Ли Майерс - BRONZA Страница 9

Императора проводили в потайную комнату. Отодвинув небольшую перегородку и оставаясь в тени, теперь он мог без помех наблюдать за стайкой гуляющих по саду, предназначенных ему в жены и ничего не подозревающих девушек. Первой понравилась та, что кормила золотых рыбок в пруду, затем другая, с милыми ямочками на щеках – она весело смеялась, играя в мяч. Он задумался, какую же из девушек предпочесть. И тут увидел ее. Драгоценную жемчужину среди речной гальки.

Стройная, тоненькая, чем-то напоминавшая пугливую лань, девушка в одиночестве сидела под цветущей глицинией, и нежно-лиловые гроздья соцветий колыхались над ее головой. Его лицо зарумянилось желанием, глаза заблестели. Интерес к остальным претенденткам сразу же пропал. Он спросил имя девушки у дворцового распорядителя торжеств. Старик, тряся козлиной бородкой, медленно развернул свиток и велеречиво доложил:

– Та, на которую пал Ваш взор, владыка – принцесса из рода Са. Это хороший род. Властители Поднебесной с охотой женились на принцессах из этого Дома. Сосуд плодоносящий – их чрево!

Улыбнувшись путанице в словах старика, уже решив для себя, что будет звать ее Жемчужиной, Император порывисто встал и быстро покинул тайную комнату. Смотрины закончились. Генерал немного задержался, внимательно разглядывая выбор своего господина. И во взгляде его не было ничего доброго.

В сопровождении свиты и личной стражи, в расшитом серебряными драконами фиолетовом лун-пао Император шел на женскую половину дворца. У него было хорошее настроение, и он собирался осчастливить своим посещением жен и детей. Провести вечер в кругу семьи.

Проходя мимо купальни, услышал песенку. Услышал и замер.

…Ка-Боме… Ка-Боме… птица в клетке… когда же ты выпорхнешь? Поутру иль ввечеру? Задремали цапля и черепаха…

Приятный девичий голос напевал милую детскую песенку-считалочку.

…кто стоит у тебя за спиной, угадай-ка!

Императору вдруг стало больно и страшно. Он не хотел знать, кто мог стоять у него за спиной. Не хотел услышать вновь гулкое эхо шагов и мягкий шелест уговоров. Увидеть голодный блеск в этих глазах, почувствовать жадную настойчивость этих рук. Теперь ты будешь – Тысяча Ночей . Это имя больше подходит тому, кто родился ночью, в первый день месяца… Когда исчезает свет, разогнать тьму – восходит полная луна! Ты мой! Моя тысяча восхитительных ночей!

…птица в клетке… Ка-Боме… Ка-Боме… Кто стоит у тебя за спиной? А это господин Черт хлопает в ладоши!

Он очнулся. С глухим рыком, расшвыривая с дороги свиту, бросился в купальню. Ногой распахнул дверь, шагнул в воду, схватил певунью за плечи. Испуганно вскрикнув, девушка оборвала песню.

– Не смей… слышишь! Не смей… никогда… петь… эту… песню! – рычал на нее император, грубо встряхивая на каждое свое слово.

Голова девушки моталась из стороны в сторону. В оленьих, испуганно расширенных глазах стояли непролитые слезы. Искаженное яростью лицо императора напугало ее до смерти. Но песня больше не звучала, и страх, давящий на грудь и не дающий дышать, постепенно отступил. Император узнал девушку, и по лицу скользнула тень сожаления; ему совсем не хотелось напугать свою Жемчужину – принцессу, что выбрал для себя.

Его пальцы разжались, отпуская девичьи плечи. Успокаивая, мягко привлек девушку к себе, стал гладить по спине. Не желая объяснять свой поступок, молчал, да и не желал он ничего объяснять. Это было его прошлое. Только его постыдное прошлое.

Напуганная, та невольно прильнула к нему, ища защиты у императора от его же гнева. Прижалась щекой к горячей коже в вырезе халата. Замерев, слушала, как в его груди успокаивается яростное биение сердца. А он продолжал гладить ее по спине, по волосам, и движения его рук становились все более мягкими, ласкающими.

Почувствовав перемену в его настроении, девушка робко подняла голову. Взглядом наткнулась на родинку. Темное пятнышко на шее императора, выше ключицы, выглядело трогательно беззащитным. Приподнявшись на цыпочках, она заглянула ему в лицо и удивленно ахнула. От бабушки принцесса слышала, что порой встречаются люди с глазами цвета неба, но сейчас она смотрела в теплеющую после грозы вечернюю синеву и уже больше не могла отвести от него взгляда.

По намокшему фиолетовому шелку лениво плавали серебряные драконы, и тишина бархатными лапками неслышно кралась вокруг них. Он повел плечами, и халат, соскользнув вниз, утонул в воде. Вспыхнув, принцесса скромно потупилась под его откровенно зовущим взглядом. Улыбнувшись девичьему смущению, помогая ей справиться с неловкостью, ее маленькими ладошками он погладил себя по золотисто-смуглой груди. Осмелев, девушка прильнула к нему, отдаваясь его умелым рукам. В коридоре, в ожидании повелителя, многозначительно притихла свита. Перед дверями купальни неподвижно застыла стража.

Готовясь взойти на императорское ложе, принцесса с десяти лет обучалась искусству любви. У властителя Поднебесной не было времени – тратить его на неумеху, не знающую, как доставить мужчине наслаждение. Но все преподанные ей уроки оказались всего лишь бумажными цветами. Без цвета и запаха. Только с ним, в его объятиях, узнала она, в какие цвета окрашена и как пахнет настоящая страсть.

А он выпил ее наслаждение до капли и наполнил своим. И весь мир для нее сузился до ширины его плеч. Она слышала только его голос, его тихий смех, дыхание и стук его сердца. Тонула в синеве его глаз и не хотела спасаться из этого сияющего звездами омута.

Легкое покашливание вернуло Императора, застенчиво улыбающегося чему-то своему, тайному, в реальность. На лицах советников читалось: «Какое мальчишество – собрать важный совет и только присутствовать!» А он, почти не прислушиваясь к их голосам, уже мысленно ласкавший нежную кожу своей Жемчужины, целовавший ее сладкие губы, мечтал о скорой встрече с ней. Вчера, покидая купальню, игриво намекнул, что непременно заглянет сюда на следующий день, в это же время, и теперь, уверенный, что она ждет его там, считал минуты до окончания совета. Надеялся он напрасно. Не зря сверкнули коварным блеском глаза советников. Совет затянулся.

Тщательно, как ее учили, скрывая свое разочарование от прислуживающих ей женщин, принцесса из рода Са покинула купальню и вернулась в отведенные ей покои. Отпустив прислужниц, попросила кормилицу приготовить для нее чай. Та чуть не упала в обморок, столкнувшись в дверях с императором.

– Я же обещал! – воскликнул он весело, переступая порог комнаты.

Радостно вспыхнув, позабыв о приличиях и правилах дворцового этикета, принцесса бросилась в объятия любимого.

«…в час змеи Одиннадцать Богов ждали, когда двое сойдутся в смертельном поединке. И брат убьет брата, чтобы они могли и впредь тысячи лет восседать, каждый на троне своем…

Любовь моя, брат мой, да сгоришь ты в огне моей ненависти! Воин в доспехах, не отражающих свет, вынул из ножен меч, чтобы защитить свое израненное, кровоточащее сердце.