Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?.. Страница 9

В этот момент раздалось «дзззыннннь!» – будто звонок старого телефона. Пропустив мимо ушей мой вопрос, Тибики-сан извлек из кармана пиджака черную штуковину. Стало быть, это его мобильник звонил.

– Прошу прощения. Одну минуту…

Тибики-сан поднес трубку к уху. Перекинулся с собеседником несколькими очень тихими словами, которые я не смог разобрать, потом убрал телефон обратно в карман.

– На сегодня все. Заходите в другой раз.

– А, ну ладно.

– Но с завтрашнего дня меня некоторое время не будет. У меня есть кое-какие дела, и на несколько дней я уеду из города. Вернусь самое позднее в начале будущего месяца.

Когда Тибики-сан это говорил, его лицо выглядело усталым до предела.

Он неспешно встал со стула и протянул руку к черной папке, которую я держал… и ровно в эту секунду я вспомнил кое-что.

– Ээ, на самом деле, – быстро заговорил я, – я еще кое-что хотел бы узнать у вас сейчас.

– Мм?

– О том, что было пятнадцать лет назад. 1983 был «таким» годом или «обычным»?

– 83?

– У вас же здесь есть список класса за тот год, да? Значит…

Я начал было листать бумажки в папке, но Тибики-сан приподнял руку, останавливая меня.

– Можешь не проверять, Сакакибара-кун. Я помню. Четвертый год после того, как я сбежал в библиотеку… 83 был «таким годом». В том году в классе три-три –

– Ну? – нетерпеливо промычал я. – Правда, значит? Я думал, что, может, так было, но… да.

– Почему ты интересуешься? В том году что-то случилось, что тебе… А. Понятно.

Тибики-сан, похоже, тоже осознал.

– Понятно. Год Рейко-кун.

– …Да.

1983 – год, когда Рейко-сан, которой сейчас было двадцать девять, поступила в третий класс средней школы. Год, когда она училась в классе 3-3 в северном Ёми. И еще…

– Тот самый год, когда умерла Рицко-кун, твоя мать, – лицо Тибики-сана помрачнело. – Это произошло… случайно не в нашем городе?

– Она вернулась в дом своих родителей в Йомияме, чтобы родить здесь, и уже после моего рождения оставалась еще какое-то время. Значит…

– Значит, она умерла в этом городе, – с горечью прошептал Тибики-сан. – Я и не догадывался тогда. Ясно. Вот, значит, что случилось.

Ясно. Вот, значит, что случилось.

Смерть Рицко, моей мамы, пятнадцать лет назад.

После родов она неважно себя чувствовала, а потом еще и подцепила простуду, которая дала осложнение… Вот и все, что я до сих пор слышал о ее смерти. Но, возможно, на самом деле это была одна из «катастроф», вызванных «феноменом» вокруг класса 3-3 Северного Ёми… Нет, какое уж тут «возможно». Наверняка дело было именно в этом.

Простое невезение… Конечно, оставался шанс, что это простое невезение, не больше. Но, с учетом того, что я уже знал, в такое верилось с большим трудом.

Глава 11. Июль I

1

Июнь без особых событий перетек в июль.

В наступившем месяце, к счастью, новых бед на класс не обрушивалось, так что мы с Мей продолжали свое странное существование «несуществующих». Лично у меня на душе было мирно и спокойно – совсем не так, как в начале этой новой жизни; однако угроза, что спокойствие может рассыпаться в любой момент, висела над головой постоянно.

Тибики-сан, как и предупреждал, на следующий день после нашего разговора исчез из школы, и до конца июня я его не видел. Дополнительная библиотека в нулевом корпусе все это время была закрыта – скорей всего, Тибики-сана просто некем было заменить.

Позже мне довелось узнать, что за «кое-какие дела» заставили Тибики-сана уехать из города. У него были жена и дети, которые уже давно жили отдельно – в Саппоро, на родине жены. Она ему позвонила, и он отправился на Хоккайдо.

Каких-то деталей я так и не узнал, но легко могу вообразить. Вполне возможно, что его семья жила вдалеке от него именно из-за «феномена», для «наблюдения» за которым Тибики-сан окопался здесь, в Северном Ёми. Не из-за того, что они плохо ладили, – наоборот, он отослал жену и детей подальше, за пределы «дальности действия», чтобы полностью исключить даже малейший шанс, что их достанет «катастрофа». Или еще по каким-то похожим причинам.

Ладно, это в сторону…

Пару дней назад совершенно неожиданно прояснился один факт. Информация пришла от Мей.

– Вчера на выставку заглянула одна из моих семпаев. Ее зовут Татибана-сан, я ее знала по кружку рисования. Она закончила нашу школу два года назад. И тоже училась в три-три. Ей нравятся куклы, поэтому она заходит время от времени. Но я ее не видела уже довольно давно.

Я впервые услышал от Мей, что у нее есть такая знакомая. Не обращая внимания на мое легкое удивление, Мей продолжила:

– Думаю, до нее дошли слухи о том, что у нас происходит, и…

– Хочешь сказать, она пришла, потому что волновалась за тебя?

На мой вопрос Мей неопределенно опустила голову – то ли кивнула, то ли нет.

– Скорее всего, ей не хотелось ввязываться, но все равно слухи ее тревожили, и в итоге она пришла… как-то так, мне кажется, – сообщила она мне свою точку зрения. – Слухи, думаю, идут от Мотидзуки-куна. Она держалась так, будто знала, что в этом году я и есть «несуществующая». Но никакого совета она мне не дала, ничего. И вела себя очень нервно… Так что я сама задала ей пару вопросов.

Первый вопрос был о «лишнем» (то есть «мертвом»), проникшем в класс два года назад.

Мей спросила о нем у Татибаны и упомянула имя «Мами Асакура», которое мы нашли в папке Тибики-сана. «Ты помнишь такую девушку в своем классе?»

Ответ был, в общем, тот же, что дал Тибики-сан: «Нет, не помню». Потом она неуверенно добавила: «Но когда все закончилось, я слышала, что была девочка с таким именем…» Короче, воспоминания, относящиеся к «мертвому», у нее, бывшей ученицы класса три-три, действительно пропали.

Второй вопрос был про ученика, который «не существовал» в том году.

«Какой он был? – спросила Мей в лоб. – "Катастрофы" начались, потому что он в середине года нарушил "решение" класса, да? И что с ним случилось потом?»

– Она ответила, что это был парень, которого звали Сакума-сан. Судя по всему, он всегда был тихий и незаметный, – таким же отстраненным, как и всегда, голосом Мей стала пересказывать факты, услышанные от семпая. – Этот Сакума-сан отказался «не существовать» вскоре после начала второго триместра. После этого, в первых числах октября, начались «катастрофы». Люди умирали и в ноябре, и в декабре, а потом… после Нового года Сакума-сан покончил с собой.

– Покончил с собой… аа.

– Мне не удалось спросить, что было потом. Но, судя по всему, он и стал «жертвой января» в 96 году.