Людмила Белякова - Смерть на кончике пера Страница 9

– А на проверку – джунгли.

Они помолчали.

– Ну, и что у нас на ближайший уик-энд? – спросила Тамара.

– Как и планировали, – скучным голосом возвестил Андрей. – Завтра-послезавтра номер сдадим, и я твой.

– Ой, много обещаешь!

– Ничуть. Созвонимся?

Андрей положил трубку.

«Если эта Анна – сумасшедшая маньячка с деструктивным комплексом, да еще занимается травами, найти яд даже в черте города для нее не проблема. А моя проблема – найти ее, выяснить, зачем и как она это делает. И остановить».

Утром во вторник его на пороге кабинета поджидал Борода.

– Андрюша, сынок, ты зарисовочку сделал? Сейчас Витя придет, верстать надо…

– Не сделал, но обдумал, – лихо соврал Андрей, садясь за компьютер.

«Пара тысяч знаков не проблема – сейчас спаяю».

Валя дала потрепанный календарь «Солнцеворот» с народными приметами, и через сорок минут Андрей осчастливил главного прогнозом теплой весны, «зеленой Пасхи» и урожайного лета.

– Хорошо ты мне про Пасху напомнил, – пробормотал Борода, читая его откровения прямо с экрана компьютера. – У меня к тебе задание будет – на перспективу, а?

– Я в религиозных вопросах не силен, – честно признался Андрей.

– Вот и пополнишь багаж знаний. Про Голубинский монастырь слыхал? Вот бы туда тебе съездить. Ну, потом поговорим…

Поблизости действительно располагался монастырь XVI века, в кельях которого, как в коммуналке, десятилетиями жили советские граждане. Сейчас там был женский монастырь, работала иконописная мастерская, принимали в послушницы бывших наркоманок, подкармливали бомжей.

«Да, интересно… В женский монастырь – это то, что мне нужно!»

Эта мысль слегка развеселила Андрея.

– Валь, – обратился он к усиленно что-то набивавшей на компьютере девушке, – а улица Зеленая – это где?

– Это на шестом трамвае до остановки «Зеленая». А тебе что?

– Да человечек один интересный проживает. Хочу наведаться на предмет интервью.

«А если сейчас я найду этот дом, квартиру, передо мной явится пресловутая Анна К. и я, как те деятели, через пару недель отдам концы?» – подумал он, подходя к остановке трамвая.

Такой ход событий Андрея совсем не устраивал, хотя трусости за ним не числилось. Жаль, номера телефона в карточке Анны К. не было.

«Стоит ли идти будним днем, когда все дееспособные люди на работе? Поеду вечером», – решил он и вдруг понял, что слегка побаивается встречи с Анной К.

Он пошел домой, позвонил в «Мимозу».

– Девушка, подскажите, когда мартовские гонорары платить будут?

– С двадцать пятого по двадцать девятое апреля. А как ваша фамилия?

– Спасибо, – невежливо буркнул Андрей и положил трубку.

Одеться Андрей решил поприличнее – если придется, за неимением четкого плана, выезжать на личном обаянии.

В трамвае было немноголюдно – люди рано расходились по домам. Район представлял собой смесь из кирпичных многоэтажек и панельных домов тридцатилетней давности.

«От газеты представляться не буду. Если она убирала этих мужиков по чьему-то заказу, может понять, что ее расшифровали».

Андрей был почти уверен, что самой Анны К. дома нет и придется ужом виться перед ее родными, чтобы хоть что-то узнать.

«Представлюсь одноклассником – мы же почти ровесники… Скажу – вернулся в город, решил разыскать. Должно сработать».

Дверь ему открыли только после того, как он ответил женскому голосу:

– Мне бы Аню…

В неширокую щель выглянула женщина лет пятидесяти. Видимо, только пришла, была еще в костюме.

«Тоже учительница или служащая», – прикинул Андрей.

– Добрый вечер, – слегка поклонился он. – Извините, имя-отчество ваше напомните? Я одноклассник Ани.

– Галина Алексеевна… Ани нет.

Она приоткрыла дверь пошире – хороший признак.

– Да?… А я вот недавно вернулся в город, навещаю школьных друзей. Где мне ее найти?

– У нее такая работа – она все время в разъездах.

«Девушка-киллер по вызову?»

– А телефон или адрес нельзя получить?

– Нет… Но она иногда заезжает. Вы мне ваш телефон оставьте. Я ей передам.

«Так, если она бывает в городе, живет дома. Далеко от берлоги не уходит».

Андрей написал свое имя и домашний телефон на блокнотном листке и протянул женщине:

– Это домашний. Я там пока один.

– Хорошо, передам.

– Большей привет Ане, когда она появится. Листок не потеряйте!

Он улыбнулся обычной фирменной улыбкой – как говаривал его младший брат: «До естественных ограничителей, именуемых ушами». Это подействовало – женщина чуть улыбнулась в ответ.

Вечером Андрей еще раз послушал сделанную в школе аудиозапись.

Вдруг припомнил, что место рождения у Анны К. не город, а какой-то поселок или деревня. Он опять взял файл – да, поселок Озерки. И фамилия у нее девичья… Озерных, да. Совпадение?

Утром в среду Борода похвалил его не за большой медицинский материал, а за маленькую «хренологию».

– Может, ты себе этот раздел возьмешь, а? У тебя здорово вышло – двумя фразами всю атмосферу передал. Мастер!..

Андрей не возражал, а когда Валя уехала в типографию, заглянув в кабинет к главному, спросил как бы в продолжение темы:

– Михал Юрич, а Озерки – это далеко?

– Да нет, минут двадцать от автобусной станции. А чего ты хотел?

– Интересуюсь местной географией.

– Эт-то ты правильно интересуешься. Это место хи-и-итрое, – загадочно улыбнулся главред. – Говорят, в тех озерах водяной конь когда-то водился.

– Водяной конь? – удивился Андрей.

– Ну, ты сядь… Не собираешься никуда? Я тебе расскажу… Там, сколько я знаю, все время что-то происходило, редко, но все равно – то ребенок пропадет, то грибника растерзанным найдут, то бабу беременную кто-то напугает до полусмерти так, что она прямо под кустом родит… А жители иногда мужика голого у водоемов видели, страшного, заросшего и мокрого – как только из речки. А когда в Голубинском монастыре начали реставрацию, под побелкой роспись старую нашли, XVI века. Там очень редкое, говорят, для России вообще уникальное изображение имелось. Святой Сильвестр, Селивестр по-русски, расправляющийся с водяным чудищем. Когда начали в местных летописях искать, обнаружили объяснение, почему этому святому свечки ставили – чтобы напасть эту отвел. Конь этот будто бы кровавых расправ уже не учинял, только рыбакам сети иногда рвал да рыбу распугивал.

– Поутих, значит, конек-горбунок?

– На коня-то он мало похож – просто название такое. А только вот в тридцатых годах, когда церкви позакрывали и молиться святым перестали, эти безобразия опять начались. Людей находили пополам перегрызенными и все такое – страх, словом. НКВД лес прочесало, бандитов искали – так и на них напал кто-то непонятный. Не веришь? И я не верил. А лет двадцать назад была серия нападений на женщин – вот где жуть-то! Народ напугали, так и смотрели за всеми молодыми мужиками. Чуть на лице царапина – сразу за телефон, и того – в милицию! Доказывай, что бритвой порезался, а не жертва ногтями оцарапала.