Терри Лэмсли - Гуляя с собакой Страница 9

Ликующе, Стив осознал, что беспомощность паразита — это отражение его собственного пьяного состояния.

«Оно еще более пьяное, чем я сам», подумал он. «Оно питается мною, и видимо алкоголь как-то попал в его организм, а оно не принимает его. У него слабая голова. Оно нажралось до беспамятства и не может мне ничего сделать.»

Почувствовав себя впервые за последние месяцы по-настоящему свободным, Стив воодушевился.

А внутри у него еще сидела злоба.

И он все еще был сильно пьян.

— Время разобраться во всем, — пробормотал он, пока шел по снегу по направлению к заднему входу. — К черту деньги. Я не буду больше работать на это существо. И я найду Аманду и посоветую ей напоить свою обезьяну. Вот способ борьбы с этим. Тогда Стук может идти и выгуливать себя сам.

В свою предыдущую прогулку вокруг дома он заметил высокое дерево рядом со стеной. Тогда ему не пришло в голову, что он может по нему забраться, тем более с одной рабочей рукой, сейчас же, благодаря алкоголю, это казалось легкой задачей.

Стив забрался по стволу, ветка за веткой, словно поднимаясь по стремянке, используя вес своей загипсованной руки для равновесия. На ветку, ведущую на другую сторону стены, он ступил с уверенностью танцора танго, выводящего партнершу на танцпол. Ветка слегка наклонилась, когда Стив начал двигаться по ней. Когда он был уже на той стороне, ветка сломалась, бросив его на сугроб снега, который образовался во дворе. При этом он чувствовал, что не падает, а летит! Он был настолько расслаблен при падении, что смог сразу встать на ноги безо всяких травм.

Во дворе было сыро и темно. Снег, пойманный порывами ветра, который был заперт между зданиями, падая, неистово кружился. Осматриваясь, он заметил вертикальную полоску света у двери пристройки, где была «конура» животного. Слышался высокий механический треск, исходящий из-за слегка приоткрытой двери и заглушаемый снегом и стеной, когда ранее он был в саду на другой стороне.

Луч света из-за двери тянулся на снегу в его направлении. Он с осторожностью пошел вдоль уменьшающейся полоски, словно шел по лезвию бритвы. Звук продолжился, то увеличиваясь до режущего металлического скрипа, то уменьшаясь до ровного сердитого рычания.

Когда звук достиг максимума, Стив распахнул дверь и посмотрел внутрь.

И тут же отпрянул в ужасе.

Стук был внутри, обнаженный, если не считать пары зеленых резиновых сапог и толстого резинового фартука, которые как будто обматывали его тело. В нем он еще больше казался похож на насекомое. Он стоял спиной к Стиву. В руках он держал электрическую пилу и разрезал ею тушу, лежащую на длинной деревянной скамье перед ним. Верхняя часть тела была разделена на бесформенные куски мяса. Головы не было, но что-то тяжелое и размером с голову висело в полиэтиленовом пакете, висящем на гвозде на края скамьи. Нижняя часть трупа, частично закрытая листом толстого пластика, была нетронута и явно принадлежала человеку. Две ноги, лежащие друг на друге под углом в сорок пять градусов, торчали из под листа пластика на конце скамьи.

И Стиву показалось, что он видел ладонь на полу рядом с сапогами Стука. Она двигалась, скользя по направлению к сливному отверстию у скамьи, подгоняемая струей воды из извивающегося под сильным напором шланга.

Шок от увиденного вместо отрезвления Стива наполнил его разум изнуряющей смесью неверия, отвращения и слепой злости. Ему хотелось действовать, ударить Стука, прихлопнуть его, но он ничего похожего не сделал. Он прирос к земле, ловя воздух ртом и завывая тихо, но эмоционально вместе с ветром, застыв от чувства омерзения и отвращения. Он оставался на месте в течение нескольких минут, достаточно, чтобы снег образовал на его плечах и голове легкую корочку, а его ноги в мокрых тряпичных кроссовках начали замерзать.

И тут новый звук раздался из пристройки. Более низкое и резкое звучание большой пилы. Его руководитель основательно подошел к делу, нарезая последние куски. Очевидно, вскоре блюдо будет готово, и существо будет есть.

Одной этой мысли было достаточно, чтобы снять оцепенение, в котором Стив находился. Он уверенно шагнул в приватную скотобойню Стука. Стук не услышал, как он вошел, он бы не услышал, даже если бы Стив крикнул его имя, настолько громко звенела пила.

Стив осмотрелся вокруг в поисках оружия или чего-нибудь тяжелого, чем можно было бы защититься. В этот момент его обезьяна проснулась и без всякого эффекта пыталась причинить ему боль. Казалось, что она расползается у него в голове, царапаясь тупыми когтями позади его глаз и пытаясь вгрызаться ему в мозжечок беззубыми деснами. Оно было в отчаянии, но ничего не могло поделать. Стив не обратил на это внимания.

Он был уже в метре от спины Стука, когда увидел нечто, висящее на стене, что заставило его замереть на месте. На одном из крюков, где обычно висели непромокаемые плащи, что они брали с собой в дождливые вечера, висела одежда Стука, а рядом юбка и блузка Аманды, которые были на ней в предыдущую ночь, когда Стив сломал себе запястье в снегу. Одежда девушки была покрыта пятнами крови, а ниже по стене шли кровавые полосы.

До этого, будучи под влиянием алкоголя и эмоций, Стив не задумывался о том, кого мог расчленять Стук.

Но его основной причиной для проникновения в дом босса было именно желание найти Аманду и каким-то образом спасти ее, как много раз случалось в его снах. Теперь, как казалось, он нашел ее, но слишком поздно.

Он еще раз взглянул на труп. Он был похожего размера, точнее то, что от него осталось. Строение тела было похоже на фигуру Аманды. Ладонь, которая сейчас крутилась под сильным напором алой воды у сливного отверстия, была тонкой и нежной, как рука Аманды. Ему даже показалось, что он видит пятна от никотина на пальцах.

Тут Стук видимо понял, что он уже не один в комнате. Он выключил пилу и неуклюже повернулся. Он был низко согнут и, как обычно, наклонялся вперед так, что его подбородок был почти на одной линии с его грудью. Он выглядел до карикатурности зловещим и отталкивающим с этими его тощими серыми, покрытыми пухом руками, болтающимися как у обезьяны, и его морщинистыми коленями, торчащими между сапогами и резиновым фартуком. Он все еще держал пилу в правой руке, небольшой дугой качая кончик лезвия в напряженной, угрожающей манере. Его глаза сверлили Стива, хотя и были невидимы за темными стеклами очков.

Стук что-то произнес на неизвестном Стиву языке. Это звучало как вопрос. Тон голоса был требовательный, недовольный и озадаченный. Словно отвечая ему, его обезьяна снова зашевелилась; легкие волны дискомфорта слабо запульсировали у него в голове.