Сергей Дубянский - Деревянный каземат Страница 9

– Значит, тебе нужно только показать подругу? На этом наш контракт считается исполненным, да? – уточнила Наташа.

Катя не ожидала такой «умной» формулировки и лишь кивнула в ответ.

– Сколько, говоришь, они платят? Штуку баксов в месяц? Это нормально. Муж мне дает пятьсот на карманные расходы, – ложечка, наконец, стукнула о дно вазочки. Все-таки это являлось определенной вехой, потому что Наташа наклонилась, словно дальнейший разговор должен стать сугубо конфиденциальным, – а если меня не возьмут?

– Не возьмут, значит, не возьмут, – Катя развела руками. В принципе, она допускала такую возможность, но пока никакого другого варианта в голову не приходило.

– Ладно, попробуем, – Наташа достала сигарету, – в конце концов, о таком я еще не слышала – даже интересно. И бабки неплохие, а уйти ведь никогда не поздно, да?

– Ну, наверное… я ж там не работала, – слово «наверное» спасало от заведомой лжи, но оставляло неприятный осадок.

– Где, говоришь, они обитают? – Наташа не дала Кате заняться самоанализом, – сейчас, прям, к ним и заеду, а вечером позвоню. У тебя телефон-то есть? – она достала мобильник, – ты у нас Катя, да?.. У меня тут все по именам… давай, диктуй.

Убрав телефон, она весело рассмеялась.

– Блин, никогда не думала, что сутенером у меня будет школьная подруга. Ладно, вечером позвоню.

Когда она отошла, Катя вздохнула с облегчением. Как говорят в детективах, то ли «сети раскинуты», то ли «ловушки расставлены» (она не помнила точно), но оставалось лишь ждать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Особняк с желтой крышей, возвышался над остальными домиками, как куча песка над детскими куличиками. Он походил на замок со средневековой гравюры, и только телевизионная «тарелка» над окнами третьего этажа напоминала прохожим, что они не заблудились во времени. Правда, взирали они на этого монстра, как правило, с другой стороны улицы, предпочитая даже в слякоть месить грязь, хотя вдоль высокого каменного забора имелся замечательный участок, выложенный тротуарной плиткой; а все потому, что периодически над забором возникала злобная, мохнатая морда. Собака, по видимости, была огромной, но какой конкретно, не знал никто; как, впрочем, и ее породы. А еще, когда зверь начинал рычать и рваться на свободу, отчетливо слышался противный вибрирующий звук – это пел металлический трос, натянутый по всему периметру; казалось, он вот-вот лопнет, и тогда начнется невообразимое…

В отсутствие деревьев, плотные, вечно задернутые шторы скрывали происходившее в доме. Хотя, по мнению соседей, ничего особенного там и не происходило – никаких гостей с шумными застольями, никаких фейерверков по праздникам. Такая размеренная жизнь даже вызывала уважение, если б еще не эта жуткая собака.

Каждое утро черный «Лексус» выползал из ворот, которые тут же автоматически закрывались. Дотошный наблюдатель успевал разглядеть ровный газон, да два фонаря, выполненных в таком же странном стиле, что и сам дом. Возвращался «Лексус» всегда в одно и то же время, никогда не задерживаясь. Идеальный объект для грабителей, но ни одной попытки пока не было – наверное, атмосфера, окружавшая дом, внушала страх даже самым последним «отморозкам».

Кого возил «Лексус» тоже никто не знал, потому что тонированные стекла полностью скрывали водителя… а, может, кроме водителя там находился и еще кто-нибудь. Зато второго обитателя дома могли лицезреть все, причем, в самое непредсказуемое время. Он мог пропадать по нескольку дней, а потом вдруг появиться, усталый, с явными признаками злоупотребления алкоголем или, наоборот, с просветленным лицом, словно заново взирающий на мир. Последнее случалось не часто, и определенно было связано с большими плоскими предметами, завернутыми в серую бумагу и очень походившими на картины. Возможно, он являлся художником, но никто никогда не видел его на проспекте, где тусовались местные живописцы. Выдвигались также предположения, что он пропивает фамильную коллекцию, но тогда почему хозяин «Лексуса» до сих пор не избавился от пьяницы и дармоеда или, по крайней мере, не изолировал его от ценностей?

Вообще, статус «художника» был совершенно непонятен, и, тем не менее, он жил в этом доме и, вроде, неплохо себя чувствовал – только никогда не ездил на «Лексусе», предпочитая пользоваться маршруткой, хотя это и не делало его более доступным для общения. Заняв место у окна, он сразу отворачивался и только если кто-то трогал его за плечо, передавая за проезд, молча протягивал руку.

Больше в дом никто не входил и не выходил из него…

Часы показывали восемнадцать двадцать пять. Как всегда, ворота перед «Лексусом» открылись и легко заглотив тяжелую машину, закрылись вновь, прервав секундное сношение дома с внешним миром. Перед пологим съездом в гараж Вадим остановился и заглушив двигатель, опустил стекло. Сет (названный так по имени египетского бога) с рычанием рванулся к хозяину, но трос удержал его. Мощный ошейник впился в его шею; пасть оскалилась, обнажив клыки; язык вывалился…

– А вот это не надо, – Вадим усмехнулся, – если сожрешь меня, кто будет тебя кормить?

Он протянул руку на заднее сиденье и перетащил оттуда тяжелый пакет. Достав кусок мяса, швырнул его к забору, и зверь поймал его на лету; было слышно, как хрустят кости под могучими челюстями; потом бросил «добычу» на землю и придавив лапой, принялся рвать, довольно рыча.

– Ох, зверюга! – подняв стекло, Вадим убрал ногу с тормоза, и машина плавно скатилась в поднявшиеся ворота гаража. Подхватив изрядно похудевший пакет, Вадим прошел по узкому коридору и оказался в просторном холле. По привычке прислушался, но не уловив посторонних звуков, поднялся на третий этаж; постучал, но никто не ответил. Значит, Константин так и не возвращался.

Спустился этажом ниже, в свои апартаменты; переоделся и спустившись на кухню, занялся приготовлением ужина. Отрезав несколько пластов мяса и отбив так, что кровавые брызги долетали даже до плитки на стене, бросил их на сковородку. Раскаленные капельки масла тут же выстрелили в разные стороны, осев и на плите, и на столе, но Валим не обратил на это внимания. Вымыв руки, он открыл бутылку красного вина, налил полный бокал, и пока мясо обрастало золотистой корочкой, опустился на стул, задумчиво изучая помещение, словно пытаясь обнаружить нечто новое, но откуда б то новое могло взяться?.. Сделал глоток; потом допил до конца и вернулся к мясу.

Еда заняла совсем немного времени. Решив, что для уборки сегодня нет соответствующего настроения, свалил грязную посуду в раковину и вновь поднялся к себе; прикрыв дверь, остановился перед небольшим, написанным маслом портретом, стоявшим на столе. Пожилая женщина с массивным лицом и аккуратно уложенными волосами смотрела прямо на него. Вадим знал этот старинный прием, когда достаточно изобразить зрачки строго по центру глазного яблока, и в какой бы точке комнаты ты не находился, взгляд будет направлен на тебя; правда, от этого знания жутковатый эффект не уменьшался. Придвинул кресло и уселся напротив портрета. Заполнявший комнату полумрак смазывал краски, приближая полотно к реальности. Вадим знал – если чуть прикрыть глаза, то за несколько минут напряжения покажется, будто женщина на портрете глубоко вздохнет.