покое. Они считают, что я тебе навязываюсь.

— Вовсе нет, — уверил я. — Напротив, это я веду себя грубо — отвратительно грубо. Прости, пожалуйста.

"Ты возвращаешься домой, ведь так?" — подумала она.

— Я... не знаю... не решил ещё...

"Но ты здесь не останешься". Её мысль была полна тоски.

— Нет. Не похоже, чтобы мне здесь... полегчало.

Она поморщилась.

— Из-за меня, да?

— Конечно, нет, — солгал я не моргнув глазом.

"Какой ты, однако, джентльмен".

Я улыбнулся.

"Я ставлю тебя в неудобное положение", — укорила она.

— Ну что ты.

Она так недоверчиво вздёрнула одну бровь, что я рассмеялся, но тут же оборвал смех и в очередной раз вздохнул.

— Ну, хорошо, — признался я. — Чуть-чуть.

Она тоже вздохнула и оперлась подбородком на руки. Мой ответ явно раздосадовал её.

— Ты в тысячу раз прелестнее звёзд, Таня. Конечно, ты и сама об этом прекрасно знаешь. Не позволяй моему упрямству лишить тебя уверенности в своей привлекательности. — Мне стало смешно: чтобы Таня — да потеряла хоть толику своей самоуверенности?..

— Я не привыкла к отказам, — проворчала она, красиво выпятив нижнюю губку в капризной гримаске.

— Охотно верю, — согласился я, безуспешно пытаясь блокировать её мысли: она как раз принялась перебирать воспоминания о тысячах своих побед над представителями мужского пола. Обычно Таня предпочитала мужчин-людей — хотя бы потому, что их все-таки было больше, чем нам подобных, к тому же они обладали завидным преимуществом: были мягкими и тёплыми. И они всегда желали её — в этом можно было не сомневаться.

— Суккуб, — поддразнил я, надеясь остановить кружение образов в её голове.

Она усмехнулась, сверкнув зубами.

— Самый что ни на есть.

В отличие от Карлайла, Таня и её сестры шли к своим убеждениям медленно и постепенно. В конце концов, именно любовь к людям-мужчинам отвратила сестёр от того, чтобы убивать их. Теперь мужчины, которых они любили, оставались в живых.

— Когда ты здесь появился, — медленно произнесла Таня, — я подумала, что...

Я знал, о чём она подумала. И должен был предвидеть, какие эмоции вызовет в ней мой приезд. Но в тот момент мне было не до размышлений о таких тонких материях, как чужие чувства.

— Ты решила, что я передумал.

— Да. — Она нахмурилась.

— Мне очень больно обманывать твои ожидания, Таня. Я этого не хотел... я просто не подумал... Это все потому, что мне пришлось уехать... очень поспешно.

— Не осмеливаюсь спросить, почему?..

Я сел и обхватил ноги руками, как бы заключив себя в защитный кокон.

— Я не хочу говорить об этом.

Таня, Ирина и Кэйт очень хорошо приспособились к той жизни, которую избрали. В чём-то даже лучше Карлайла. Несмотря на безумно тесную близость с теми, кто был их потенциальными — а когда-то действительными — жертвами, они не совершали ошибок. Мне было слишком стыдно сознаться Тане в своём малодушии.

— Проблемы с женщинами? — продолжала она допытываться, не обращая внимания на мою несловоохотливость.

Я невесело усмехнулся.

— Да, но не те, которые ты имеешь в виду.

Она притихла. Я слушал, как она перебирает в уме разнообразные догадки, пытаясь докопаться до смысла моих слов.

— Ты очень далека от истины, — сказал я.

— Ну хоть намекни, а? — попросила она.

— Пожалуйста, оставь это, Таня!

Она вновь затихла, продолжая строить догадки. Я предоставил её этому занятию, а сам тщетно попытался вернуться к любованию звёздами.

Она наконец сдалась, и её мысли приняли иное направление.

"Куда же ты отправишься, Эдвард, когда уедешь? Обратно к Карлайлу?"