Людмила Сурская - Привидение замка на холме Страница 9

— Что ты им сказала? — заорал он.

— Правду. — Чисто по — женски сорвалась она.

Яна собой была более чем довольна. Наконец-то она выбухнет ему…

— Привет тебе. Не могла придумать что-то… — Бушевал шеф, не замечая её воинственного настроя.

— Мне ни к чему, сочиняйте сами, если так приспичило.

Засунув руки глубоко в карманы брюк, он пробежался по залу. В раздумье покачался с носок на пятки и наоборот. Потом вернулся опять под портрет к тумбе с прахом.

— Что тут произошло? — раздельно спросил он, сверля её взглядом.

Яна пожала плечами. Должно быть на её языке это означало: "Пожалуйста, я расскажу. Мне не жалко".

— Они, взявшись за картину, хлопнулись в обморок. — Усмехнулась она, вспомнив, как это всё произошло.

— Что ты выдумываешь, с чего вдруг?

— Зачем мне сочинять и потом, кто б знал, что такое случится…

— Так в чём причина?

— Не знаю.

— А что они говорят?

— Толкуют о привидении.

— Яна, что за ахинея!? Ты видела чего-нибудь? — раздражённо наступал на неё он.

— Я нет…

— Оставим это…, что же делать? Так, скажешь следователям, что про меня всё придумала. Решила отомстить и связала меня с ворами.

— Вот ещё… — Оторопела от неожиданности и возмущения Яна. Но, взяв себя в руки, произнесла:- Ну зачем же так-то? Вы просто расстроены. Уверяю вас, я понятия не имею, что всё это значит. Милиция выяснит, не волнуйтесь так.

— Сука, или сделаешь, как сказал или закатаю в один из имеющихся в часовне саркофаков. Хочешь быть такой же пылью? — Схватив её за руку, он наклонил её лицом в прах графа. — Или ты думаешь, я из-за тебя юродивой жизнь свою сломаю. Счас! Разбежался. Я с тебя три шкуры сдеру.

Оглушённая она плохо соображала о чём он говорил. Чувство опасности выбило и заглушило все остальные слова. "Господи, да он на всё способен. Запросто мне всё это устроит. За ним не заржавеет, а ведь никогда бы ничего подобного про него не подумала. Только выходит, вот так живёшь и ничего о людях не знаешь, совершенно ничего…"- Голова шла кругом, от страха и беспомощности мысли путались. Но всё же мозг не откинул лапки вместе с ней, а работал. Изогнувшись и найдя, свободной рукой, медальон графа, она, изловчившись, приложила к нему камень восстановления. Неизвестное свечение и шипение, на которое директор в пылу не обратил внимания, тем не менее, усиливалось. Насторожившись, но, не отпуская девушку, замер. Из гроба поднималось что-то. Прах? не прах. Человек? не человек? Привидение…

— Боже, боже, боже! — Директор покачнулся и, тяня за собой Яну, грохнулся на пол. Девушка не в силах вырваться, упала на него. Соскочивший с тумбы граф, поднял её и, поставив на ноги, улыбнулся:

— Слабак.

"Хотелось бы!" Но он ошибся. Директор, шваркнувшись башкой, пришёл в себя. Вот что значит дубовая голова так запросто не прошибёшь. Вскочив на ноги, схватил канделябр и замахнулся на Ральфа. Тот ловко уклонился. Но этого директору показалось мало и, выхватив у стоящего рядом железного рыцаря меч, рванулся в бой. Боже эта дубина из себя чего-то ещё изображает, хватаясь за рыцарские доспехи.

— Осторожно! — про всякий случай, заверещала Яна, первая заметившая его не шутейное вооружение.

— Ах, ведьмачка, — вопил директор, — колдовством промышляешь…

— Вот дурак, — вздохнула Яна, держась рядом с Ральфом.

Выхватив из стенда с оружием шпагу и меч, отправив девушку к себе за спину, граф играючи парируя удары приготовился к защите. Видя, как умело действует Ральф, Яна повеселела: "Это директор погорячился вступая в бой, с натренированным в таких баталиях графом. Видеть, как тычат шпагой друг в друга актёры в кино, это не то, чтоб уметь ей владеть в совершенстве". А тот, швыряя в ловко отбивающегося графа всем, что попадалось под руку, визжал:

— Не знаю, как ты сделала такую ерунду, но для покойничка он слишком ловок. И колется и рубится. Что ты ведьма тут натворила… — Мучительно переживая собственное поражение. Теряясь в непонятном. Он был разъярён.

— Какая тебе разница. Ты всё равно осёл не поверишь в это, — высунулась она из-за спины ловко орудующего шпагой графа.

Шеф, вопя ругательства, бросился на неё пытаясь изловчиться и достать, но граф перехватив удар, откинул его к камину. Тот треснувшись плечом поморщился, однако быстро поднявшись, ринулся с новым азартом подпитываемым злостью и непониманием в бой. Граф, улыбаясь, отбивал удары. Казалось, он получал удовольствие. Но Яна торопила. И натешившись игрой, саданув противника массивной рукояткой меча в лоб, граф засмеялся:

— Закруглимся на этом. Думал, отвык, века прошли, а руки просто делали своё дело.

— Что с ним делать теперь? И тут бардак устроили…

— Полицию вашу вызывать нельзя. Оттянут время, а у нас его нет совсем.

— Как же с ним быть, граф?

— Выкинем к его карете и, закрывшись в замке, приберём следы боя.

— Ральф, не карете, а машине. — Поправила Яна.

— Ну да, я это и хотел сказать.

— А с уборкой… Можно не спешить. У нас же уже сегодня было здесь воровство с шумом и вызовом ментов, так что всё можно списать на то. Кто будет уточнять. Поторопимся. Сами же сказали, что мало времени.

— Яна, что такое мент?

— Так в народе величают полицейских — милиционеров. Люди забравшие воров — так понятнее?

— Вполне.

— Куда идём, в часовню?

— Пожалуй, да.

— Стойте, надо взять какую-то крепкую ткань?

— Зачем? — удивился он.

— Останки же надо переносить в чём-то… — объяснялась с непонятливым признаком она.

— Ах, да. — Вдруг он встал. — Минутку, сударыня, куда мы идём?

Яна махнула на выход.

— Так в часовню вход один, только снаружи…

— Ошибаетесь, идите за мной.

Проведя ему известным путём Яну к часовне, показал ей замаскированную за большим дубовым шкафом потайную дверь. "Никто даже не догадывался о таком фокусе", — удивлённо наблюдала она за его манипуляциями с ручками и досками. Наконец проникнув во внутрь, граф указал на склеп. Отодвинуть каменную плиту оказалось не так просто. Яна бегала в кладовку уборщиц за ломом. И вот плита поддалась. Яна отвернулась и закрыла ладошкой нос. "Страсть как боюсь покойников, — передёрнулась она от одной мысли, что придётся заглянуть туда. — Стоп! А не с одним ли из них я сюда пришла? Нет, Ральф, это другое!"

— Боишься? — засмеялся он. — А мне казалось — ты боец?!

— Это впечатление очень обманчиво. Ральф, я, правда, не могу, давай ты сам. — Взмолилась она.

— А я?

— Ты это совсем другое…

Яна слышала, как он переносил осторожно останки, на ткань, как ставил на место каменную крышку.